Читать книгу "Слуга тьмы - Надежда Чубарова"

– Подожди, – уговаривала она больше себя, чем неразумное дитя. – Вот сейчас немного отдохну и снова пойдем. Мы же близко совсем. Вон уж и дымом тянет, чуешь? Я и лесок этот знаю.

Мальчонка смотрел на нее, будто понимая, и доверчиво прижимался в поиске тепла. Найдана села на колени, обхватив ребенка так, чтоб защитить от ветра и снега. Ее распущенные волосы укрывали их, как покрывало, вот только тепла-то от них совсем немного. Ручки, ножки у ребенка были совсем ледяные! Даже шерстяная понева не справлялась с таким холодом. Найдана растерла конечности малыша, как могла, хотя у самой пальцы уже занемели. Эх, хоть бы платок был, завернула бы в него дитя, все ж теплее было бы. Так ведь нет платка! В чем были, в том и выбрались из горы. Совсем ведь немножко осталось до деревни. Неужели вот так замерзнут тут, так и не дойдя?.. Скоро уже темнеть будет. Неужели все было напрасно?.. И Радомир, и Пересвет с Забавой – все зря?

– Вот отдохнем немного и пойдем дальше… – бормотала она, понимая, что от холода язык уже не слушается.

Начало клонить в сон. Найдана даже вдруг перестала чувствовать холод. Становилось как-то спокойно и безразлично. В ее путающемся сознании возникали светлые радужные образы. То они с матерью примеряют наряды из сундука; то Пересвет кормит ее с ладони земляникой; Ведагор хитро улыбается одними глазами, скрывая улыбку в густой бороде; где-то лает пес, должно быть, опять мальчишки дразнят. Вот Радомир несет ее на руках, Найдана даже чувствует тепло его тела, и ей все равно, куда он ее несет, лишь бы быть с ним рядом. Зара улыбается над ее кроватью, и солнечный луч запутался в ее светлых волосах:

– Просыпайся, моя девонька. Пора вставать, – ласково говорит она, – очнись уже.

– Мама… – одними губами прошептала Найдана и открыла глаза.

Свет от огня разбивал полумрак и загонял его в темные углы. Огонь? Здесь, в лесу? Да, мягкий, теплый свет, трепещущий и живой, гоняющий тени по бревенчатым стенам. Найдана не сразу поняла, где она. Не было ни снега, ни ветра, ни деревьев вокруг, она лежала в чьей-то избе, закутанная в теплое овечье одеяло. Кто-то, не переставая, тряс ее за плечо.

– Очнись! Очнись уже! – слышался женский голос, совсем не похожий на голос матери.

– Где я? – спросила Найдана.

Она чуть повернула голову и наткнулась взглядом на зареванное лицо Беляны.

– Очнулась, голубушка! Спасительница ты моя! – запричитала та.

Найдана тут же вспомнила про ее сына, дернулась, но подняться не смогла.

– Что с дитем? – с тревогой спросила она.

– Все хорошо. Даже не приболел. Спит вон в люльке. Все ведь благодаря тебе. Ты его спасла. И от Жировита, и от холода. Я все глаза выревела, когда Жировит его забрал. Не знала, куда бежать. Думала, уж никогда больше не увижу свое дитя, – Беляна выла во весь голос.

– Сейчас-то чего ревешь? – тихо произнесла Найдана.

– От всего, – махнула рукой Беляна и утерла концом платка слезы, – и тебя жалко; и как подумаю, что вам там пережить пришлось; и от радости, что все обошлось.

– От радости – это хорошо… – вяло проговорила Найдана. Вряд ли Беляна даже наполовину догадывается, что им пришлось пережить и каких жертв стоило спасение ее сына. И пусть ничего не знает.

– Вас ведь Брехун нашел. Вдруг ни с того ни с сего лаять начал, выть. Я ему и поесть вынесла, и уж ругалась на него, а все гавкает да гавкает. Аж заливается! Будто нужно ему куда-то, да вот только по-человечьи сказать не может. С привязи рвался так, что думала, удавится! Глаза выпучил, так затянулся веревкой, что даже лаять не мог, хрипел только. Отвязала. А он с лаем прямиком в лес бросился. Ребятишки за ним побежали, вот Брехун их к вам и привел. Раньше бы понять-то, что ему надо! Да отпустить бы. Родное дите в сугробе замерзало, а я на псину ругалась… Псина и та чувствовала, а я… мать непутевая… А кабы вообще не отвязала?.. – Беляна опять заголосила.

