Читать книгу "Учись слушать. Серфинг на радиоволне - Марина Москвина"

Однажды завуч нашего института заглянул ко мне на занятие и спросил:

– Марина Львовна, а по какому учебнику вы преподаете?

– Жихарев и Балабанова, «Основы радиожурналистики», – ответила я, не раздумывая ни секунды.

Когда за ним закрылась дверь, студенты вопросительно уставились на меня.

– Да, есть такие радиожурналисты – Жихарев и Балабанова, – сказала я, уже начиная в это верить. – Сами в эфир не выходят, но зато все знают, как надо.

О, Жихарев и Балабанова! Придите на помощь моим ученикам, когда они окажутся на перепутье! Бывают же такие моменты, когда нас может поддержать исключительно традиция – протоптанная веками дорога. Я же в своих передачах (а заодно и в преподавании) следую заповедям поэта Мацуо Басё: в них, как в японском трехстишии, три главных правила – искренность, непричесанность и соразмерность.

Все зависит от всего: периоды фразы, темп речи, монтаж, качество звучания и – попрошу внимания! – техника «стыков», сочетание разнородных элементов.

Секрет на секрет, как правильно пришвартовать студийную запись к «звуковому снимку» и хорошенько состыковать их, чтобы они звучали примерно в одной тональности, являя собой единое неделимое.

Нужно согласовать текст и «снимок» не только по смыслу, но и по настроению. Например, ты в студии зашелся от восторга, а в голосе, запечатленном на «снимке», сосредоточилась вся мировая скорбь.

Кстати, подобные фрагменты вполне поддаются сочетанию посредством музыки или стихов, а можно и того и другого. Если чрезмерно сгустились тучи, музыкой, интонацией можно развеять грусть, крутануть кульбит или совершить пируэт, короче, взыграть духом. Чем богаче и подвижней эмоциональная палитра ведущего, тем лучше.

Как только мы угадали правильные сцепления, так сразу сами собой открываются внутренние связи, от одного бережка к другому перебрасываются мостки. И, выходя на финишную прямую, мы окидываем мысленным взором пройденный путь, отсекаем лишнее, дописываем недостающее, словом, приходит пора, как говорится, подбить бабки.

Милое дело, когда концовка органична, словно бабочка, присевшая на протянутую ладонь. Особенно если в ней заключена изюминка, нечаянный сюрприз или негромкая мудрость.

А так – нормальное прощание, простое, без излишеств, как в моей передаче о мошенниках:

«Все хорошо, друзья мои, все идет как надо, до и после друг за другом следуют, высокое и низкое друг к другу тянутся, бытие и небытие друг друга порождают, короткое и длинное друг с другом соизмеряются. А мы – режиссер Виктор Трухан, редактор Жанна Переляева и я – желаем вам достойно повести себя, если вы попадете в лапы к мошеннику, зато ко всем мошенникам – нашим радиослушателям – мы обращаем слова древнейшего китайского мудреца Чжуан-цзы:

– Чти жизнь! – говорил он. – Кто чтит жизнь – презирает корысть!»

* * *

«Здравствуй, Марина! – пишет мне письмо абхазский филолог Циала Чачибая. – Ты сочиняешь книгу о Звуке, о Слове Звучащем, и мне захотелось напомнить тебе наш разговор – помнишь в Сухуме, в сумерках, глядя на море, мы пили кофе на берегу с тобой, Игорем Сидом и моей подругой поэтом Гундой Сакания. Мы говорили о том, что мир – это отражение бесчисленных звуковых сочетаний и что все на свете – от самой большой звезды до крошечного цветка, даже мы четверо – это всего лишь вибрация, сгущение звуковых волн.

Древние индусы говорили: “Нада Брахма”. Весь мир – это звук.

Слово творит и пронизывает все сущее.

„Если хочешь узнать секрет Вселенной, размышляй об энергии, частотности и вибрации”, – сказал великий изобретатель Никола Тесла.

В 60-е годы ХХ века швейцарский ученый Ганс Дженни продемонстрировал созидательную силу звука. Он соорудил прибор, с помощью которого становились видимыми звуковые вибрации. Подвергая воздействию разных звуковых колебаний песок, пасту-замазку и металлические опилки, исследователь получал до боли знакомые структуры: спиральную галактику, биологические клетки, нечто похожее на радужную оболочку человеческого глаза. Так возникла “киматика”, изучающая узор звуковой волны, геометрию любого звука или музыкальной композиции.

Неужели наука открыла заново, что звук созидает материю? Что в основе материи лежат звуковые волны?

Каждый человек являет собой симфонию космических масштабов.

Важно, какие частоты мы проецируем в мир.

Излучая деструктивные электромагнитные волны, мы, люди, разрушаем окружающую природу, вызываем наводнения и землетрясения, наносим вред здоровью друг друга.

В то время как древние молитвы и песнопения, их ритм и мелодия ублаготворяют Землю и атмосферу, усиливают иммунитет у человека, вырабатываются гормоны здоровья и счастья. Поразительно, что это касается песен и молитв, текст которых тебе непонятен. Индийские мантры, суфийский зикр вызывают те же химические реакции в организме, раскрывают способности к долгожительству, жизнестойкости, влияют на генетические коды.

Данные акустической стереоскопии говорят о том, что ДНК имеет свою уникальную мелодию, цветущая роза издает звук, похожий на приглушенное гудение органа. Резонирующие тоны, исходящие из каждого атома или молекулы, вместе образуют гармонию. Вся природа существует в некоем огромном колебательном диапазоне звуков, который можно назвать песней жизни, хорошо отлаженным оркестром.

Язык обладает способностью порождать реальность.

Я желаю твоим читателям разыскать и прочитать книжки удивительного ученого, философа Альфреда Коржибски, основателя науки общая семантика, считавшего, что жизнь – это Текст и наша судьба складывается в точном соответствии с тем, что и как мы говорим.

Человек запускает в космос межпланетные корабли, научился фотографировать нейроны, создал технику на грани фантастики, успешно соединяет ее с живой тканью… Однако общение, отношения и взаимопонимание у нас по-прежнему на уровне средневековья. Мы конфликтуем, воюем, делимся на “своих” и “чужих”, выстраиваем искусственные иерархии, живем в плену иллюзий, предубеждений и трактовок. Наш общий друг писатель Даур Зантария горько шутил: “Надо ввести такое правило: если ты убил противника, ты должен его съесть. Это будет означать окончательное торжество над врагом”.

Как современно смотрится книга “Science and Sanity” („Наука и здравый рассудок”), написанная в 1933 году легендарным основателем общей семантики, одной из самых перспективных и спасительных для цивилизации дисциплин. Она ломает стереотипы, развенчивает аристотелевскую логику: “либо А, либо не А, другого не дано”.

Если бы Аристотель увидел, куда завела человечество его логика, какая бездна пролегла между категоричностью языка, “аристотелевской” традицией мышления – и куда более сложной многообразной реальностью, сколь ужасающие социальные катастрофы сотрясают мир благодаря его – когда-то прогрессивной – формулировке, он бы отрекся от своего изречения.

Кстати, у Стюарта Чейза, американского экономиста и социолога, есть книга с красноречивым названием “Тирания слов” („The Tyranny of Words”) о взаимоотношениях человека и языка: не только люди используют слова, но и слова используют людей.