Читать книгу "Гнезда химер. Хроники Хугайды - Макс Фрай"

Наконец меня осенило. Я почти бегом отправился в каюту Хэхэльфа, перевернул там все вверх дном и нашел-таки бутылку вина, обещанную мне гостеприимным хозяином. Я не был уверен, что это – настоящий выход из ситуации, но хоть какая-то передышка была гарантирована.

Я вернулся к нашему крикучему пленнику, на ходу откупоривая бутылку. Без долгого предисловия сунул горлышко бутылки в распахнутый рот Давыда Разъебановича – так суют соску разбушевавшемуся младенцу. Через несколько секунд на его лице появилась блаженная улыбка.

– Ибьтую мэмэ, Маггот! Фузденец! – прочувствованно пробормотал он и умолк, сосредоточившись на любимом занятии. Я с облегчением перевел дух и пошел проверять, не высохла ли моя одежда.

Оказалось, что свежий морской ветер сделал свое дело не хуже автоматической сушилки, так что я мог расстаться с «пижамой» своего благодетеля Хэхэльфа и снова стать человеком. Да и мои драгоценные ботинки были в полном порядке, невзирая на давешнее купание, – все-таки мне с ними чертовски повезло! Волшебное одеяло Ургов тоже высохло. Как раз вовремя, я уже начал зябнуть.

Жизнь была прекрасна и удивительна. Опустошив бутылку вина, наш пленник не возобновил свои душераздирающие вопли, а тут же крепко заснул – я и надеяться не смел на такую удачу! Хэхэльф по-прежнему пребывал в трансе, так что я мог наслаждаться молчанием и одиночеством. Что ж, после круиза в обществе страмослябских джентльменов я научился ценить эту роскошь.

«Как все это напоминает времена моей юности, – весело подумал я. – Один приятель пьян в стельку, другой обожрался какой-то психотропной дряни, а я, как всегда, трезвый, голодный и счастливый, что меня наконец-то оставили в покое. Осталось только уставиться в небо пылающим взором и написать какой-нибудь дрянной стишок о любви, смерти и римских патрициях периода упадка заодно».

Идея уставиться в небо пылающим взором была не так уж плоха, поэтому я немедленно привел ее в исполнение. А вот от писания стихов все-таки воздержался, иногда мое самообладание – это нечто.

Вместо того чтобы рифмовать всякие дурацкие строчки, я просто тихо шепнул: «Хугайда», – и вздрогнул, потому что ласковое прикосновение ветра к моей щеке показалось мне намеренным и осознанным жестом, а не заурядным перемещением воздушных потоков.

Мне было так хорошо на мокрой от брызг палубе несущегося неизвестно куда пустого корабля, что я заранее смирился со всеми грядущими выходками моей полоумной судьбы. Пусть теперь делает, что хочет, ей виднее.

* * *

Когда маленькие разноцветные солнышки одно за другим поползли вниз, я увидел, что мы приближаемся к берегу. То есть берег-то я видел в течение всего путешествия: линия горизонта слева по борту была значительно толще и темнее, чем ей положено, и я решил, что это и есть побережье острова Халндойн. А теперь эта толстая темная черта постепенно приближалась. Я переместился на нос корабля и во все глаза уставился на гипотетическую землю, изо всех сил пытаясь разглядеть хоть какие-то подробности.

Нет зрелища, более завораживающего, чем незнакомая земля, особенно если она открывается твоему взору с кокетливой неторопливостью профессиональной стриптизерши. Только что взгляд зацепился за темно-зеленую точку, а через несколько минут это крошечное пятнышко разбухает и пенится, как закипающее на медленном огне варево старой колдуньи, и вдруг превращается в густую рощу незнакомых деревьев. А бледные крупинки, разбросанные по темному фону, оказываются уютными одноэтажными домиками – кажется, еще немного, и можно будет разглядеть в окнах лица их обитателей.

Я сам не заметил, как почти влюбился в этот берег. Порой очаровать меня бывает легче легкого.

– Етидрёный хряп! – пролепетал Давыд Разъебанович.

Он все-таки проснулся и теперь пытался смириться с реальностью, используя все имеющиеся в его распоряжении подручные средства. Впрочем, он не слишком шумел: наверное, окончательно уяснил, что дело пахнет керосином, и утратил свой обычный задор.

– Это и есть Сбо, Ронхул. Нравится? – Хэхэльф неслышно подошел ко мне сзади, пока я, распахнув рот, разглядывал пеструю толпу на берегу. К этому моменту между нами и землей оставалось не больше сотни метров. Наше путешествие благополучно завершилось, я и опомниться не успел.

– Нравится, – согласился я. – Сам не знаю, почему, но очень нравится. Уже часа два стою здесь, как приклеенный, глаз отвести не могу.

– Я тоже люблю Сбо, – кивнул он. – Хорошее местечко… Ох, как жрать хочется, передать тебе не могу! Да и спать тоже. Все-таки тяжелая это работа – ворожба! Тяжелее не бывает… – он отчаянно зевнул, наглядно доказывая свое утверждение.

– Этот красавец сильно бузил? – спросил он, махнув рукой в сторону кормы, где томился наш пленник. – Дурни мы с тобой, Ронхул, что не заткнули ему пасть, пока он спал! В какой-то момент я почувствовал, что он мне мешает, но он почти сразу угомонился. Или просто я перестал обращать внимание на его вопли? В любом случае, обошлось.

– Это я его угомонил. Помнишь бутылку вина, которая лежала в твоей каюте? Ты был столь любезен, что предложил мне ее опустошить. А я решил, что ему нужнее.

– Тоже мне, умник! – проворчал Хэхэльф. – Такое хорошее вино – и в такую никчемную глотку!

– Не слишком высокая плата за несколько часов тишины, – заметил я.

– Твоя правда. Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Сейчас жрать будем, Ронхул! Причем не какую-нибудь дрянную страмослябскую «хряпу», а солено-квашеную умалу по-халндойнски. И копченую грудку питупа, и свежий салат из молодых стволиков фафуды, и жареную халдобу[47] с медовой подливкой… Ох, у меня слов не хватает! Самый лучший трактир в Сбо – в нескольких шагах от причала. А хозяйничает там старая бунабская ведьма. Суровая, как трезвый альганец, но самая лучшая повариха на всех островах Хомайского моря.

– Выразить не могу, как ты меня вдохновил, – прочувствованно сказал я. – Сейчас плюну на все и отправлюсь туда вплавь. Сил моих нет ждать, пока ты причалишь как положено.

– Как хочешь, – усмехнулся Хэхэльф. – А я предпочитаю немного потерпеть и остаться в сухой одежде. – Кроме того, ради тебя, Ронхул, я готов почти на все, но бросить без присмотра сундук с кумафэгой? Никогда!

– Ты прав, – вздохнул я. – Ладно, стисну зубы и постараюсь не думать, что это за «жареная халдоба» такая.

– Рыба, – объяснил Хэхэльф. – Просто самая большая рыба из всех, что водятся в этом замечательном море, размером с хорошую лодку. И клянусь древними ветрами Хоманы, сегодня я сожру ее целиком!

– А что такое «салат из молодых стволиков фафуды»? – во мне внезапно проснулись мазохистские наклонности, и я с замирающим сердцем ждал ответа.