Читать книгу "Змеи, драконы и родственники - Олег Угрюмов"

— Матка никокта ест не фольноваца!

И, подняв кружку с пивом, демонстративно чокнулся с входящей во вкус змеебабушкой:

— От лиса феликий Германья и фьюрер зольдатен саранее тебья блаходарит за сатрут… — тут он набрал полную грудь воздуха, — сат-рут-ни-чес-тфо, фот!

Ганс неодобрительно оглядел своего командира. Он гораздо менее оптимистично смотрел на будущее сотрудничество немецких солдат и этого кошмарного существа, хотя бы по той причине, что именно его кружка сейчас красовалась в одной из проворных цепких ручек. Он понимающе переглянулся с Генрихом, который предусмотрительно отодвинулся со своей сосиской подальше.

А Морунгена уже несло дальше на всех парусах:

— Что-то мне коворьитъ, что ты ест допрый фрау! И ты покасыфайт нам прафильный дороха до кутор Белохатки! Гут?!

Сиязбовна отрицательно покачала головой:

— Не-е-е, родимый, не гут. В этом деле я тебе не помощник! У меня своих дел полно, щас покушаю, и, как говорится, до скорого! Ау-фидер-дзень!

Она прикончила последнюю сосиску на общем блюде и машинально потянулась за ближайшими.

Вальтер не растерялся и ловко притянул свою тарелку к себе.

Доблестный барон помрачнел и насупился:

— Тебья трутно понимайт!

Пульхерия не дала ему договорить:

— А чего тута понимать? Нет — значит, нет! Не знаю я никаких Белохатков и знать не хочу. Проблемы индейцев, как говорят знающие люди, не волнуют шерифа.

Дитрих почесал в затылке и искренне огорчился развитию событий. Он с тоской осознал, что содержимое его тарелки перешло к новому владельцу, а точнее — владелице:

— Это очен пльохо! Так не есть прафильно! — И совершил героическую попытку выдрать из шести ручек Сиязбовны свою закуску. — Токта ты не кушайт мой сосисен, ферштейн?!

Змеебабушка с добычей расставаться не желала. Она застучала по полу хвостом и зашипела:

— Ишь чего надумал — у пожилого человека, можно сказать, последнюю крошку хлеба отбираешь! Ирод окаянный, и как тебе не стыдно! Морда твоя наглая! Чему тебя родители только в детстве учили! — И все это с напором, с огоньком и восклицательными интонациями.

Дитриху стало не по себе, он отпустил тарелку и покраснел, сознавая свою вину. А Пульхерия тем временем ловко ретировалась к выходу, унося с собой кружку с пивом Ганса и тарелку с сосисками Морунгена. Это победоносное отступление сопровождалось комментариями:

— Повырастают, понимаешь, черт знает в кого, а потом от них добрым людям просто проходу нет! Куда смотрит отдел пропаганды и общество «Спасения на водах»?

Морунген обвел экипаж изумленным взглядом. Пожал плечами. Вальтер подумал было, что командир заслужил то, что получил, но ведь он действовал из самых лучших побуждений.

— Не переживайте, герр майор, — утешил Треттау своего грустного командира. — Этих русских фрау никогда не поймешь.

Генрих наконец расслабился и снова уютно умостился за столом:

— Угу, лучше держаться от них подальше.

Дитрих тяжело вздохнул и, уставившись на пустое блюдо в центре стола, подвел итог своим наблюдениям:

— Да… Как говорится, старость не радость.

Ганс тоже счел своим долгом подбодрить барона:

— Не принимайте близко к сердцу, гepp майор. Мой дедушка говаривал: есть два способа справиться с женщиной, но никто их не знает. Давайте лучше еще что-нибудь закажем!

В маленьком домике, расположенном в живописном пригороде Дарта, ведьма Свахерея собирала свою внучатую племянницу на первый в ее жизни прибацуйчик.

Скажем сразу: что там Наташа Ростова с ее предпраздничными треволнениями и ее первым балом, вместе взятыми? Толстой обратился к сей скудной теме лишь потому, что не имел возможности наблюдать, как собираются не на бал, а на прибацуйчик. Вот бы где разгуляться великому русскому классику. Но ему не повезло — он не успел на пароход этой истории и так и остался за бортом, не узнав, как отправляют любимых чад настоящие мастера своего дела.

Торжественная и сосредоточенная Свахерея расположилась в кресле под фикусом, держа в руках толстенную амбарную книгу с заклинаниями.

— Ты должна быть самой красивой и эффектной изо всех этих кикимор. Ну, что до красоты — то Душара тебя не обидел, тут ничего делать не надо. А вот что касается того, как ты будешь одета и в чем приедешь на прибацуйчик — об этом стоит как следует подумать. Дамочки при нашем дворе соберутся сплошь состоятельные и знатные, и не утереть им нос просто неприлично.

Галя, читавшая в детстве сказку про Золушку, чувствовала, что голова у нее идет кругом. Но, будучи женщиной самостоятельной и твердых правил, она напомнила бабуле:

— Не больно-то мне нужен ваш король. Я на сам… прибацуйчик хочу попасть, а стоять в длинной очереди невест — это, тетенька, увольте. Это же срам один — за мужиком бегать, задравши хвост. Да еще не он решать будет, а эта ваша Гедвига. Тьфу! Даже думать противно.

— Привыкла, что за тобой ухаживают? — лукаво осведомилась Свахерея.

— Не без того, — солидно отвечала Галя. — Я это дело люблю. Конечно, чтобы без всяких глупостев и вольностев — а с уважением. Я — девушка приличная, себя блюла. Мне мужу после не стыдно будет в глаза посмотреть.

— Розанчик ты мой! — умилилась ведьма. — Вся в нас с сестренкой. Мы точно такие же в молодости были. Гордые… Так, гордая моя, неси-ка ты с огорода тыковку побольше: карету станем колдовать.

— Ой! — по-детски всплеснула руками Галя.

Все остальные мысли разом вылетели из ее хорошенькой головки. Какой король? Какие смотрины? Главное — ей сделают настоящую карету, как у принцессы.

Она притащила в дом увесистую тыквищу и замерла в ожидании.

— Нет, — скривилась бабуля. — Чтой-то не то. Нам нужно всех потрясти, а кареты — это явление привычное. У кого — с позолотой, у кого — в эмали и вензельках, у кого — вообще не поймешь в чем. Здесь мы оригинальностью никого не потрясем: у меня воображения не хватит. А в этом справочнике вообще предлагают только типовые проекты — золотая подножка и форейтор на запятках. Нет! Не бывать такому, чтобы моя племянница явилась на прибацуйчик в сопровождении какого-то старомодного форейтора. А что это у тебя в уголке стоит?

— Бочонок с селедкой, — ответила ошарашенная резкой сменой темы внучатая племянница.

— То, что доктор прописал! — восхитилась ведьма. — Йа!

— Какой доктор? — всполошилась Галя.

— Мублап, наверное. Это чародей Хухлязимус, когда чем-то доволен, говорит: это то, что доктор прописал.

— Я такую карету как-то видела: огромную, с такими рогами длиннющими — их можно будет сделать золотыми, убрать лентами и цветочными гирляндами, — с хрустальными окнами, и двери самодвижущиеся.