Читать книгу "Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы - Василий Звягинцев"

Говорил господин по-немецки, а его Иван Афанасьевич знал лучше всего, в реальном училище преподавал природный немец с хорошими педагогическими способностями. На выпускном экзамене за сочинение Буданцев получил «четверку».

— Чего обижаться? «Приглашающим» побольше моего досталось. Пусть спасибо скажут, что финку не стал вытаскивать…

— Почему не стали? Ночь, глухой переулок, банда грабителей, подавляющее превосходство неприятеля. Зачем вы тогда вообще ее носите?

— Хлеб резать, консервы открывать. Один на один, без свидетелей, селезенку кому-то пощекотать. За выбитый зуб ко мне больших претензий не будет, а «мокрого» не простят, жизни в этом городе мне больше не будет.

— Значит, собираетесь еще здесь пожить?

— Отчего бы и нет? — Буданцев докурил сигарету, тут же взял следующую. Перенервничал он все же, да и текущий момент — не светская беседа у камина.

— А зачем, простите за нескромность? На подходящий пароход вы здесь все равно не устроитесь, не то время. Куда проще до Марселя добраться. Воюющая, блокированная страна — не самое лучшее место для праздного времяпрепровождения.

Сыщик отметил, что их разговор с самого начала пошел, что называется, на равных. Даже на лексическом и семантическом уровне. Господин не делал вид, что принимает всерьез легенду «гостя», сам он отвечал, тоже не пытаясь изобразить малограмотного матроса с криминальными наклонностями.

— Так сложилось. Я бы давно уехал, до Марселя действительно не так сложно добраться, да только что мне там предложат? Старую каботажную калошу и сто франков жалованья? Надоело. Пора бы остепениться, самому на капитанском мостике сидеть, а не чужие команды исполнять. Здесь появился шанс заработать, вот я и…

— Наивно, уважаемый. Если даже согласиться, что вы на самом деле вознамерились сорвать здесь достаточный куш, так неужели не догадались, что уйти вам с ним не дадут? Вернее, просто не заплатят ничего, кроме пули в затылок или навахой по горлу. Я это понимаю, вы — еще лучше. Так в чем дело?

— Вы уверены, что я должен вам отвечать и стану это делать?

— Разве есть другой выход? — искренне удивился господин. — Станете упорствовать, очень скоро очутитесь на том самом месте, где вас подобрали мои люди. Вместо них вас подберет полиция, в состоянии, несовместимом с жизнью… Доступно?

— Более чем. Однако по-прежнему не понимаю, к чему весь этот цирк. Кто вы и зачем вам я?

— Зайдем с другого конца, — побарабанил пальцами по столу господин. — Прежде всего выясним — кто вы. Не немец, не англичанин, не француз. К иным европейским нациям тоже не относитесь. Кроме одной. Я не профессор Хиггинс, но немцу догадаться о происхождении вашего акцента труда не составляет. Не возьмусь угадать, из какого именно квартала вы происходите, в Москве языковая картина куда однообразнее, чем в Лондоне, но… Спорить будете?

Буданцев дернул плечом, закурил третью сигарету. Внимательно наблюдавший за ним немец спохватился.

— Да что это я, на самом деле! Вина, коньяка? Даже итальянская граппа имеется… Вам необходимо подкрепиться, не мальчик уже, по ночам с бандитами драться… А драться вы умеете, я с самого начала удивился — ни одной травмы, не считая ссадин на кулаках… За это и выпьем.

— Может, представитесь? — предложил Буданцев. — Надо же как-то обращаться…

— Пожалуйста. Честь имею, Готлиб. Фрегаттен-капитан.

— Абвер, что ли? — Он знал, что сам Канарис был адмиралом и многие офицеры его ведомства носили флотские чины.

Абвер, само собой, лучше, чем гестапо, но назваться можно как угодно. Да какая разница?

— Абвер, — кивнул немец. А чего ему скрывать? Вариантов, как уже сказано, нет.

— Готлиб — это имя или фамилия?

— Не имеет значения. Как назоветесь вы?

— Пока — Иван. Будете смеяться, но это мое настоящее имя. Придумать можно и поинтереснее.

— Что вы не из НКВД — мне известно. При этом отношение к неким спецслужбам наверняка имеете. Тогда — откуда и что ищете?

На этот как раз случай у Буданцева была заготовлена очередная легенда, надежная. Будто бы он — представитель Российского общевоинского Союза[52], направленный в Испанию, чтобы на месте разобраться, как складывается обстановка и какую позицию следует занять. Поддержать франкистов вместе с исконными врагами — немцами или начать переориентацию на сталинский СССР, все больше поворачивающийся в направлении бывшей Российской империи.

Последние победы «русского оружия», как выразился Буданцев, наполнили сердца очень многих, ранее непримиримых, гордостью и заставили задуматься.

— О чем задуматься? — спросил Готлиб, легко переходя на русский, которым владел лучше, чем Иван немецким.

— Спрашиваете? Вы сами, кстати, в царской армии не служили? У нас таких полно было, от роты до корпуса — грапфы, грефы, мекки, клюгенау, фредериксы… Нормально воевали, потому что не «крови и нации» служили, а «престолу и отечеству». Зачем же теперь спрашивать?

Уклонившись от прямого ответа, немец начал излишне занудливо рассуждать о том, что уважаемый коллега во многом прав и союз России с Германией намного естественнее, чем с Англией и Францией. Обещает многое в военной и, особенно, в экономической области.

— Что ж вы такими умными последние семьдесят лет не были? — усмехнулся Буданцев. — На Берлинском конгрессе восемьсот семьдесят восьмого против нас вместе с англичанами выступили, плоды победы отняли. Про четырнадцатый вообще не говорю, за австрийские заморочки нам войну объявили, в итоге свою и нашу империю угробили. Теперь снова ваш фюрер книжку написал, про то, что территориальную проблему Германия может решить только на Востоке. Потому русские офицеры за границей и пребывают в сомнении — надеяться на «союзников», которые двадцать лет обещали свергнуть власть большевиков, да так ничего и не сделали, скорее — наоборот, или согласиться с тем, что Россия — при любой власти Россия, и в полном составе вернуться домой, при условии, конечно, что там будет гарантировано сохранение чинов, орденов и предоставлена достойная служба.

— Неужели для этого вы искали контакты с нашей службой? — язвительно осведомился немец, откинувшись на спинку стула. — Не проще ли было сразу пойти к советскому представителю?

— Может, кто и пошел, — уклончиво ответил Буданцев. — У каждого — своя работа. Я с вами контактов не искал, до меня дошли сведения, что некто затевает или крупную провокацию, или физическое уничтожение всей советской миссии. Надо было выяснить, кто и зачем. Сейчас в войсках франкистов служат более пятисот наших офицеров. После ликвидации каудильо никакого смысла в продолжении войны мы не видим. Вариантов два — просто эвакуироваться «к местам постоянной дислокации» или — перейти на сторону «красных», тем более, как нам стало известно, они собираются оставить здесь нечто вроде «сил поддержания порядка», на неопределенный срок. Поэтому в любом случае крупный теракт против русских нам совершенно ни к чему. Но кому-то он выгоден? Вам, чтобы на прощание «хлопнуть дверью»? Франкистам, в плане «кровной мести». Или кому-то еще?