Читать книгу "Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться - Шарон Бегли"

Мозг при патологическом накопительстве

Патологическое накопительство в DSM-5 было выведено из группы форм ОКР и получило статус самостоятельного заболевания, в том числе из-за разницы паттернов активности мозга при этих двух видах психического расстройства. У больных накопительством в чистом виде не наблюдаются красноречивые проявления гиперактивности кортикально-стриарной «сети беспокойства», как у больных ОКР. Неврология подтверждает данные психологии: накопители не склонны зацикливаться на тягостных мыслях, не страдают от навязчивого ощущения, что упущено нечто важное. В общем и целом они чувствуют себя благополучно, если не посягать на их мусорный мир.

Первые свидетельства мозговых коррелятов патологического накопительства были получены благодаря Финеасу Гейджу, ставшему знаменитым на весь мир из-за своего мозга. Если вы о нем уже знаете, все равно не пропускайте следующий абзац — эта часть истории рассказывается редко.

Гейдж был бригадиром группы рабочих, выравнивающих балластную подушку под полотно железной дороги под Кавендишем в Вермонте в 1848 г. Произошел взрыв, и шпалоподбойка — железный штырь длиной 110 см — вонзилась ему в череп под левой скуловой костью, прошла через мозг, пронзила лобные доли и, выйдя через макушку, упала в 27 метрах от него. Поразительно, что Гейдж, хотя и ошеломленный, сумел дойти до повозки, на которой его отвезли в общежитие для рабочих, где местный врач обработал его раны и удалил осколки черепных костей. Поправившись после острой травмы, Гейдж, прежде уравновешенный и деликатный человек, начал проявлять склонность к беспричинным вспышкам ярости и сквернословию, «непреодолимому упрямству» и «своенравию», писал доктор Дж. М. Харлоу в 1868 г., и стал «нетерпимым к рекомендациям ограничительного характера, когда они шли вразрез с его желаниями».

Поколения нейроученых пересказывают историю Финеаса Гейджа, поскольку природа поставила на нем суровый эксперимент, позволивший соотнести повреждение определенной области мозга с конкретным эмоциональным и психологическим результатом. Префронтальная зона, разрушенная железным штырем, является локусом эмоционального контроля, рассудка, планирования и тому подобных высших когнитивных функций. Однако ученые, исследующие патологическое накопительство, обращают внимание на менее известное следствие той производственной травмы: у Финеаса Гейджа, как отмечал Харлоу, развилось «огромное пристрастие» к сувенирам.

Это недостаточное основание для того, чтобы связать повреждение лобной доли головного мозга с патологическим накопительством, но проведенное в 2005 г. исследование с участием 86 пациентов с мозговыми травмами доказало, что случай Финеаса не был исключительным. До повреждения у респондентов в анамнезе не было психических расстройств или необычного поведения, связанного с коллекционированием, не говоря уже о патологическом накопительстве. Однако, проведя более детальное обследование, нейроученые установили, что у 13 из них «наблюдалась аномальная склонность к собирательству, характеризующаяся накоплением большого количества ненужных вещей с негативными последствиями для их жизни», как сообщили в журнале Brain Антонио Дамасио, на тот момент сотрудник Айовского университета, и его коллеги. Пациенты накапливали газеты, журналы, рекламные письма, каталоги, бытовые приборы и их детали, продукты питания, одежду, сломанную мебель и ее части, телевизоры, металлолом, детали автомобилей, мешки для продуктов, пищевые контейнеры, пустые бутылки и картонные коробки. «Во всех случаях аномалия собирательского поведения была резко выраженной и устойчивой, несмотря на попытки этому препятствовать», — писали ученые.

У всех накопителей имелись повреждения лобных долей, аналогичные тем, что были у корейца, искавшего игрушечные пульки, и француза, собиравшего бытовую технику. Неудивительно, что у большинства из них страдали функции, контролируемые лобными долями. Память и навыки организации у них были ниже средних. Это подтверждает наблюдение Рэнди Фроста, что несовершенство исполнительной функции — например, неспособность решить, как хотя бы взяться за разгребание куч мусора, — является причиной многих случаев патологического накопительства.

Пациенты, обследованные Дамасио, имели также повреждения передней части поясной извилины — структуры, сигнализирующей больным ОКР о том, что что-то не в порядке. Однако у накопителей эта область мозга была поразительно неактивной. Она со всей очевидностью не воспринимала никакого непорядка, хотя вокруг громоздились кучи хлама, разделенные «козьими тропками». Напротив, подкорковые структуры, которые в экспериментах на животных заставляли лабораторных крыс присваивать и охранять предметы, были целы. Вследствие этого группа ученых из Айовы предположила, что у пациентов с травмами мозга развилось патологическое накопительство, поскольку префронтальные области, обычно держащие в узде это стремление, были выведены из игры. В результате «стимул накапливать продукты питания и другие предметы действовал без обычных приобретенных когнитивных ограничений», что привело к «расторможенному влечению к накопительству, практически не встречающему препятствий».

Верно сказано! Одна респондентка, шестидесятидевятилетняя домохозяйка с поврежденными лобными долями, заполнила гараж на две машины неисправными бытовыми приборами, сломанными украшениями для лужайки, мебелью, товарами для домашних животных и одеждой, которые натаскала с окрестных свалок. Ни один предмет она не пыталась использовать или починить. «Ее стенные шкафы и гардеробы ломились от вещей, — писали ученые, — и еще больше одежды было свалено по всему дому». Двадцатисемилетний пациент, лобные доли которого оказались повреждены вследствие нейрохирургической операции по реконструкции сосуда после разрыва аневризмы, начал собирать инструменты, проволоку и металлолом, тоже принося их с помоек и забивая подвал и гараж. Сварщик с той же травмированной областью мозга повел себя примерно так же, как корейский собиратель пулек, только его интересовали зерна, оставшиеся в полях возле дома после уборки урожая (дело, как вы помните, происходило в Айове). «Он занимался собирательством практически ежедневно, — писали ученые, — накопил огромные груды и пополнял их, хотя зерно гнило и привлекало грызунов… Кроме того, он начал приносить в дом найденный металлолом и сломанные детали автомобилей и бытовых приборов».

Исследование ученых из Айовы выявило структурные аномалии в мозге людей, у которых внезапно развилась патологическая тяга к накопительству. Чтобы узнать, какая умственная активность сопровождает принятие решения по самому проблемному для этих больных вопросу (сохранить вещь или выбросить?), следовало изучить функциональные нарушения.

Соответствующее исследование было проведено несколько лет спустя доктором Саксеной, который рассказал о полученных результатах в 2007 г. на научной конференции Американского колледжа нейропсихофармакологии. Саксена обнаружил, что передняя поясная кора у пациентов с накопительством функционально себя не проявляет. Он провел нейровизуализацию двадцати компульсивных накопителей и восемнадцати здоровых людей из контрольной группы. Компульсивные больные патологическим накопительством отличались значительно меньшей активностью передней поясной коры. Чем тяжелее было накопительство, тем слабее — активность этой области, обнаружил Саксена, пояснивший: «Судя по всему, в обычных обстоятельствах, например глядя на состояние своего дома, они не понимают, что что-то не в порядке».