Читать книгу "Чёрные крылья зиккурата - Морвейн Ветер"

Риана заметила, что рука сама собой приподнялась в немом желании провести по бледной щеке.

— Ты ещё не пришёл в себя, — тихо сказала она наконец. — Тебе нужно отдохнуть.

— Я знаю, — патриций кивнул и бросил быстрый взгляд на дверь, ведущую в купальню. — Я был бы благодарен, если бы ты мне помогла.

Риана колебалась.

Она почувствовала, как кровь приливает к голове и начинает стучать в висках.

— Ты обещала… что будешь выполнять мои приказы, — напомнил Маркус, как будто бы спиной чувствовал, что валькирия осталась неподвижна.

— Я имела в виду другие приказы, — тихо сказала Риана, но всё-таки встала и последовала за ним.

К просторному бассейну, в котором легко могли бы поместиться несколько человек, патриций подошёл уже обнажённым. Риана же раздеваться не спешила.

Маркус не глядя протянул руку, призывая помочь, и валькирия поддержала его, когда тот шипя опускался в горячую воду. Тело Цебитара покрывали плохо зажившие ссадины, и Риана не сразу сообразила, что некоторые из них нанесла она сама.

— Разденься, — попросил Маркус, — и иди сюда.

Валькирию пробила дрожь.

— Риана, — Маркус переместился к противоположной стенке бассейна и пристально посмотрел ей в глаза. — Последнее, о чём я сейчас могу думать это секс. Нам обоим нужно смыть грязь, и мы можем друг другу помочь. А кроме того… я хочу, чтобы ты поняла, что мне можно доверять.

Валькирия нехотя кивнула и принялась стягивать доспех.

Маркус опустил веки. Он в самом деле так устал и замёрз, что с трудом мог хотя бы наблюдать. Однако, когда рядом раздался тихий всплеск и плечо Рианы скользнуло по его плечу, ощутил, как пробегает по животу непрошенный огонь.

— Что мне делать? — спросила Риана, оказавшийся внезапно совсем близко.

Маркус открыл глаза и почти непроизвольно скользнул ладонью сначала по руке рабыни сверху вниз, опустил ей на бедро и двинулся обратно уже вдоль туловища.

Риана смотрела на него. Не сопротивлялась и не отвечала.

Цебитар сглотнул.

— Это так страшно? — хрипло спросил он. — Тебе уже плохо со мной?

Валькирия закрыла глаза и медленно качнула головой. К собственному стыду ей захотелось накрыть руку Маркуса своей. Прижать плотнее и заставить коснуться более чувствительных мест. Она не заметила, как подалась вперёд и оказалась почти прижата к патрицию. Так, что чувствовала его горячее дыхание на своей щеке.

Вторая рука Маркуса коснулась её бедра, и Риана обнаружила, что ей с трудом удаётся держаться на ногах. Она потянулась, опустила ладони на плечи Цебитару, и тот испустил протяжный вздох.

Риана открыла глаза и несколько бесконечно долгих мгновений вглядывалась в зелёные зрачки.

— Маркус, когда я тебе надоем… это будет в десятки раз больней… — Риана замолкла. Сердце стучало так громко, что она с трудом слышала собственные слова.

— Больнее — чем что? — спросил Цебитар. Руки его остановились, но не исчезли до конца. Он продолжал легко поглаживать бок валькирии одной из них.

Риана закрыла глаза, и выражение её лица отчётливо говорило о том, что продолжения можно не ждать.

Маркус вздохнул.

— Если тебе ещё хватает сил спорить, — сказал он, силясь скрыть разочарование, — то может достанешь губку и почистишь мне спину, как в прошлый раз?

Валькирия открыла глаза и моргнула. Когда руки Маркуса исчезли с её тела, Риана почувствовала себя выброшенным на берег окунем.

— Х… хорошо, — согласилась она и вынырнув из воды отправилась выполнять приказ.

Когда омовение уже подходило к концу, в купальню постучался слуга. Смущённый собственной нерасторопностью, он стал просить прощения за то, что не пришёл раньше, но Маркус только махнул рукой.

— Мне уже помогли, — он сверкнул глазами в сторону Рианы, и та заледенела, ошарашенная такой откровенностью. — Принеси нам завтрак и горячего молока. Всё ещё не могу прийти в себя после этой прогулки по горам, — признался Цебитар.

Мальчишка исчез, а вернулся уже с подносом, на котором стояли фрукты и согревающий напиток, лежали хлебные лепёшки и свежее масло.

Маркус нехотя стал выбираться из горячей воды.

— Должен признаться, — сказал он, заматываясь в белую простынь и морщась каждый раз, когда та прикасалась к недавней ране или синяку, — мне не понравилось драться с тобой.

Кривая улыбка скользнула по лицу валькирии.

— Так и должно быть, — она выбралась следом и огляделась в поисках одежды, которая успела исчезнуть. Маркус протянул ей другую простыню, а увидев, что Риана не знает, что с ней делать, подошёл ближе.

— Вот так, — он помог закрепить подобие тоги на плече, — иногда я задаюсь вопросом — что более неудобно: мода римлян или та, которую привезли с собой даэвы? Но в этих штуках, по крайней мере, удобно отдыхать.

Риана улыбнулась уже мягче.

— У нас тоже любили одеяния из цельного куска ткани. Только обматывали их по-другому… сложней.

— Надо будет как-нибудь посмотреть на тебя в таком, — Маркус подмигнул и раньше, чем Риана успела ответить, повёл рукой, приглашая её к скамье, на которой расположился поднос.

Однако поесть они толком так и не успели — не прошло и четверти часа, как в купальню снова ворвался слуга.

— Простите, мой господин! — выпалил он силясь отдышаться.

Маркус поморщился.

— Что ещё?

— Императрица требует вас к себе.

Маркус нахмурился.

— Не рановато ли для развлечений? — пробормотал он. — Солнце ещё полуденный экватор не пересекло.

— Простите, господин… — продолжил мальчишка-гонец, — мне сказали это срочно. Она ждёт вас прямо сейчас.

— Кто тебя послал?

— Императрица… И… патриций Сант.

Глава 26. Божественные

Это был редкий случай, когда Маркус не поехал верхом, а взял экипаж — слишком устал и слишком не хотел проталкиваться сквозь толпы горожан, спешащих по своим делам.

Риану он с собой не позвал — присутствие валькирии могло только усложнить и без того непростой разговор. К тому же он хорошо запомнил слова девушки о том, какую Цебитар выполняет роль при императрице.

Патриция и самого не радовало его положение, но наткнуться, возвращаясь, на полный презрения взгляд Рианы, он не хотел вдвойне.

«Неужели ты сама никогда не уступала?» — думал Маркус со злостью, пока кони несли карету по узким улочкам. Патриций равнодушно рассматривал толпы людей, многие из которых претендовали на то, чтобы зваться аристократами. Даже самые влиятельные из них казались ему всего лишь выскочками.