Читать книгу "Рок семьи Романовых. "Мы не хотим и не можем бежать..." - Хелен Раппапорт"

Попытки российских историков докопаться до правды о монархистских планах спасения Романовых до их пор наталкиваются на такую путаницу и такой объем недостоверной информации и противоречий, что воссоздать действительную картину представляется невозможным. Михаил Дитерихс, белый генерал, осуществлявший надзор за следствием, которое в 1919 году вел Соколов, весьма скептически относился к многочисленным утверждениям о существовании монархистских планов спасения, о которых он слышал. «Возможно, в действительности никто из них не входил ни в какую организованную группу и никаких подобных групп не существовало вообще; они существовали только по слухам», – заключил он в 1922 году. «Эти офицеры отличались бахвальством и заносчивостью; они хвастались своей деятельностью где только могли; они практически кричали о ней на всех углах, открываясь каждому встречному, не обращая внимания на то, что их могут услышать советские агенты и агенты иностранных держав»55.

Видный уральский историк профессор Иван Плотников, проработав много лет в местных архивах, так и не обнаружил в Екатеринбурге сведений о существовании каких-либо реальных планов спасения. Однако в белоэмигрантских публикациях имел хождение рассказ о «37 офицерах» из военной академии, которые были «готовы на все», чтобы «спасти династию». Их план, возможно, каким-то образом был связан с более детальным планом, о существовании которого стало известно в 1923 году56.

Сведения о нем исходили не из российских источников, а от американского журналиста Айзека Дона Ливайна. Во время своего визита в Москву в том году он остановился в гостинице «Савой». Там его представили двадцатипятилетнему студенту технического института по фамилии Горшков, который оказался зятем бывшего царского офицера полковника Рустам-бека, известного также как Борис Тагеев – с ним Ливайн уже встречался в США. Ливайн и Горшков подружились, и однажды Горшков позвонил ему и спросил, не могут ли они встретиться, поскольку он хочет рассказать американцу одну «конфиденциальную историю»57. Во время этой встречи Горшков вручил Ливайну «аккуратную рукопись на восьми листах формата А-4» и тщательно вычерченную карту Вознесенского проспекта с квадратом напротив Ипатьевского дома. В ней описывался план спасения Романовых, составленный офицерами военной академии. С помощью британского журналиста Артура Рэнсома, с которым он на поезде выезжал из России, Ливайн ухитрился спрятать рукопись, когда советские пограничники проверяли на границе их багаж. Приехав в Берлин, где ему уже ничего не грозило, он перевел документ и отправил его в Нью-Йорк, где его статья была напечатана в августе58.

Вот о чем в ней говорилось.

Весной 1918 года Горшков, родившийся в Екатеринбурге в семье уральского геолога, учился в переехавшей из Петрограда военной академии. 24 июня он присоединился к заговору с целью освобождения Романовых. Заговором руководили генерал Владимир Голицын, который в то время скрывался в Уральских горах вместе с другими антибольшевистскими силами, и князь Риза Кули-Мурза, мусульманин с Кавказа, состоявший прежде в Императорском казачьем конвое и тайно последовавший за императорской семьей в Екатеринбург.

Ходили слухи, что ввиду угрозы захвата города белочехами большевики собираются попытаться вывезти Романовых из Екатеринбурга; заговор, в котором участвовал Горшков, ставил себе целью освободить царскую семью и укрывать ее где-то в Уральских горах, пока не прибудут чехи. В группу входили некоторые из офицеров-монархистов, что приехали из Тобольска: полковник Беренс, майор Горев, некий «поручик X» и четыре офицера военной академии: капитаны Сумароков, Добровольский, Буров и поручик М59. По-видимому, Кули-Мирза тщательно спланировал всю операцию. Он, Голицын, Горшков и эти семеро офицеров должны были каждый завербовать еще по десять верных людей. Пока поручик X разрабатывал детали плана освобождения, задачей Горшкова было найти для царской семьи безопасное убежище. Он нашел такое укромное место – возле дачи на Верх-Исетском озере неподалеку от Екатеринбурга. Дачей владел отец одного из людей его группы по фамилии Агафуров, принадлежавший к видной екатеринбургской купеческой семье60. Озеро имело «двенадцать миль в длину и от одной до двух миль в ширину». На расстоянии трех или четырех миль от дачи находились два безлюдных острова, поросших густым лесом. Горшков предложил разбить на одном из этих островов лагерь, перевезти туда на моторной лодке царскую семью после того, как она будет освобождена, чтобы она «могла жить там в полной безопасности под охраной восьми-десяти наших людей». Предложение Горшкова было принято, и Агафуров начал приготовления на своей даче61.

Между тем Кули-Мурза установил контакт с доктором Деревенко, с которым он познакомился еще на службе у императорской семьи в Царском Селе. По данным Горшкова, доктор сумел тайно передать записку, написанную Кули-Мирзой, Татьяне, когда 2 июля его вызвали в дом Ипатьева к Алексею. Его визит подтверждается записью в дневнике Александры. Если это было так, то это письмо, пришедшее примерно в то же самое время, когда семья получала липовые «письма офицера», должно было вызвать у Романовых немалое замешательство и тревогу62.

На следующий день группа могла уже рассчитывать на семьдесят человек, и они сообщили о своем плане спасения чехословацкому корпусу в Челябинск; в ответ чехи дали знать, что двинутся на Екатеринбург 20 июля (на самом деле они вступили в город 25 июля). В дни между 2 и 20 июля группа должна была собрать оружие, необходимое для проведения запланированной операции.

План определил три стратегические точки: Харитоновские сады рядом с особняком Расторгуевых-Харитоновых напротив дома Ипатьева на Вознесенском проспекте, телеграфная станция, находящаяся в переулке за особняком, и закоулок, расположенный за ней. Сады (которые все еще находятся на том же месте) по ночам были безлюдны и представляли собой идеальное место для того, чтобы пятнадцать членов группы собрались там под покровом темноты. Затем поблизости должна была остановиться повозка с пулеметом, винтовками и боеприпасами, после чего заговорщики должны были забрать их и спрятаться в кустах63.

Заговорщики понимали, что надо будет непременно вывести из строя станцию телеграфа, на которой работала пара матросов, и задачей Горшкова было захватить ее в десять часов вечера. Еще через час двадцать человек из группы должны были собраться в небольшом саду, располагавшимся за станцией, в то время как третья группа, возглавляемая Кули-Мирзой, соберется на темных улочках неподалеку от дома и вооружится тем оружием, которое будет принесено туда в полночь. Все должно было быть «тщательно согласовано во времени». Горшков рассказал Ливайну, что нападение на Ипатьевский дом должно было начаться ровно в 1:20 ночи по условному сигналу – свистку генерал-майора Голицына. После атаки силами тридцати пяти человек, вооруженных в том числе и гранатами, чтобы перебить охрану, пока пятнадцать других заговорщиков будут охранять улицу, царскую семью должны были увезти на трех ожидающих своего часа транспортных средствах в сторону дачи Агафурова.

Таков был план; теперь оставалось решить, когда привести его в действие64.