Читать книгу "Дом на краю ночи - Кэтрин Бэннер"

– Чудеса, – повторяла Агата-рыбачка. – Эспозито приручили Кончетту, хотя прежде это никому не удавалось.

Арканджело же ходил мрачнее тучи, считая, что опозорен навеки.

С появлением Кончетты дела в доме пошли на лад. Она научилась успокаивать мальчишек криком Basta! – в точности, как это делала Джезуина. Она затевала с ними игры столь бурные, что оба уставали до такой степени, что забывали о своей вражде. Она гордо катала их коляски по городу. Роберт соединил две коляски шваброй, чтобы можно было катить их одновременно и при этом держать драчунов по отдельности, так как они заводились от одного вида друг друга под боком. Тем временем за баром никогда так хорошо не присматривали. Кончетта, которая выросла в баре, могла нести в одной руке поднос с напитками, другой – подобрать ревущего Серджо и не забыть передать Марии-Грации листок с заказом. Но важнее всего было то, что она любила «Дом на краю ночи». Оглядываясь назад, Мария-Грация не могла понять, как они управлялись со всем до нее. Теперь они с Робертом высыпались, а порой даже выкраивали часок, дабы уединиться в своей спальне с видом на пальмы и вновь ощутить себя беззаботными любовниками. Она посылала святой Агате благодарственные молитвы за девушку.

Отец Кончетты теперь редко появлялся за прилавком в своем магазине, оставив его на попечение своего сына Филиппо. Он проводил дни на пустующем участке земли около старой арабской tonnara. Там нанятые им молодые рыбаки ‘Нчилино и Тонино что-то копали.

– Новый дом будут строить, – предположила Агата-рыбачка. – А что, человек так устыдился разговоров о своей дочери, что решил уйти из города насовсем.

– Вторую лавку, – говорили другие. Всем было известно, что, с тех пор как появились туристы, дела у Арканджело шли хорошо, даже лучше, чем в «Доме на краю ночи».

Ясными летними ночами из бухты доносился визг пилы. Это ‘Нчилино и Тонино трудились при свете луны. Вскоре на берегу бухты выросло здание.

За день до фестиваля с материка на лодке прибыли рабочие и доставили большие ящики. Арканджело лично сопроводил их внутрь здания, отгоняя любопытствующих. Последним доставили продолговатый деревянный ящик, похожий на гроб. Было слышно, как приезжие рабочие сверлили что-то до самого утра. Пока женщины в вечернем сумраке собирали лепестки бугенвиллей и олеандра, чтобы наполнить корзинки для цветочного дождя, что-то вдруг вспыхнуло, озарив все вокруг пурпурным светом, подобным таинственному инфернальному огню.

Наутро стало понятно, что именно затеял Арканджело. На фасаде нового здания сияла первая на острове неоновая вывеска. Дети и взрослые останавливались поглазеть на нее, завороженные переливающимися буквами. У здания была новенькая красная крыша и замысловатой формы балкон. На чисто выметенной цементной террасе расставили дюжину столиков. Внутри гудели холодильники, радиоприемник вещал по-английски, а в глубине поблескивал аппарат для мороженого, словно священный ковчег. Неоновая вывеска в американском стиле провозглашала название заведения: «Прибрежный бар Арканджело».

Мария-Грация узнала о происходящем только после того, как, открывшись в День святой Агаты пораньше, еще до мессы, обнаружила, что посетители в бар не спешат. Обычно жители острова толпились на террасе, пропуская стаканчик arancello или limonata перед службой в честь Дня святой Агаты, но сегодня не было ни картежников, ни рыбаков с сигаретами за ухом, ни лавочников, собиравшихся в баре, чтобы почитать утренние газеты. Один лишь легкий бриз порхал по пустому помещению. Из-за занавески появился Роберт с ребенком на руках.

– Что случилось? – спросил он. – Кто-то умер?

– Я не знаю, caro.

Слегка встревоженный, он ласково поцеловал ее волосы.

– Уверена, этому есть какое-то объяснение.

Роберт отдал ей Джузеппино, чтобы она его покормила, и примостил Серджо между пустыми столами, где тот мог поучиться стоять.

Через полчаса прибыли Агата-рыбачка и Бепе.

– Вам нужно кое-что увидеть, – угрюмо сказала Агата и повела семейство Эспозито – Марию-Грацию, Роберта со сдвоенной детской коляской, только что появившуюся Кончетту, Пину и Амедео – по тропинке через опунции. Еще издалека Мария-Грация разглядела неоновую вывеску Арканджело и толпившихся на цементной террасе людей. С берега неслись музыка и звон бокалов. Кончетта едва не разрыдалась от злости:

– Будь проклят мой отец stronzo! Он хочет разорить «Дом на краю ночи».

Однако к вечеру в «Доме на краю ночи» опять было полно народу. Смущенные постоянные посетители парами и по одному входили в бар и занимали свои привычные места. И только танцующих на веранде было чуть меньше, чем всегда.

– Ты только посмотри, сколько этот синьор Арканджело просит за чашку кофе, – бормотала синьора Валерия. – И как мы на это попались?

Но кое-кто остался в новом баре на берегу. Когда Мария-Грация и Роберт незадолго до рассвета прогулялись к смотровой площадке, она различила у черного моря в свете неоновых огней танцующие фигуры.

Амедео, чувствуя, что отмечает некий знак свыше, записал в своей красной книге: «28 июня 1955 года, открытие “Прибрежного бара Арканджело”».

Появление конкурента стало вызовом, на который Эспозито обязаны были ответить.

– Мы должны наконец купить аппарат для мороженого, – сказал Амедео.

И машину тут же заказали, оплатив иностранными купюрами, которыми была забита касса «Дома на краю ночи». Туристы все еще приезжали посмотреть на археологические раскопки и занимали террасу бара с утра до ночи. Обладатели бледных коленок, они пугали вспышками своих фотоаппаратов маленьких детей и оставались сидеть на солнце даже в полдень, они носили специальную летнюю одежду – неприличные помятые шорты, белые носки и шляпы с полями, точно были не обыкновенными туристами, а исследователями Африки. Эти посетители, приезжавшие ради раскопок, могли оказаться спасением для острова шириной в пять миль, где было целых два бара.

С материка был доставлен каталог и внимательно изучен.

– Все, что делает он, должны делать и мы, – сказал Амедео.

Но Пина с ним не согласилась:

– Это старый бар с историей. Люди все равно будут к нам приходить.

Мария-Грация поддержала мать, и неоновая вывеска не появилась на фасаде «Дома на краю ночи». Но с тех пор, когда дела шли хуже обычного, или поток археологов редел, или какая-нибудь другая напасть грозила «Дому на краю ночи», не проходило и нескольких минут, чтобы кто-нибудь не поднимал глаза к небесам и не произносил проклятье в адрес синьора Арканджело. В первые годы брака Мария-Грация и Роберт завели обыкновение играть в слегка нелепую игру. Лежа ночью без сна – переживая из-за резавшихся зубов Джузеппино, или высокой температуры у Серджо, или плохих результатов бухгалтерских отчетов, – Мария-Грация яростно шептала, неизменно до слез смеша мужа: «Во всем виноват этот Арканджело и его прибрежный бар».