Читать книгу "Как принцесса из сказки - Кэтрин Коултер"

Она прижалась к белому королю, вздрагивая от запоздалой реакции, гадая, до чего довела его своими издевательствами. И бежать некуда: телохранители не пустят ее дальше двери.

Куда потащил Олафа слуга? Какой приказ получил?

Телохранители тихо переговаривались, недоуменно таращась на нее и не зная, что теперь делать.

Праведный гнев сменился страхом, но Лили старалась держаться. До чего же она, оказывается, похожа на бабушку! Обе столкнулись лицом к лицу с этим человеком и повели себя одинаково! И Лили этим гордилась.

Она мучительно соображала, что теперь предпринять.

Но времени у нее не осталось. За дверью послышался знакомый шорох колес. Вновь появился Олаф. На этот раз он сам управлял креслом, хотя руки заметно дрожали. Телохранители шагнули вперед. Даже не глядя на них, он покачал головой. Он смотрел на Лили, и в глазах сверкали отблески воспоминаний, живых и болезненных. Воспоминаний о той, другой. И она поняла, что случившееся много лет назад было для него ужасным ударом. Навеки искалечило его душу. Уничтожило все его представления о себе как о нормальном и привлекательном мужчине. И теперь он увидел, кем стал после того давнего дня.

Лили заметила безумие в его взгляде. Безумие, перешедшее за грань ненависти. И все это было направлено на нее. На нее и бабушку, которая уже умерла и ускользнула от его мести. Все, что терзало его, десятилетия одержимости ее бабушкой, идеальной, единственной женщиной в его представлении, вышло наружу и взбунтовалось, когда Лили заставила его вспомнить реальные события и тот день, когда Сара Эллиот объявила, что уезжает с другим мужчиной.

Он остановился в нескольких футах от нее. Интересно, видит ли он ее силуэт или она остается всего лишь смутной тенью?

— Я решил, что не женюсь на тебе, — спокойно объявил он. — Теперь мне ясно, что ты не заслуживаешь ни моей преданности, ни восхищения. Между тобой и Сарой нет ничего общего.

Он поднял маленький «дерринджер» и прицелился в нее.

— Фрейзеры мертвы. Живыми они мне не нужны. Да и ты тоже.

Телохранители дружно шагнули вперед.

Он велел убить Фрейзеров?!

Лили метнулась к креслу и, толкнув что было сил, перевернула его набок. Олаф вывалился на пол. Лили не медля помчалась обратно и растянулась за белым королем. Два выстрела прозвучали одновременно. Голова короля отлетела, и мраморные осколки фонтаном брызнули в разные стороны.

Послышался топот телохранителей, но Лили не шевелилась. Несколько кусочков мрамора ударили в нее, и по руке поползла струйка крови, пятная белое платье. Олаф выкрикивал ругательства, требуя узнать, убил он Лили или нет. Телохранители что-то отвечали по-шведски. Они не погнались за ней, очевидно, потому, что Олаф хотел убить ее собственными руками, сберегая удовольствие для себя, и они это знали.

Лили поползла на четвереньках к большой парадной двери, прячась за королевой, за слоном… краем глаза поглядывая на Олафа. Один из мужчин склонился над ним, протягивая свой револьвер. Потом поднял Олафа и снова усадил в кресло. Тот прицелился.

Лили спряталась за конем. До двери оставалось не более десяти футов.

— Мне нравится это игра! — заорал Олаф и выстрелил. Слон покачнулся и разбился, осыпав ее градом осколков. Лили ощутила резкую боль, но, к счастью, могла двигать ногами. Она прижалась к коню и застыла.

Олаф рассмеялся. Еще один выстрел, прозвучавший непристойно громко в тишине, отколол большой кусок от мраморного пола, но Олаф продолжал палить, и белый конь опрокинулся на королеву.

Очередная пуля просвистела мимо уха, и она прижалась к полу. Один из телохранителей с воплем бросился к ней. Почему?

И тут началась настоящая пальба. Только стреляли отчего-то со стороны двери. Ругательства, шум, суматоха… Дверь слетела с петель и с грохотом рухнула на пол.

Олаф и телохранители лихорадочно отстреливались. Лили вскочила, подняла голову коня, подбежала ближе и швырнула в Олафа. И попала в цель. Кресло опрокинулось вместе со стариком. Телохранители позорно отступали.

Снова пальба. Такой ор, столько шума… И Саймон. Саймон здесь, за каким-то полисменом. Он жив!

Внезапно наступила тишина. Значит… значит, все кончено?

Лили ринулась к Саймону, бросилась ему на шею и застыла. Его руки судорожно сжались.

Она подняла голову и улыбнулась ему.

— Я рада, что ты пришел вовремя. Мне тут совсем худо пришлось.

Олаф как заведенный выплевывал ругательства. Кто-то пнул его ногой, и он заткнулся.

— Все кончено, Лили, все кончено, — шепнул ей Саймон. — Олаф от нас не уйдет. Пора позаботиться о себе. Кстати, у тебя идет кровь. Не шевелись, пока не приедет «скорая».

— Ничего у меня нет. Просто порезы от мраморных осколков. А почему ты мокрый? Купался?

— Так получилось. По неосторожности. Не двигайся.

— Нет, расскажи, как тебе удалось от них удрать? Что случилось?

Поняв, что она не отвяжется, он постарался объяснить как можно короче и спокойнее:

— Я нырнул в канал, пытаясь смыться, но не смог. Зато на берег меня вытянул целый отряд полисменов. Они же позаботились об Элпо, Никки и Йене. Никого не убили. Все сидят в местной кутузке, и это заслуга твоего брата. Позвонил другу в Стокгольм, у которого, как оказалось, живут в Гетеборге два брата и оба служат в полиции. Так что за особняком велась слежка. Копы увидели, как меня запихали в машину, вызвали подкрепление и поехали следом.

— Я хочу познакомиться с этими братьями, — решила Лили, и впервые за все это время ей захотелось улыбнуться. Она так и сделала. Лицо ее озарилось чудесной, полной надежды улыбкой.

Глава 28

Вашингтон

Поздним вечером в субботу похолодало так, что даже Стокгольм казался тропиками по сравнению с Вашингтоном. Температура упала, небеса разверзлись и осыпали все восточное побережье мелким снегом.

Лили наконец улеглась в постель. Плечо и спина, израненные мраморными осколками, больше не болели.

— Ничего страшного, поверхностные царапины, — заключил шведский доктор, и ей захотелось дать ему оплеуху. Теперь скорее всего у нее прибавится шрамов.

Когда она со вздохом изложила это Саймону, он, обкладывая подушками ее широкое сиденье в первом классе, признался, что обожает искалеченных женщин. Шрамы, по его мнению, были признаком сильного характера.

— Нет, — запротестовала Лили, позволяя ему укутывать ее тонким одеялом, предоставляемым авиакомпанией. — Это всего лишь доказывает, что женщина не разбирается в людях.

Он засмеялся и поцеловал ее. Потом откинул волосы с ее лба и снова поцеловал. Только на этот раз уже не смеялся.

Отстранившись, он сжал ее лицо ладонями и сказал очень тихо, поскольку фильм закончился и пассажиры тускло освещенного салона пытались уснуть: