Читать книгу "Отморозки. Новый эталон - Андрей Земляной"

– Патриарха? – Брови Краснова полезли вверх.

– Да, ваше превосходительство. – Есаул кивнул. – Большевики восстановили патриархат. Спешно созвали Собор, патриархом избран Тихон Белавин – митрополит Московский.

– Чёрт те чего происходит… – Рука генерала в чёрной лайковой перчатке легла на рукоять шашки. – Передайте приказ: всемерно ускорить выгрузку. Боюсь, от такой пропаганды солдатики побегут по домам.

– Осмелюсь доложить, Пётр Николаевич, уже сейчас отмечены случаи дезертирства. Уходят целыми взводами.

На приведение к боевым порядкам у сводного корпуса ушло не три дня и не неделя, как предположил Львов, а целых десять дней, в течение которых собранное Красновым воинство уменьшилось до пятидесяти тысяч человек, да и те, оставшиеся, не демонстрировали высокого морального духа, а двигались словно сонные мухи с хмурыми лицами. Для богобоязненных русских людей слово митрополита Московского а ныне патриарха Всея Руси было очень значимым, даже где-то поважнее, чем приказ непосредственного начальника. Но вбитая в подкорку привычка повиноваться приказам командиров делала своё, и корпус начал движение в сторону Петрограда.

Однако начавшееся довольно спокойно выдвижение частей было сразу же остановлено двумя бронепоездами, преградившими путь к столице.

Не желая лишней крови, пулемётчики сначала дали длинную очередь вдоль строя, словно прочерчивая границу, за которую не стоило переходить, а несколько пушек добавили огоньку, взметнув фонтаны грязи и снега перед конной лавой.

Конная разведка сразу же растеклась в стороны от дороги, но и там наткнулась на хорошо оборудованные позиции.

Краснов наблюдал за всем этим в цейсовский бинокль, постепенно зверея от невозможности что-то поправить или изменить. Время беспощадно играло на стороне большевиков, так как держать в поле такую войсковую группу можно лишь при условии бесперебойного снабжения всем, начиная от дров и кончая продуктами и медицинской помощью.

– Выкатить батарею на прямую наводку!

– Есть! – Вестовой унёсся сообщить приказ, и через пятнадцать минут на поле вылетели два десятка упряжек, тащивших полковые гаубицы.

Расчёты ещё разворачивали неповоротливые орудия, вязнущие в ноябрьской грязи, когда с другой стороны неторопливо выехал десяток броневиков.

Артиллеристы сразу попрятались под орудийные щиты, но помогло это мало. Тяжко зарокотали автоматические пушки и на артиллерийской батарее встали фонтаны разрывов. Снаряд, попавший в зарядный ящик, разметал остатки батареи, а сделавшие своё дело броневики сдали назад, скрывшись в редколесье.

– Да что же это!! – Краснов привстал в стременах, осматривая поле боя, и в этот момент где-то вдалеке сухо треснул одиночный выстрел. Генерал плюхнулся обратно в седло и, что-то прошептав, упал на шею коня, словно обнимая его в последний раз.

Смерть генерала исчерпала последние крохи стойкости корпуса, и началось повальное бегство.

Янис Христофорович Петерс был весьма харизматичной личностью. Сын «серого барона», как называли в Латвии зажиточных крестьян, он рано примкнул к социал-демократам, а позже после выступлений 1905 года был вынужден эмигрировать в Лондон, где и сошёлся с большевиками.

Эмигрантская среда тех пор была кипящим супом из революционеров и ниспровергателей всех мастей, где тесно переплелись и радикальные элементы со всей Европы, и английские аристократы, жаждавшие перемен.

За всей этой компанией аккуратно присматривали британские спецслужбы, но всё же прозевали тот момент, когда революционеры перешли от слов к делу. Несколько громких ограблений ювелиров и ссудных касс группой под руководством Фритца Сварса заставили Министерство внутренних дел и лично Уинстона Черчилля шевелиться быстрее, и к моменту неудачного ограбления ювелира в Хаунсдитч уже вычислили одну из конспиративных квартир боевой организации анархистов.

Штурм, которым руководил лично Уинстон Черчилль, бывший тогда министром внутренних дел, был шумным, бестолковым и едва не стоил жизни мирным жителям, но Шотландская гвардия, участвовавшая в штурме, подкатила пушки, и здание на Сидней-стрит просто развалили до первого этажа, похоронив анархистов под обломками.

Вместе с причастными прихватили и Петерса, приписав ему несуществующие подвиги, потому как общество требовало суда и показательной расправы, а трупы, оставшиеся после штурма, для этого дела никак не годились.

Следствие не имело достаточно улик, но это никогда не мешало британской юстиции в назначении наказания, и Янис уже готовился к длительной отсидке, когда его в тюрьме посетил невзрачный джентльмен, назвавшийся адвокатом известной лондонской юридической компании. Он-то и предложил Петерсу быть добрым другом Британии, куда бы его ни занесла революционная деятельность, а прежде всего в России, где империя традиционно имела широкий круг интересов.

Это даже не было приглашением к сотрудничеству в традиционном смысле. Ситуация в России могла ещё повернуться как угодно, и о практических планах реализации революционного восстания никто и не помышлял.

А вот практические следствия из соглашения последовали очень быстро. Дело, за которое взялись действительно хорошие и дорогие адвокаты, быстро развалилось, и, пробыв в гостях у британской фемиды всего пять месяцев, чуть похудевший Янис вышел на свободу, где бурлили настоящие революционные страсти.

Тихая, словно мышка, и весьма впечатлительная девочка Мэйзи Фримен была покорена мощным, словно слепленным из камня, латышом, который, кстати, был совсем не беден, что следовало из его подарков, и очень быстро она стала его женой, чему очень сильно поспособствовали новые друзья Петерса. Но и тесть не мог не отметить выдающейся харизмы своего нового родственника и его поистине бульдожьей хватки в делах, так как Янис к этому времени уже занимал пост начальника отдела импорта крупной британской компании.

Революция в России грянула словно гром среди ясного неба. Откуда ни возьмись, у большевиков оказалось огромное количество оружия, и самое главное – на их сторону перешла не кто-нибудь, а целая дивизия, набранная из отборных солдат и офицеров.

Бывшие политэмигранты тут же засобирались на родину, полагая, что в такое время им самое место в России.

По приезде Петерс со всей энергией окунулся в революционную деятельность. Выступал перед солдатами, ездил по предприятиям и сотрудничал с несколькими газетами, печатая едкие критические статьи под псевдонимом.

С Лениным его познакомил Пятаков – его старый приятель по Лондону, и Владимир Ильич, совершенно очарованный энергией и волей Петерса, сразу предложил ему заняться организацией Народного комиссариата государственной безопасности.

Кроме самого Петерса в организации были: её руководитель – Феликс Дзержинский, два десятка делопроизводителей, печать, тонкая пачка купюр, две пишущие машинки и огромное пустое здание на улице Гороховой, где ранее размещалось Отделение по охране общественной безопасности и спокойствия.