Читать книгу "Открытие Антарктиды - Фаддей Беллинсгаузен"

Ему показали лодку, на которой был украденный сектор, и объяснили, что, ежели возвратят сию вещь, будет свободен. Островитяне изъявляли сему старику повиновение, по которому видно было, что он принадлежал к числу начальников. По его призыву показанная ему лодка подошла ближе, и после нескольких переговоров старик уверял, что на оной ничего нет украденного.

Когда находящиеся на лодке видели, что намерение лейтенанта Лазарева было непременно получить обратно сектор и без того не освобождать старика, тогда один из бывших на лодке выдернул фалреп из сектора, показывал оный и, как будто в недоумении, спрашивал: не эту ли вещь от них требуют? Коль скоро он показал фалреп, тогда совершенно удостоверились, что и сектор украден сим же островитянином, а потому настоятельно оного требовали. Виновный в похищении рукой шарил внутри лодки и вытаскивал то изломанную корзинку, то куски камыша, и потом, подняв отверстые руки, объяснил, что в лодке нет больше ничего.

Наконец, видя, что все его обманы не действуют, вытащил сектор, держа его в руке, бросился вплавь и возвратился на шлюп. Тогда все островитяне громко закричали, все, казалось, его бранили, а особенно старик, который с радостным лицом бросился к лейтенанту Лазареву и несколько раз коснулся с ним нос к носу. Вся брань была притворная: вероятно, старик сам главный виновник похищения, или, по крайней мере, похищение сделано с его согласия, и, ежели бы не успели его задержать, он уже был готов броситься за борт, и уплыл бы на одну из лодок. Однако ж лейтенант Лазарев не показывал никакого подозрения на старика и подарил ему гвоздь, которым он был крайне доволен, – бросился в воду и уплыл на своей лодке вместе с прочими островитянами.

Остров Опаро обретен капитаном Ванкувером в 1791 году на пути из залива Дюски (в южной части Новой Зеландии) к островам Общества, и наименован Опаро потому, что островитяне весьма часто выговаривают сие слово. Капитан Ванкувер не нашел удобного якорного места при острове Опаро. За противным маловетрием мы не могли подойти ближе четырех с половиной миль, но рассмотрели остров, который представляется в виде хребтов островершинных, довольно высоких гор, имеющих направление на восток и запад. Низменности и покатости гор обросли лесом; места, где нет леса, имеют вид желто-красный; на северной стороне были небольшие взрытые площади совершенно красного цвета – вероятно, от красной охры. На северо-восточной стороне – водопад, стремящийся в море по скалам. На северо-западной стороне, по-видимому, находится изрядный залив.

Остров в длину по параллели шесть, в ширину три с половиной мили; в окружности около пятнадцати миль. На некоторых из вершин гор видны некие устроения, как будто бы укрепления, куда только по тропинкам входить можно. Положение острова определено посредством наблюдений, а именно:

На шлюпе «Восток»:

широта – 27°37'45''южная;

долгота – 141°14'55''западная;

склонение компаса – 5°21' восточное.

На шлюпе «Мирный»:

широта – 27°36'40''южная;

долгота – 144°25'15''западная;

склонение компаса – 6°24' восточное.

Ванкувер в 1791 году, декабря 22-го, определил:

широта – 27°36'0''южная;

долгота – 144°01'32''западная;

склонение компаса – 5°40' восточное.

Островитяне, приезжавшие на шлюпы, были вообще среднего, а некоторые довольно высокого роста, по большей части все стройны, крепкого сложения, много дородных; в телодвижениях ловки и проворны, волосы имеют кудрявые, особенно быстро сверкающие черные глаза, бород не бреют, цвет лица и тела темнокрасный, черты лица приятные и не обезображены испестрением, как то водится у многих жителей островов сего Великого океана.

Один только из опарцев, 17 или 18 лет от роду, весьма стройный телом, имел самые светло-русые волосы, голубые глаза, несколько горбоватый нос, цвет лица и тела подобный жителям северной части Европы. В его происхождении можно легко усомниться, не родился ли он от опарки и путешествующего европейца; художник Михайлов нарисовал весьма похожий портрет сего островитянина и некоторых других.

Желая что-нибудь получить, островитяне разнообразно кривляли лица и протягивали руки, сим смешили матросов и приобретали от них европейские безделицы. Неотступно приглашали нас к себе на остров, но опасно было отважиться на таковом расстоянии ехать на берег, ибо тихий противный ветер препятствовал шлюпам подойти ближе.

Как по близости сего острова нет других островов, то кажется, что островитяне, находясь в хорошем климате и не нуждаясь в жизненных потребностях, могли бы наслаждаться вечным миром, а выстроенные на вершинах гор укрепления, в коих были домики, подают повод к заключению, что островитяне разделены на разные общества, имеют также свои причины к прерыванию взаимных дружественных сношений, и в таком случае укрепления служат им убежищем и защитою.

Из произведений рукоделия и искусств, кроме лодок, на которых островитяне приезжали, нам ничего не удалось видеть; лодки, вероятно, по неимению на острове достаточной толщины дерев, составлены из нескольких досок, вместе скрепленных веревочками, свитыми из волокон древесной коры. Некоторые длиной до двадцати пяти футов, но не шире одного фута и двух дюймов; с одной стороны вдоль лодки на отводах был брус три с половиной дюйма толщиной, заостренный с обеих сторон наподобие лодки, которой служит для равновесия.

По узости лодок, дородные островитяне не усаживаются в оные, а местами прикреплены дощечки, на которых они покойнее сидеть могут. Лейтенант Лазарев доставил модель такой лодки в музей государственного Адмиралтейского департамента. Весла и лейки для выливания воды похожи на новозеландские, но с рукоятками, без всякой резьбы; лейки удобнее употребляемых европейцами для выливания воды из гребных судов.

Мы видели несколько белых небольших птиц с раздвоенными хвостами. Не имея надобности пережидать ветер, чтобы зайти за небольшой островок по северную сторону острова Опаро или залив при северо-западной стороне (где, по-видимому, удобнее стать на якорь), по отбытии островитян я продолжал курс еще к востоку до самых сумерек и достиг широты 27°36'30''южной, долготы 143°43' западной. В продолжение всего дня погода была прекраснейшая, небо безоблачно, горизонт чист; ежели бы к востоку или в другие стороны были острова равной высоты с островом Опаро, мы могли бы оные увидеть на расстоянии сорока миль, но сколько ни смотрели с бом-салинга, ничего не видали.

В сей круг зрения входили по арроусмитовой карте предполагаемые Бассом острова Четырех Корон, усмотренные Квиросом. По сему названию можно бы заключить, что испанский мореплаватель видел остров Опаро: когда подходишь к сему острову с западной стороны, он открывается четырьмя возвышенностями или вершинами. Но сие заключение было бы несообразно следующим словам в путешествии Квироса: «1606 года, февраля 5-го, прошед 25 миль от усмотренного нами берега, ввечеру увидели 4 острова, расположенные треугольником, в пять или шесть миль каждый (в диаметре или в окружности, не означено), которые бесплодны, необитаемы. И вообще, походят на острова, пред сим нами обретенные». Торрес называет сии острова Las Virgenes, а Квирос – Lais quatro Coronadas.