Читать книгу "Корабль Рима - Джон Стэк"

«Ворон» представлял собой соединение крана и сходней: массивный трап длиной тридцать шесть и шириной четыре фута, нижний конец которого подвешивался на петлях к вертикальной мачте, установленной в центре бака. Мачта поднималась над палубой на высоту сорока футов, позволяя поднять трап вертикально, а петли позволяли трапу поворачиваться на сто восемьдесят градусов, так что «ворон» можно было перебрасывать как через правый, так и через левый борт галеры. Трап опускался одним стремительным движением, и легионеры высаживались на вражеское судно. Широкий «ворон» мог пропустить легионеров в полной боевой выкладке — в том числе с четырехфутовым скрутумом — и в достаточном количестве для быстрого формирования боевого порядка на вражеской палубе.

Аттик покинул мастеров и подошел к бортовым поручням, откуда за испытаниями наблюдал Септимий. Капитан хотел подробнее расспросить его о тактике боя.

— Знаешь, — улыбнулся капитан «Аквилы», — если все получится, морские пехотинцы останутся без работы.

Он повернулся к Септимию, но центурион не смеялся; его лицо выглядело озабоченным.

— Я приходил на «Аквилу» позапрошлым вечером, — неожиданно сказал он, решив высказать вслух то, что не давало ему покоя. — Тебя не было на борту.

— Точно. — Аттик лихорадочно размышлял, как скрыть свое отсутствие и поездку в Рим. — Я задержался у Дуилия и вернулся только после полуночи.

Септимий невозмутимо кивнул, скрывая гнев. Неправда. Центурион ночевал на «Аквиле» и точно знал, что Аттик не возвращался на борт галеры. Он хотел уже обвинить Аттика во лжи, но их разговор прервали.

— Мы готовы попробовать еще раз, — послышался сзади голос Лентула.

— Чтобы ускорить опускание трапа, мы не будем поднимать «ворон» вертикально. Нагрузка на мачту увеличится, но я уверен — она выдержит.

Аттик кивнул, одобряя это решение, и взглянул на матросов, удерживавших веревку.

— Готовы?

Матросы кивнули.

— Отпускай!

«Ворон» опустился мгновенно, без паузы.

— Лучше, — удовлетворенно отметил Аттик.

В этот момент пришла сильная волна, и расстояние между галерами увеличилось. Прежде чем Гай успел вернуть «Аквилу» на место, дальний конец «ворона» соскользнул с палубы «врага».

— Еще одна проблема, которую нам нужно решить, — сказал Лентул.

Пока «Аквила» маневрировала, приближаясь к другой галере, Аттик наблюдал, как трап поднимают вновь. В морском бою два судна удерживают вместе только абордажные крючья, и если враг быстро отреагирует и перерубит веревки, у него появится шанс сманеврировать и уклониться от атаки. Абордажная команда попадет в затруднительное положение, а те, кто уже находится на «вороне», упадут в воду. Нужно найти способ удержать трап на палубе врага, прочно соединив два судна.

— Думаю, этому «ворону» не помешают когти, — сказал Аттик.

* * *

Гиско с любопытством разглядывал стоящего перед ним человека. Нубиец держался прямо, а его поза выдавала незаурядного бойца. Взгляд был высокомерным — адмирал удивился, впервые столкнувшись с таким взглядом у раба.

Нубийца обнаружили в каюте старшего консула после разгрома римского флота в гавани Липары. Гиско сразу же обратил внимание на фигуру и осанку опытного воина и приказал не отправлять его к гребцам, как всех остальных пленных. Теперь, когда флот приближался к Панорму, Гиско нашел время оценить возможности личного слуги Сципиона.

Халил подробно рассказал о своей судьбе и о жизни в плену, подтвердив догадку Гиско о том, что он был гладиатором. Идея использовать нубийца против тех, кто его обучал, показалась адмиралу забавной. Оставался лишь один вопрос: можно ли доверять Халилу. В его ненависти к римлянам сомнений быть не могло, и Гиско не сомневался, что Халил не пощадит ни одного римлянина, с которым встретится в бою. Но для подчинения нубийца своей воле нужно найти стимул, который обеспечит его преданность.

— В предстоящей битве мне понадобятся такие люди, как ты, — сказал Гиско.

Халил молчал, однако адмирал заметил искорку интереса в его глазах.

— Если будешь хорошо сражаться против римлян и беспрекословно повиноваться мне, обещаю тебе свободу после победы.

Халил опять не отреагировал, и его молчание возмутило Гиско.

— Ты согласен? — Адмирал начинал злиться на непонятного нубийца.

— Мне не нужна свобода, пока я не отдам долг чести. Я хочу жизнь Сципиона.

Гиско улыбнулся этому требованию, которое он никогда не выполнит. Жизнь консула слишком ценна, чтобы отдавать ее какому-то рабу.

— Договорились, — солгал адмирал, с удовлетворением наблюдая за свирепым выражением лица Халила, который кивнул в знак согласия.

* * *

Адмирал Гиско сошел с трапа «Мелкарта» на оживленный причал Панорма. Работа кипела — подготовка к сражению шла вовсю. По приказу адмирала флот, осуществлявший морскую блокаду северного побережья Сицилии, был отозван в Панорм, и теперь в гавани базировались более ста галер. Гиско посоветовался с Гамилькаром перед отбытием посланника в Карфаген, и оба признали необходимость этой меры. Судя по тому, что рассказали римские капитаны, новый флот Рима появится у берегов Сицилии меньше чем через две недели.

В Липаре Гиско внимательно осмотрел новенькие римские галеры. Они были построены второпях из свежего, необработанного дерева. Корпуса судов еще не привыкли к воде, а доски скреплены недостаточно прочно. Со временем дерево станет твердым, как железо, но теперь подводная часть не обладала нужной прочностью и не могла противостоять шестифутовому бронзовому тарану.

Гамилькар должен вернуться чуть больше чем через неделю, и тогда еще сорок галер присоединятся к растущему флоту карфагенян у берегов Сицилии. Гиско вспомнил колебания молодого человека, когда он в первый раз заговорил о дополнительных судах. И только после того, как адмирал объяснил несложную логику, стоящую за его требованием, Гамилькар согласился. Недостаточно просто победить римлян в бою. Нужно полностью уничтожить римский флот — до последнего судна. Поэтому ни одна римская галера не должна ускользнуть, и Гиско понимал, что только численное превосходство гарантирует полную победу.

* * *

Септимий поднялся на дюны на краю пляжа и быстрым шагом направился прямо к палатке консула. Времени оставалось мало. Вскоре начнутся испытания нового «ворона» на море, и центурион будет нужен на борту «Аквилы». Чувство вины не давало ему покоя, но Септимий отбросил сомнения, рассудив, что ложь Аттика оправдывает его намерение разыскать Лутатия. Центурион понимал, что застал капитана врасплох: решение провести ночь на борту «Аквилы» было неожиданным, а не менее неожиданное отсутствие на галере Аттика выглядело слишком необычно, чтобы оставить его без внимания.

Септимий не ждал от друзей абсолютной откровенности, но ложь Аттика разозлила его, мгновенно возбудив подозрения о том, что тут замешана сестра. И центурион решил выяснить, справедливы ли его подозрения, пустив в ход старые связи.