Читать книгу "Восхождение человечества - Джейкоб Броновский"

Вот о чем его книга. Живительно было узнать из содержания толстой и умной книги под названием «Теория игр и экономическое поведение», что в ней есть глава «Покер и блеф». И уж совсем неожиданно, даже отталкивающе, увидеть, что текст пестрит уравнениями, выглядящими довольно помпезно. Но математика не может быть помпезной наукой, тем более когда ею занимаются такие быстрые и проницательные умы, как Джонни фон Нейман. На страницах его книги чистая интеллектуальная линия составляет музыкальный тон, а громоздкие уравнения — это просто оркестровка.

В последние годы жизни фон Неймана появилось то, что я называю его второй по значимости творческой идеей. Он понял, что компьютеры очень скоро станут неотъемлемой частью жизни, но одновременно с этим ученый считал, что каждый человек должен четко понимать, что реальная жизненная ситуация всегда отличается от компьютерной модели, так как не имеет точного решения, которое бывает в шахматах или в инженерных расчетах.

Я изложу выводы фон Неймана своими словами, а не в технических формулировках. Он различал краткосрочные тактики и долговременные стратегии. Тактику, по его мнению, можно просчитать довольно точно, стратегию — нельзя. Джонни математически и концептуально доказал, что, тем не менее, существуют относительно эффективные способы сформировать оптимальные стратегии.

Эти мысли фон Нейман оформил в прекрасную книгу «Компьютер и мозг», цикл Силлимановских лекций, которые он должен был прочитать в 1956 году, но был слишком болен. В этой работе он рассматривает мозг как орган, обладающий языком, на котором различные части мозга могут договориться между собой таким образом, чтобы мы могли составить план собственной жизни — то, что мы в гуманитарных науках называем системой ценностей.

О Джонни фон Неймане все вспоминают как об удивительно обаятельном, приятном и скромном человеке. К тому же я никогда не встречал человека более умного. Он был гением, то есть интеллектуалом, который ориентирован на продуцирование больших и значимых идей. Когда в 1957 году он умер, для всех нас это стало большой трагедией. Он всегда мог найти оптимальное решение. Например, во время войны мы с ним вместе работали над одной проблемой. Я не сразу сумел понять ее суть, и Джонни мне очень помог. Он, увидев мои затруднения, сразу же сказал: «О, нет-нет, так вы не увидите решения. Ваш визуальный подход здесь не годится. Абстрагируйтесь. Что происходит на этой фотографии взрыва? Первая производная тождественно обращается в нуль, поэтому видимым становится след второй производной».

Как он и сказал, это не мой способ мышления. Однако я решил последовать совету Джонни и пошел в лабораторию, чтобы еще немного поработать. Я просидел до глубокой ночи. Около полуночи ответ был найден. Я предположил, что фон Нейман уже спит, поэтому позвонил ему около десяти часов утра и сказал: «Джонни, ты был совершенно прав! У меня все получилось». В ответ я услышал недовольный голос коллеги: «Вы позвонили мне так рано, чтобы сказать, что я был прав? Пожалуйста, подождите с этим до тех пор, пока я ошибусь».

Звучит самоуверенно, но на самом деле нет. Именно так он жил. И все же есть ряд фактов, которые заставляют меня сказать, что Нейман последние годы своей жизни прожил практически впустую. Он не закончил большую теоретическую работу, которую никто за него не может завершить. А не закончил он ее, потому что перестал спрашивать себя, как другие люди смотрят на вещи.

Он стал все больше и больше работать на частные фирмы, военно-промышленный комплекс, правительство. Эта работа подняла его на вершины власти, но ни на шаг не продвинула ни в области познания, ни в постижении природы человека.

Джонни фон Нейман был влюблен в аристократию ума. Такой подход ведет к разрушению той цивилизации, которую мы знаем. Нам следует строить демократию ума. Нельзя забывать об опыте Вавилона, Египта или Римской империи, которые погибли из-за разрыва между властью и народом, между народом и правительством. Идеи и знания должны объединять людей, а не становиться инструментом, пользуясь которым меньшинство пытается управлять жизнью большинства.

Это, конечно, трудный урок. Прежде всего, разве мир, управляемый специалистами, — не то, что мы называем научным обществом? Нет. Лично я назову научным такое общество, в котором специалист справляется с заданием, например проводит электричество. При этом каждый — вы или я — должен понимать, что такое электрический свет, откуда он берется, как связаны в этом случае мозг, природа и все прочее.

Мы не смогли продвинуться в решении проблем, которые изучал Джон фон Нейман. Сможем ли мы найти основы для форм поведения, которые ценим в полноценной личности и полноценном обществе? Мы уже говорили об отложенных решениях и действиях, поняли, что биологически все они базируются на длинном периоде детства и медленном взрослении человека. Однако отложенное действие выходит за биологические рамки. Решения, которые мы принимаем, связаны с нашей системой ценностей. Она представляет собой некую общую стратегию, призванную сбалансировать противоположные импульсы. Мы не компьютеры и не можем руководствоваться исключительно готовыми алгоритмами — их недостаточно. Мы ищем основные принципы, которые управляли бы нашим поведением. Для этого человечество разрабатывает этические стратегии, или системы ценностей. Они позволяют нам оценивать, насколько полезно в дальнейшем будет то, что кажется привлекательным сейчас.

Иначе говоря, мы постоянно балансируем между знанием и незнанием. Всё восхождение человечества тянется по этой тонкой грани. Человек всегда ощущает неопределенность, независимо от того, какой стадии познания он достиг. Нам неизвестно, что ждет нас впереди, хотя благодаря физике и биологии мы многое узнали о том, кто мы такие и куда идем.

Ведь знание не просто набор сведений. В первую очередь это ответственность за то, что мы собой представляем, прежде всего в нравственном отношении. Нельзя просто позволить другим людям управлять миром, а самим жить, руководствуясь лоскутной моралью, составленной из устаревших представлений и установок. Это крайне важный вопрос. Бесполезно рекомендовать человеку изучать дифференциальные уравнения, заниматься электроникой или программированием. Но если через пятьдесят лет, начиная с сегодняшнего момента, всего понимания эволюции, истории, прогресса человечества, что есть у нас сегодня, не будет в школьных учебниках, мы перестанем существовать. Сегодняшние открытия станут хрестоматийными примерами завтра, вот как все устроено.

И все же я бесконечно опечален, что западная цивилизация сегодня погружается в пессимизм и все более склоняется к отступлению от знания. Чем общество заменяет его? Например, дзен-буддизмом, ложно глубокими вопросами («Разве мы не просто животные?»), экстрасенсорикой и мистикой. Все это никак не помогает нам дальше постигать природу человека. Мы, увлекаясь подобными теориями, забываем, что человечество — уникальный эксперимент природы, подарившей нам интеллект, который сильнее инстинктов. Знание — наша судьба. Самопознание, которое окончательно соединит опыт искусства и науки, у нас еще впереди.

Конечно, грустно говорить о великой западной цивилизации в таком ключе. Однако я не для того так страстно и восторженно рассказывал о восхождении человека, чтобы отказаться от этой идеи. Я уверен, что оно будет продолжаться. При этом совсем не обязательно, что следующий шаг сделает западная цивилизация. Мы не защищены от той же участи, что постигла Ассирию, Египет и Рим. Все мы рискуем однажды стать чьим-то прошлым.