Читать книгу "Несущий огонь - Бернард Корнуэлл"

Я знал про старую калитку под выходящими на море укреплениями. Ее сделал мой отец, и я взвешивал шансы проникнуть в крепость, подобравшись с берега к этому потаенному входу. Именно так я взял Дунхолм – не обращая внимания на могучие оборонительные сооружения у ворот форта, провел отряд через калитку, предоставлявшую гарнизону доступ к источнику. Обороняющиеся сочли, что добраться до нее слишком трудно.

Старая калитка моего отца и впрямь была малодоступной. С берега к ней вел затяжной и крутой подъем, почти непосильный для воина в кольчуге, со щитом и с оружием. Помимо этого, как только крепость окажется в осаде, проще простого наглухо замуровать вход изнутри. Поэтому я быстро отбросил все мысли об этом пути.

Но о новом лазе на западной стороне я не знал. Шпионов в Беббанбурге у меня не было, и никто не мог сообщить про калитку или рассказать, что она еще опаснее прежней, потому как, проникнув через нее, человек оказывался скрыт за скалой, резко вклинивавшейся в этом месте внутрь укреплений. И пока я пребывал в неведении, Вальдер оттянул бревна наружу, позволив Этельхельму и его дружинникам в красных плащах просочиться. Воины собрались в скрытом месте под боевой площадкой, недалеко от большого зала. Мы не видели, не чуяли, не слышали их и никаким другим образом не могли догадаться об их присутствии.

Потому что старались расхлебать первую кашу, которую я заварил. Мы вели бой за морские ворота.

Гербрухт никогда не производил на меня впечатления умного человека. Фриз был здоровенным, сильным, преданным, жизнерадостным. Мало нашлось бы таких, кого я счел бы лучшим соседом в «стене щитов». Однако его не отличали ни быстрый ум Финана, ни решимость моего сына. Я поручил ему стеречь морские ворота, потому что счел это задачей немудреной, отлично подходящей упрямой, неторопливой натуре Гербрухта, и никак не ожидал, что этот великан сможет принимать стремительные и судьбоносные решения.

Но он оказался на это способен. И сделал правильный выбор.

Ни воины Этельхельма, ни скотты с их норманнскими союзниками, не попытались взять морские ворота приступом. Это был бы тяжкий труд, хотя и посильный, догадайся они использовать корабельные мачты в качестве самодельных лестниц. Организация штурма отняла бы целый день, а времени у них не было: они занимались тем, что рубили друг друга, те же немногие, кто подобрался к высеченным в скале ступеням, были встречены градом камней, которым осыпали их Гербрухт и его люди.

И тут фриз заметил людей моего кузена, потоком льющихся к верхней калитке, и сразу распознал опасность. Перепуганные беглецы могли отпереть нижние ворота и впустить вражеские орды. Поэтому Гербрухт оставил боевую площадку и отправил своих воинов вниз, чтобы перегородить «стеной щитов» арку.

Дружинники моего двоюродного брата получили изрядную трепку в уличном бою, где были сметены нашей яростной атакой, и теперь искали, где бы укрыться. Пробиться к главному дому они не пытались, я преграждал путь к южным воротам, где, по моим прикидкам, кузен сосредотачивал основные силы. Оставалась дорога на север. Внушительные каменные укрепления морских ворот обещали надежную защиту. Туда они и направлялись, когда заметили «стену щитов» Гербрухта. Была она маленькая, но перекрывала всю ширину арки и гарантировала смерть первым храбрецам, кто на нее сунется. Беглецы заколебались. Вожака у них не имелось. Никто не командовал. Церковный колокол продолжал сеять панику, из-за морских ворот доносились звуки боя. И испуганные люди замерли.

Финан ударил им в тыл.

Мой старый друг, как никто иной, понимал, какая резня ждет нас, если морские ворота откроют, и не стал терять времени, строя «стену щитов», а просто обрушился на врага с ирландской яростью, горланя безумную боевую песню. Он располагал преимуществом высоты, чувствовал страх противника и не дал ему времени осознать выгоды своего положения. Воины кузена обладали союзником в лице тех из людей Этельхельма, которые уцелели в ходе боя и теперь прижимались к воротам. Достаточно было одолеть дюжину бойцов Гербрухта, отпереть створки и впустить саксов внутрь. Но вместо этого они умерли. Парни Финана, обнаружив испуганного противника, отданного им на милость, с присущей воителям свирепостью милости не выказывали. Они залили каменные ступеньки кровью, а Гербрухт, видя истребление, вывел своих из-под арки и ударил вверх по склону. Когда я прибыл, люди кузена были мертвы или сложили оружие.

– Нам пленники нужны? – прокричал мне Финан.

На коленях стояли человек тридцать. Большая их часть подняла руки, показывая, что у них нет оружия. Примерно половина от этого числа полегла убитыми или умирающими, выкошенная яростной атакой Финана. Ни один из его воинов, насколько я мог видеть, не получил даже царапины.

В пленниках я не нуждался, но не хотел и смерти этих людей, часть из которых составляли почти еще мальчишки. Многие, без сомнения, являлись сыновьями держателей беббанбургских земель, кто-то приходился внуком тому, кого я знавал в бытность ребенком. Если я одержу победу, они станут моим народом, моими держателями, а то и воинами. Но прежде чем я успел ответить Финану, на ворота обрушились громкие удары.

– Гербрухт! – крикнул я. – Уводи своих обратно на боевую площадку!

– Да, господин!

– И еще: ты молодец, Гербрухт!

Из-за ворот раздался голос:

– Бога ради! Впустите нас!

Человек снова замолотил по воротам. Я предположил, что это уцелевший из числа тех, кто остался защищать корабли. Я разделял жалость Финана к ним. Их послали на этот суровый берег только для того, чтобы обречь на жестокую битву против диких северян. Милосердным поступком было бы открыть для них ворота и впустить. Некоторые из этих западных саксов могли даже сражаться за меня. Но я не имел права идти на такой риск. Морские ворота должны были оставаться запертыми, и это означало смерть для прижатых к ним людям Этельхельма.

– Финан, раздень сдавшихся догола! – распорядился я. – Перебрось их оружие через стену!

Я бы предпочел выслать пленников из форта, но это означало приговор для них. Раздеть их и обезоружить, и этого будет довольно. Они станут беспомощными.

Стук в ворота прекратился. Когда Гербрухт метнул с укреплений камень, послышался гневный рев. Кто-то выругался на норвежском, и это подсказало мне, что с наружной стороны морских ворот остались только люди Эйнара и скотты, и те и другие – враги моего кузена.

– Охраняй как следует! – велел я Гербрухту.

– Господин, они не войдут! – пообещал фриз. И я ему поверил.

Через толпу у верхних ворот протолкался мой сын и тронул меня за рукав кольчуги:

– Отец! Тебе лучше поторопиться.

Я пошел за ним через верхнюю калитку и увидел, что в самой середине крепости строится «стена щитов». Она начиналась от утеса, на котором стояли церковь и главный дом, и тянулась до обращенных к морю укреплений. В центре строя реял флаг. Мой флаг с волчьей головой. Под ним стоял кузен, собравший в кулак свои последние силы. Его люди били мечами по щитам и топали ногами. Отряд поменьше образовывал «стену щитов» у церкви, и оба они располагались выше нас.