Читать книгу "Жизнь в балете. Семейные хроники Плисецких и Мессереров - Азарий Плисецкий"

Я показывал Любе все закоулки, по которым когда-то гулял, возил ее в Барловенто, в спортивный порт, носящий сегодня имя Хемингуэя, показал место, где когда-то стояла лодка, на которой мы рыбачили. Мы побывали в Академии балета имени Фернандо Алонсо, где я дал показательный класс. Руководит ею на протяжении многих лет Рамона де Саа, а среди педагогов — множество моих учеников.

Большой театр Гаваны, которое долгое время носил имя Гарсия Лорки, с 2016 года переименован в театр Алисии Алонсо. Мало кто удостаивался такой чести при жизни! Театр содержится в идеальном порядке, билеты на спектакли продают по доступным ценам, поэтому залы переполнены.

Когда мы с Любой зашли поприветствовать труппу, нас встретила многолетняя секретарша Алисии — Фара, которую я помню молоденькой девушкой, мечтавшей работать под началом уже тогда знаменитой создательницы Кубинского балета. При виде меня она воскликнула:

— Как ты удачно зашел! Алисия как раз у себя!

Фара провела меня в кабинет — огромную залу в колониальном стиле. Слепая девяностошестилетняя Алисия важно восседала за столом. Рядом с ней находился Адольфо Роваль — бывший танцовщик, а сейчас ее личный помощник. Фара объявила:

— Алисия, к Вам гость!

Не говоря ни слова, я приблизился к Алисии и осторожно взял ее за руку. Она вдруг оживилась:

— Я узнаю эту руку! Азарий?

Это был один из самых трогательных моментов в той поездке. Потом мы долго беседовали, я рассказывал о себе. Алисия интересовалась моей работой, личной жизнью, спрашивала, когда снова увидимся. Она по-прежнему не может жить без сцены, и сегодня с удовольствием выходит к зрителям во время церемоний открытия и закрытия балетного фестиваля. Это выглядит всегда очень эффектно. Сначала на сцене появляются юные ученики хореографической школы, потом солисты балета, следом — премьеры. Затем танцовщики расходятся в разные стороны, образуя широкий коридор, по которому Алисию, едва передвигающую ноги, под руки выводят на авансцену. Невозможно описать, что творится в зале, когда она начинает кланяться! Реакцию публики можно сравнить с извержением вулкана! Еще бы! Она — национальная героиня, и сегодня ее слава на Кубе сравнима разве что со славой Фиделя Кастро. Неудивительно, что многие летят через океан, чтобы вновь увидеть на сцене Алисию Алонсо!

Словом, моя кубинская история продолжается. Куба сыграла важнейшую роль в моей жизни: десять лет, проведенные здесь, полностью ее изменили. Представить невозможно, что всего этого могло не быть, не рискни я отправиться в Гавану. Так, пазл за пазлом, одно событие цеплялось за другое, складывая неожиданную для меня картину. А ведь, получи я желанные партии в Большом театре, кто знает, может быть, и не было бы моей кубинской одиссеи, я бы никогда не стал партнером Алисии Алонсо и не обрел бесценный педагогический опыт, преподавая кубинским мальчишкам, не произошло бы знакомства с Бежаром, оказавшимся в Гаване в 1968 году, и последующей многолетней с ним работы. Возможно, не было бы в моей жизни сотрудничества с Роланом Пети. Не было бы Лозанны… Не было бы Любы. А уж это сегодня и вовсе невозможно себе представить!

Я всю жизнь что-то планировал, мечтал. И, когда желаемое не осуществлялось, бывал раздосадован. Но жизнь предлагала решение, о котором я даже не задумывался. Однажды я, мучимый дилеммой, как поступить, обратился за советом к Белле Ахмадулиной. Она мудро ответила:

— Подожди, придет третье.

И третье решение не заставляло себя ждать. Если жизнь вторгается в твои планы, то только для того, чтобы сделать лучше, чем ты задумал.

Послесловие

Великую Майю Плисецкую мир проводил с благодарностью и восхищением, достойными ее таланта. Но вот прошло время и из тени, которую отбрасывала ее великолепная фигура, явилось другое лицо — родной брат Азарий Плисецкий, тоже балетный артист! И педагог, и постановщик, и партнер балерин с мировым именем.

Судьба свела меня с ним на закате нашей жизни. Нам обоим за восемьдесят. Но Азарий полон неукротимой энергии и желания осмыслить свою фантастическую биографию, которая в то же время невероятная, почти всемирная география. От советского лагеря и ссылки в холодных степях Казахстана до далекой жаркой Кубы, где он оставил заметный след — создание кубинского классического балета; от Женевы, Лозанны, Нью-Йорка до Большого театра в Москве, где он регулярно работает и сейчас.

Я слушал его рассказы и поражался тому, что наши пути никогда не совпадали, и это было для меня невероятно интересно.

Я уверен, что книга, которую вы держите в руках, произведет на вас тот же эффект — вы познакомитесь со своим земляком, которого ХХ век крутанул по разным мировым орбитам и который на склоне лет очень хочет говорить на русском языке с людьми, которым ему есть что рассказать.

Cергей Юрский

Иллюстрации

Дед Михаил и бабушка Сима Мессерер с внучкой Майей. 1927 г.

«Дед освоил восемь языков, а когда ему было уже за семьдесят, вдруг решил, что ему жизненно необходим английский.

Бабушка, в отличие от импульсивного деда, была женщиной рациональной и практичной».

Сима Мессерер с детьми Рахилью, Асафом (на руках), Азарием и Маттанием. 1906 г.

Семья Плисецких. Сидят: Мендель (Эммануил), Сима, Володя, Маня.

Стоят: Израиль, Михаил. 1910-е гг.

Рахиль Мессерер-Плисецкая с Александром (Аликом) и Майей. 1932 г.

Михаил Плисецкий среди коллег по управлению «Арктикуголь».

Середина 1930-х гг.

Рахиль и Михаил Плисецкие.

Загорянка, середина 1930-х гг. «Cчастливая и благополучная жизнь продолжалась недолго и закончилась с арестом отца».