Читать книгу "Элеанор Олифант в полном порядке - Гейл Ханимен"

– Боюсь, я не до конца вас понимаю, – озадаченно сказала я.

– Чтобы быть здоровыми, счастливыми личностями, людям нужно удовлетворять самые разные потребности. То, о чем вы сейчас говорили, относится к самым базовым, физическим нуждам, таким как пища, кров и тепло. А как насчет ваших эмоциональных потребностей?

Я была совершенно сбита с толку.

– Но… у меня нет эмоциональных потребностей, – сказала я.

Какое-то время мы обе молчали. Наконец Мария откашлялась и произнесла:

– Они есть у каждого, Элеанор. Мы все – а в особенности дети – должны знать, что нас любят, ценят, понимают и принимают такими, какие мы есть…

Я ничего не ответила. Для меня это было открытием. Я подождала, пока эта идея уляжется у меня в голове. Она выглядела убедительно, но нуждалась в длительном, тщательном рассмотрении в тиши и одиночестве моей квартиры.

– В вашей жизни, Элеанор, когда-нибудь был человек, выполняющий подобную роль? Человек, который вас понимал? Который любил вас такой, как есть, безоговорочно?

Моей первой реакцией, конечно же, было сказать «нет». Мамочка совершенно точно не попадала под эту категорию. Но что-то – или кто-то – теребил меня, тихонько дергая за рукав. Я попыталась проигнорировать ее, но она не уходила, с этим тоненьким голоском, этими маленькими ручками.

– Я… Да.

– Не торопитесь, Элеанор, время у нас есть. Что вы помните?

Я глубоко вздохнула и мысленно вернулась в наш дом, но только в другой, хороший день. Полосы солнечного света на ковре, доска для игры на полу, пара костей, две яркие фишки.

– Светло-карие глаза. Как у собаки… Но у меня никогда не было домашних животных…

Я чувствовала растерянность, тоску, резь в желудке, тупую боль в глотке. Где-то там притаилось воспоминание, где-то глубоко, слишком мучительное, чтобы к нему прикасаться.

– Ну все, все, – мягко произнесла Мария, передавая мне пачку бумажных платков «мужского» формата, – наше время почти истекло. – Она вытащила свой ежедневник. – Значит, встретимся через неделю в это же время и вернемся к этому разговору?

Я не верила своим ушам. Такая огромная работа, я была так близко, а она опять вышвыривает меня на улицу? После всего, что я рассказала, всего, что я открыла и могла бы открывать и дальше? Я швырнула салфетку на пол.

– Идите вы к черту, – спокойно сказала я.

32

Гнев – это хорошо. Так сказала Мария, когда я надевала пальто. Раз я наконец нашла в себе гнев, значит, я начала очень важную работу, начала распутывать и анализировать проблемы, погребенные слишком глубоко. Раньше мне не приходилось об этом думать, но, полагаю, до сегодняшнего дня я ни разу не испытывала настоящий гнев. Да, я раздражалась, скучала, грустила, но никогда не злилась. Мария, вероятно, была права: скорее всего, со мной произошло нечто такое, из-за чего я должна была разгневаться. Мне не доставляло удовольствия испытывать эту эмоцию, и уж тем более я не должна была направлять ее в сторону Марии Темпл, которая просто выполняла свою работу. Сразу после своей вспышки я горячо попросила прощения, и Мария отнеслась ко мне с большим пониманием и даже казалась весьма довольной. Но все-таки я не буду брать в привычку посылать окружающих к черту. Бранные слова – отличительный признак прискорбно убогого словарного запаса.

