Читать книгу "Иван Калита - Николай Борисов"

Борьба с Москвой толкала Литву к унии с Польшей, Москву – к сохранению вассальных отношений с Ордой. В конце концов между двумя частями русского народа, оказавшимися по разную сторону московско-литовской границы, легла отчетливая социально-культурная межа...

Завязку этого трагического противостояния точно очертил историк А.Е. Пресняков. «Образование Великого княжества Литовского, завершенное великим князем Гедимином, оказывает значительное давление на Псков, Новгород и Тверское княжество, не говоря уже о Смоленске и чернигово-северских княжениях...

Великокняжеское положение Ивана Даниловича сильно осложнялось этими литовскими отношениями: тяготение западных областей Великороссии к новой политической силе Великого княжества Литовского питалось в значительной степени ролью великого князя, как представителя ордынской власти и ее требований.

А такая роль была для великого князя Ивана Даниловича неизбежной политической необходимостью. С трудом отвел он от Руси грозу золотоордынского гнева и на покорности власти хана построил свое значение главы великорусского политического мира. Нараставший напор литовской силы лишь укреплял связи Великороссии с ханской властью, заинтересованной в сохранении своего «русского улуса» (110, 142).

К этому можно добавить лишь одно. Тяготение западнорусских земель к Литве усиливалось по мере ее побед над татарами. Обратной стороной литовской экспансии на территорию Юго-Западной Руси было избавление этих земель от власти татар и от ордынского «выхода». После гибели в борьбе с татарами последних галицко-волынских князей из рода Романовичей (1323) литовцы начали большое наступление и уже в 1324 году захватили Волынь и Киев (131, 28). Одновременно Польша и Венгрия ввели свои войска в Галичину.

Орда пыталась отстоять свои позиции в Юго-Западной Руси как военными, так и дипломатическими средствами. Однако вскоре, занявшись войной на Кавказе и в Северном Иране, татары примирились с потерей части русских земель. Впрочем, они твердо держались за район южнее Киева, где с давних времен находились любимые летние кочевья золото-ордынских ханов. На несколько десятилетий Киев стал литовско-ордынским пограничьем.

Опасность нового натиска татар, а также общие интересы в борьбе с крестоносцами в Прибалтике побудили правителей Литвы и Польши к сближению. Проявлением этого сближения стал брак дочери Гедимина Альдоны (Анны) и сына польского короля Владислава Локетека Казимира в конце 1325 года. Укрепляя свой союз с польской короной (наследником которой был его зять Казимир), Гедимин уступил полякам некоторые из захваченных им русских областей.

Московский князь Иван Данилович внимательно наблюдал за развитием событий на западе. Больше всего он опасался того, что литовцы, соединившись с поляками и примирившись с Орденом, двинутся на восток (Смоленск и Москву) либо на северо-восток (Псков и Новгород). И тогда первые слабые ростки московской государственности могли погибнуть под копытами литовских полчищ или «дружественных» татарских орд...

В конце 1320-х годов татары, собравшись с силами, стали вытеснять польско-литовские войска из южных областей Киевской земли и Подолии. Многие местные правители, посаженные из Вильно или Кракова, обязались платить дань Золотой Орде и принимать у себя ханского баскака. В воздухе запахло новой большой войной между Западом и Востоком, исход которой трудно было предугадать. И вот в этой предгрозовой ситуации произошло событие, о котором заговорили все. Зимой 1333/34 года 17-летний наследник московского престола Семен женился на дочери Гедимина Айгусте, в крещении – Анастасии.

Не приходится сомневаться в том, что идея этого брака принадлежала хану Узбеку. Князь Иван едва ли мог даже предложить хану эту династическую комбинацию, слишком похожую на измену. Самое большее, что он мог сделать, это исподволь, через подкупленных придворных вложить хану мысль о повторе неудавшейся комбинации 1320 года – брака тверского князя Дмитрия Михайловича и дочери Гедимина Марии.

Ход рассуждений, склонивших хана в пользу этой новой русско-литовской свадьбы, мог быть примерно следующим. Брак московского князя с дочерью Гедимина должен был способствовать безопасности «русского улуса» со стороны Литвы. Сыновья, рожденные в этом браке, могли со временем выступить в роли претендентов на княжение в западнорусских землях. Именно такие правители смешанного, русско-литовского или русско-польского, происхождения сидели в то время в областях, находившихся под двойной (ордынско-ли-товской) или тройной (ордьшско-польско-литовской) юрисдикцией. Так, например, в Галицко-Волынском княжестве с 1324 по 1340 год правил ставленник польской короны Болеслав-Юрий II – сын мазовецкого князя Тройдена и его жены Марии Юрьевны, дочери галицко-волынского князя Юрия Львовича. (Мазовия – историческая область Польши в среднем течении Вислы.)

Будущий внук Калиты и Гедимина, по мысли хана, мог принять под свою власть не только великое княжество Владимирское, но и спорные территории Юго-Западной или Северо-Западной Руси. Орда, конечно, предпочла бы иметь дело со своим выдвиженцем, нежели со ставленником Литвы или Польши.

Непосредственно на мысль о московски -литовском браке хана навела, вероятно, женитьба галицко-волынского правителя Болеслава-Юрия на дочери Гедимина Евфимии. Этот брак был заключен в 1331 году, причем венчание состоялось в Польше по католическому обряду (131, 36). Брак Семена Ивановича и Анастасии Гедиминовны должен был стать своего рода противовесом галицкой династической комбинации.

Можно полагать, что хан высказал свою мысль Калите во время его пребывания в Орде зимой 1331/32 года. Вернувшись домой, Иван Данилович принялся за дело. Более года ушло на переговоры с Гедимином, на засылку сватов и путешествие невесты из Вильно в Москву.

Что касается отца невесты великого князя Литовского Гедимина, то и он возлагал на этот брак большие надежды. Ему нужен был покой на восточной границе для того, чтобы иметь свободные руки в войне с Орденом. Впереди он видел также тяжелую борьбу с Польшей за юго-западные русские земли. Московские родственники могли стать хорошими посредниками в отношениях с Ордой, которую Гедимин в это время предпочитал не задевать.

Таким образом, женитьба старшего сына Калиты стала большим политическим событием. Она оказалась одним из узловых моментов в истории Восточной Европы в 1330-е годы. Особое значение, которое придавалось этому браку, отразило и летописное известие о нем. «Toe же зимы приведена бысть князю Семену Ивановичу княжна из Литвы, именем литовьским Аигуста, и крестиша ю, и наречена бысть в святом крещении Анастасиа; и бысть брак велик на Москве, свадьба князю Семену, а князь Семен тогды был семинатцати лет» (25, 92). Торжественно-витиеватый характер этого сообщения, уникальная формулировка «брак велик» явно свидетельствуют об особом значении события в глазах современников.

Но более всех радовался на свадебном пиру сам князь Иван Данилович. Он очень хотел «тишины» в отношениях со своим могущественным соседом великим князем Литовским Гедимином. Война с Гедимином была бы для Ивана подлинным бедствием. Справиться с ним в одиночку он не мог, а звать на помощь татар не хотел, зная, что от их буйных полчищ пострадали бы прежде всего сами московские земли. Конечно, ни один брак не давал гарантий от военных столкновений между родственниками жениха и невесты. Однако семейные связи, несомненно, увеличивали возможность избежать войны или побыстрее ее прекратить.