Найдана устало закрыла глаза и молча слушала. Вот, значит, чей лай донесся до нее сквозь забытье. Значит, это было на самом деле. Потом ее кто-то нес на руках, а ей чудилось, что это Радомир… Найдана судорожно сглотнула и отвернулась лицом к стене. Слезинка выкатилась из-под ее ресниц, чуть задержалась и быстро скатилась по виску, затерявшись в волосах.

– Ты лежи, отдыхай, – Беляна заботливо подоткнула одеяло и вдруг спохватилась: – А что делать, если Жировит опять придет?

– Не придет… – твердо ответила Найдана, не поворачивая головы.

В ее словах было столько уверенности, что Беляна тут же поверила и, кивнув, повторила:

– Не придет.

Сидя в пустой избе, Найдана задумчиво смотрела на огонь в печи и перебирала в руках свои красные бусы. Ровные, гладкие бусины, казалось, еще хранили тепло другого человека. Так хотелось думать… В котле бурлила, выкипая, вода, Найдана время от времени снова подливала ее и опять садилась на лавку. Не хотелось ни варить, ни зажигать лучину, ни убирать в избе, в которой все осталось так же, как в то время, когда здесь жили Пересвет и Забава. Вон, даже соломенная кукла, которую смастерила Найдана для девочки, валялась на лавке, там, где она спала.

Сегодня утром Найдана впервые перебралась в свою избу. Она долго болела и то ли от переохлаждения, то ли оттого, что потратила слишком много магических сил, то ли вообще от всего пережитого не могла даже подняться с постели. Да Беляна и не позволяла, обхаживая подругу и заботясь о ней, как о малом дитяте. Но силы понемногу возвращались, и как только Найдана встала на ноги, то сразу засобиралась в свою избу. Как ни противилась Беляна, уговаривая ее остаться, доказывая, что вместе зимовать сподручнее, что она еще слишком слаба, чтоб самостоятельно справляться с хозяйством, Найдана все же ушла. И вот теперь сидела возле печи и изредка подкидывала щепку в огонь, а пламя бросалось на подачку, как голодный зверь, и с хрустом пожирало ее. Жаркий дух от печи выдавливал выстуженный за столько дней воздух, и тот щемился в углы, ища укрытия. Найдана встала, зачерпнула ковшом воду, по поверхности которой плавали крошки льда, и вылила в кипящий, уже почти пустой котел. Бурлящие пузыри тут же угрожающе зашипели, но быстро угомонились и затихли. Найдана снова села на лавку. Она не знала, зачем греет эту воду. Она и печь-то затопила просто по привычке.

Уж две седмицы прошло с тех пор, как она выбралась из логова Жировита, а покой в ее душу так и не пришел. Она снова была одна. Видать, это какое-то проклятье ее рода – приносить беды близким. Все, кто был ей дорог, умирали. Уж лучше навсегда остаться одной и никого больше не подпускать к себе. Для их же блага. Жить в одиночестве, как бабка Перуника, которую она никогда не видела, но чью избу по стечению обстоятельств заняла. Может быть, ей и правда нужно было стать преемницей Зугархи и не портить жизнь людям? Может, такова воля богов?

Найдана снова и снова прокручивала в памяти все, что произошло в логове колдуна. Как она допустила, что Радомир и Забава погибли под обвалом? Но могла ли она это предотвратить? Допустим, Найдана выставила бы защиту, но разве удалось бы ей сдержать рухнувшую гору? А даже если бы и удалось, то как потом они выбрались бы из завала? Сидели бы в пещере без входов и выходов, похороненные под толстым слоем каменных обломков. А потом… Потом смогли бы переместиться с помощью магии, так, как она перенеслась с дитем Беляны. Только у Радомира не вышло бы, слишком уж много сил он потерял. А если бы они стали ждать, когда силы к нему вернутся, к тому времени иссякли бы силы Найданы. Впрочем, теперь-то к чему эти рассуждения? Теперь уж ничего не изменить…