В довершение ко всему я пыталась найти для себя новые ритуалы, но это оказалось непросто. Больше девяти лет подряд я просыпалась, ехала на работу, возвращалась домой. По выходным пила свою водку. Теперь все это не годилось. Я решила тщательно убрать всю квартиру. Я видела, какая она неопрятная и запущенная. Она выглядела так же, как я себя чувствовала, – нелюбимой, всеми брошенной. Я представила, как приглашу к себе кого-нибудь на ланч, скорее всего, Рэймонда, попыталась взглянуть на квартиру его глазами. И поняла, что вполне могу внести некоторые улучшения – обойдутся они мне совсем недорого, но зато очень многое изменят. Новый цветок в горшке, несколько ярких подушек. Мне вспомнился дом Лауры, такой элегантный. У нее был дом для нее одной и работа, даже собственный бизнес. Лаура определенно жила, а не просто существовала. Она казалась счастливой. Значит, это возможно.

Звонок в дверь заставил меня подпрыгнуть и прервать уборку. Этот звук я слышала нечасто. Отодвигая задвижку и отпирая замки, я, как и обычно, была немного насторожена – сердце стучало чуть быстрее, руки слегка дрожали. Я приоткрыла дверь на длину цепочки и выглянула. На моем коврике, притопывая по нему ногой в кроссовке, стоял молодой парень в спортивном костюме. Все его тело вибрировало от бурлившей в нем энергии. Бейсболку он надел козырьком назад. Зачем? Я инстинктивно попятилась.

– Олифант? – спросил он.

Я опасливо кивнула. Он скрылся из виду, но уже через мгновение появился вновь с огромной корзиной цветов, завернутой в целлофан и обвязанной ленточками, и протянул ее мне. Я сняла цепочку и робко ее приняла, страшась какого-нибудь подвоха. Он порылся в кармане куртки и извлек какой-то черный гаджет.

– Распишитесь вот здесь, пожалуйста, – сказал он, протягивая пластиковое стило, хранившееся – о ужас! – у него за ухом.

Я воспроизвела свою уникальную подпись, на которую он даже не взглянул.

– Счастливо! – сказал он, уже устремляясь вниз по ступеням.

Мне еще не доводилось видеть человеческое тело, заключающее в себе столько энергии.

К целлофану был прикреплен крохотный, будто для хомячка, конверт. Внутри него обнаружилась визитная карточка – совершенно белая – со следующими словами:

Поправляйся поскорее, Элеанор! Мы все думаем о тебе. С любовью и наилучшими пожеланиями, Боб и все остальные в «Бай Дезайн». Тысяча поцелуев.

Я взяла корзину и отнесла ее на кухню. Думают обо мне. Когда я сняла целлофан, из-под него хлынул сладкий и пьянящий запах летнего сада. Они думали. Обо мне! Я села, провела пальцами по лепесткам красной герберы и улыбнулась.

Аккуратно поставив цветы на журнальном столике, я продолжила свое медленное продвижение по комнатам и, отчищая их, размышляла, что значит обустроить дом. У меня не было опыта, на который можно было бы опереться. Я распахнула окна, нашла по радио ненавязчивую музыку и по очереди отдраила каждое помещение. Некоторые пятна на ковре не сходили, но большинство вывести все же удалось. У меня набралось четыре черных пластиковых мешка с мусором – старые кроссворды, засохшие ручки и уродливого вида безделушки, копившиеся у меня долгими годами. Книги я перебрала и сложила ненужные в стопку, чтобы отнести их (а в некоторых случаях и вернуть) в благотворительный магазин.

Недавно я дочитала огромный том по менеджменту, явно предназначенный для психопатов, напрочь лишенных здравого смысла (на редкость опасное сочетание). Я всегда любила читать, хотя никогда толком не понимала, как подобрать подходящий материал. В мире так много книг – как отличить хорошие от плохих? Как узнать, какая соответствует твоим вкусам и интересам? По этой причине я всегда беру первую попавшуюся книгу. Любые попытки производить отбор заранее обречены на провал. Обложки в этом деле не помогают, ведь на них пишут только хорошее, и я на своем опыте убедилась, что написанное редко соответствует действительности. «Головокружительно». «Поразительно». «Уморительно смешно». О нет.