Читать книгу "Королева брильянтов - Антон Чиж"

– Может, тут обождем?

Предложение заманчивое, но Лелюхин его отверг: Пушкин мог объявиться когда ему вздумается, хоть через час, а то и через три. С утра поспать любит, небось наминает еще бока. А если Эфенбаху приспичило – вынь да подай. Вариант разыскать девицу даже не рассматривали: проще отправиться куда глаза глядят, надеясь на чудо. Вдруг на-ткнутся по дороге?

Лелюхин старался придумать хоть что-то путное, но нервная обстановка мешала. Он огляделся и вдруг шлепнул себя по лбу.

– Хороши мы с тобой, Лёнечка, нечего сказать!

Кирьяков нервно оглянулся.

– Что, что такое?

– Забыл, где находимся?

Действительно, лучшего места, где можно найти любого проживающего в Москве, не придумаешь – адресный стол. Лелюхин бросился к столам, на которых размещались высокие стопки перекидных листов, закрепленных на длинных полукольцах, наглухо ввинченных в столешницы, чтобы ни один листик с фамилиями не пропал. Стопку с буквой «П» нашел Кирьяков. Перекидывая на кольцах листы, они добрались до страницы, на которой размещались фамилии на «Пу». Пробежав пальцем мимо «Путилина», Лелюхин уткнулся в столбик, начинавшийся на «Пушкин». Далее у однофамильцев следовали имена, отчества и дома проживания. Для экономии места.

Пушкиных в Москве оказалось не так чтобы много. Был Александр Александрович, камер-юнкер (проживал на Тверской), другой Александр Александрович, генерал-лейтенант, проживал на Никитской. Александр Владимирович проживал на Бронницкой. Борис Сергеевич на Садово-Земляном Валу. Василий Исаакович на Калужской. Юрий Константинович на Сретенке. Яков Сергеевич на Петровке. Николай Васильевич на Моховой. Было еще несколько прочих Пушкиных. Вот только Алексея Сергеевича не нашлось.

– Видно, Алёша в последнюю перепись не попал, – словно извиняясь за хорошего человека, сказал Лелюхин.

Такие мелочи Кирьякова не интересовали. У него начиналась паника. Еще немного, и сбежит куда глаза глядят.

Но, как порой бывает, отчаянную трусость спасло везение. Которое не выбирает, кому бросить туза при раздаче, когда на кон поставлено состояние. В адресный стол вошла дама, свежая, розовощекая, будто сверкающая морозом и задором. Она заметила чиновников, которые не могли шелохнуться, и прямиком направилась к ним.

– Чудесное утро, господа, не правда ли?! – радостно сообщила она.

На этот счет у Лелюхина с Кирьяковым было иное мнение.

– Где ваш бесценный господин Пушкин? – продолжила дама.

На такой вопрос чиновники сами хотели знать ответ. А потому промолчали и переглянулись.

Дама счастливо улыбнулась:

– Да что вы как неживые!

Иногда человек совершает поступки, о которых потом долго жалеет. Но когда совершает, в тот момент ни о чем не думает, а делает. И как всё будто случается само. То, что должно случиться.

– Беги отсюда!

Лелюхин обронил фразу и сам не понял, для чего открыл рот. Слово вылетело. Дама удивленно подняла брови.

– Что это? Вы, Василий Яковлевич, гоните меня? Как мило.

– Да беги же, глупая, – прошептал он, не глядя на Кирьякова.

Дама никак не могла понять, за что ее гонят, когда сам начальник сыска стал другом. Не говоря уже о Пушкине. Она еще хотела сказать что-то колкое, когда с лестницы спустился невысокий господин. Лелюхин зажмурился. Кирьяков стал дергать головой, как бы указывая на даму, стоящую к нему спиной. Ротмистр сигнал принял. Ему хватило трех быстрых шагов, чтобы оказаться позади нее.

– А, доставили, очень хорошо, – проговорил он. – Благодарю, господа, дальше я сам.

Цепко сжав локоть дамы, он рывком повернул ее к себе. Агата потеряла равновесие, но устояла, Лелюхин успел подставить ей ладонь.

– Счастлив видеть, баронесса, – сказал ротмистр, давя взглядом. – Жаль, что без французских браслетов[12]. Или кандалов. Это мы быстро исправим.

Агата ласково улыбнулась и чуть склонила голову, чтобы зимняя шапочка оказалась перед его лицом. Она резко присела, всем телом давя на руку жандарма. Ротмистр не смог удержать захват с прежней силой. Этого было достаточно. Агата дернула руку и оказалась свободной. Следующим движением выпрямилась, как пружина, и ринулась в узкий проход между столом и ротмистром. И у нее все бы получилось, она почти пересекла невидимую линию, за которой уже не достать. Дальше – у кого ноги проворней. Если только ротмистр не станет стрелять. Агата устремилась к спасению, как вдруг зацепилась за что-то и со всего размаха рухнула на пол. Ротмистр прыгнул ей на спину, прижал коленом и завернул руку с такой силой, что хрустнуло. Агата не издала ни звука. И не шевелилась. Ей было так больно, что все силы ушли на то, чтобы не закричать.

Ротмистр дело знал. Защелкнул на запястьях браслеты, рывком поставил на ноги. Агата обмякла, не сопротивлялась.

– Будешь знать, как красть фамильные драгоценности, – в самое ухо прошептал ей ротмистр и обернулся: – Благодарю за помощь, господин чиновник.

Кирьяков сделал вид, что к нему это не относится. Будто не он сделал подножку, будто сама удача отвернулась от ловкой дамы.

– У вас имеется хоть какая-то камера?

– На нашем этаже закуток отгорожен, – заторопился Кирьяков. – Позвольте, провожу.

Ротмистр подтолкнул Агату. Она пошла безропотно. Кирьяков забежал перед ними, как будто указывал дорогу в глухом лесу, а не в полицейском доме.

Лелюхин машинально перекинул листок адресного каталога.

– Бедный Алёша, бедный Пушкин, – пробормотал он. – Попал ты в переплет.

Вокруг было пусто. Но кто знает, какие уши бывают у стен.

6

Снег, выпавший ночью, припорошил сад и дорожку. Следы Пушкина были первыми. Дверь открыли так быстро, будто Ирина Петровна ждала в сенях. Она тревожно всматривалась, не пуская дальше порога. Глаза проплаканы.

– Что… Что с Викошей? – проговорила она, сжимая на груди руки.

Пушкин заверил, что никаких сведений о ее супруге нет: ни дурных, ни хороших. Ирина Петровна пригласила в дом. Она провела в гостиную, позволила выбирать стул самому и отошла к окну, не задернутому шторами. Она всматривалась в белую чистоту сада, как смотрит женщина, которая ждет с тревогой.

– Почему решили, что с Виктором Филипповичем что-то случилось? – спросил Пушкин, оглядывая комнату и особенно буфет, на котором отчетливо виднелся свежий след от удара. В остальном гостиная идеально убрана.

– Вчера под вечер… Викоша схватил револьвер, подарок отца, патроны и убежал… Ни я, ни Ольга не смогли его остановить. До сих пор не вернулся… Я не знаю, что с ним, где он… Это невыносимые страдания.

– Вновь желаете сделать заявление о пропаже мужа?