Читать книгу "Патриарх Тихон - Михаил Вострышев"

Патриарх. О созыве в городе Карловицах в Сербии Собора Русской Церкви за границей я узнал из письма митрополита Антония Храповицкого, полученного мною, кажется, через Эстонскую миссию в последних числах сентября 1921 года. Собор должен был по предположениям состояться в начале октября месяца 1921 года, но он состоялся в декабре месяце 1921 года. Ввиду того, что Собор этот созывался за границей, где находятся эмигрировавшие представители русских монархических организаций, я предполагал, что на Соборе могут быть и представители этих организаций. Сообщение митрополита Антония было обсуждено на соединенном заседании Высшего церковного управления и Синода в Москве, притом заседание постановило благословить созыв Карловицкого Собора. Это благословение было мною подтверждено и послано в письме митрополиту Антонию через одну из иностранных миссий в Москве. В январе месяце 1922 года — точно времени не помню — я получил письмо из Берлина от митрополита Евлогия, участника Карловицкого Собора, с сообщением о том, что Собор принял резолюцию, выраженную в послании о необходимости восстановления в России самодержавной монархии из Дома Романовых. Это постановление было принято большинством голосов, притом лично Евлогий был против обсуждения этого вопроса, как политического, на Церковном Соборе.

Благословение, данное мною и Высшим церковным управлением на созыв Карловицкого Собора, вставшего, как оказалось, на путь политический и принявшего постановление о восстановлении монархии в России, я считаю ошибкой.

Патриарх. Во время гражданской войны 1917–1919 годов я никакой практической поддержки белым армиям, генералам Деникину и адмиралу Колчаку не оказывал. Ввиду моих настроений в то время я лишь оказывал Деникину и Колчаку моральную поддержку, не доходившую, однако, до дачи им благословения.

Патриарх. Я признаю, что мое послание от 19 января 1918 года заключало в себе анафематство на Соввласть и призывало верующих сплотиться и организоваться в духовные союзы для отпора всяким покушениям на Церковь и политике Соввласти в отношении Церкви.

Патриарх. Осенью 1918 года ко мне явился официальный представитель гетмана Скоропадского в Москве Кривцов со своим военным адъютантом. Его появление у меня носило характер визита. Он испросил благословения моего на его деятельность, как дипломатического представителя Скоропадского. Я ему это благословение дал. Непосредственной связи со Скоропадским я не имел, но я признавал его как гетмана Украины.

Патриарх. Свои циркулярные письма архиереям с предложением о приведении мощей в порядок и удалении из рак всех приспособлений и оправ, придававших мощам подобие человеческого тела, я писал в доверительном секретном порядке для того, чтобы это мое обращение не стало известно широким массам. Эти действия по приведению мощей в порядок я считал необходимыми для того, чтобы в случае вскрытия мощей не было повода к смущению верующих, а также потому, что я лично находил искусственные оправы мощей ненужными и неправильными.

* * *

Длинные свитки, усеянные подписями верующих, в которых выражалась одна просьба — выпустить Святейшего Тихона на свободу, сотнями доставлялись во ВЦИК. А ведь каждый, поставивший свою подпись под прошением, мог поплатиться головой.

Как недавно деньги на хлеб для России, теперь во всем мире собирали подписи под воззваниями к своим правительствам с призывом защитить главу Русской Православной Церкви. Особенно много сил приложили верховные руководители Церквей Великобритании, заставившие свое правительство предупредить советское о разрыве установившихся полудипломатических отношений, если патриарх Тихон не будет освобожден.

Многие англичане в эти дни повторяли за архиепископом Кентерберийским и Йоркским молитву:

«О, Господи! Ты, Который сказал Своим ученикам, что поражу пастыря и рассеется стадо его, умилосердись над рабом Твоим Тихоном, патриархом всея Руси; спаси и защити его от рук врага; защити народ его в часы тьмы и дай ему мир, ради милосердия Твоего. Ты, живущий и царствующий со Отцем и Святым Духом, всегда Единый Бог. Аминь».

Многие русские в России и за ее пределами повторяли в эти дни молитву своей Церкви за патриарха Тихона:

«Господи и Царю Всещедрый!

Призри с высоты Престола Твоего на Церковь Российскую Православную и на Святейшего предстоятеля ея, и якоже Петра от уз и темницы невредимо свободивый, Иосифа и Манассию от заточения изведый, соблюди невредима и ныне пастыря Российского, Святейшего патриарха Московского и всея России Тихона, укрепи его благодатию всепобеждающего Духа Твоего Святаго и спаси ко благу Церкви и Отчизны.

Воссияй светом познания истины Твоея заблудшим сынам народа Российского, смири гордыя и злобныя сердца их и обрати их к правде, миру и любви.

Господи многомилостливе, не отступи от нас, вонми молитвам нашим, прости согрешения и беззакония рабов Твоих и помилуй ны, да избавлении от скорбей и бед, паки возрадуемся о Тебе, Господи, Избавителе нашем, и прославим в великолепии имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь».

Многие священнослужители продолжали возглашать имя патриарха Тихона за богослужением, что строжайше запрещалось Советской властью, приказавшей считать Святейшего Тихона «бывшим патриархом». Но среди духовенства оказалось немало и тех, кто впал в уныние и примкнул к «Живой церкви» и другим обновленческим организациям, созданным, судя по докладам чекистов, чтобы «взорвать Церковь изнутри».

Обновленцы

Когда Божий помазанник император Николай II, в нарушение законов о престолонаследии, покорно отрекся от монаршей власти, по России уже разлилась Великая смута. Вся держава была отравлена мертворожденными в венских закусочных революционными теориями; ими бредили не только празднословный интеллигент, обольщенный рабочий, соскучившийся по дому солдат, но и… священник.

Конечно, среди духовенства, да еще разве крестьянства, оставалось более, чем среди иного российского народа, сторонников монархии. Православного попа не затронула ни арцибашевская проповедь самоубийства, ни кропоткинская теория анархизма, ни брюсовская черная магия. Слабость России он видел не в «деспотии власти», а в пьяном бюджете, позорном Портсмутском мире, в революциях и безверии. Силу России — в духовном обновлении, которое всегда посещало народную душу в трудную годину, в любви простолюдина к труду, к родной земле. Духовенство, в отличие от «кающейся интеллигенции», в своем подавляющем большинстве не сменило веру в Бога на веру в необходимость свержения самодержавия. Но…

«Великая русская революция, разбив вековые цепи царского самодержавия, могучим порывом освободила одновременно двух задыхавшихся в них в течение целых столетий великих узников — Государство и Церковь», — торжествовала профессура Московской духовной академии весной 1917 года, выгнав с должности редактора журнала «Богословский вестник» монархиста о. Павла Флоренского.

Уже 7 марта 1917 года был создан «Всероссийский союз демократического православного духовенства и мирян», выступивший против восстановления на Руси патриаршества, а в январе 1918 года тайком подготовлявший свои «прогрессивные ряды» к решительной атаке на патриарха Тихона. В советском «Атеистическом словаре», где с пиететом говорится об обновленчестве, главный, первый его признак аттестован следующими словами: «Оппозиционное движение внутри русского православия на почве недовольства верующих и части духовенства контрреволюционной политикой патриарха Тихона».