Читать книгу "Семь верст до небес - Алексей Живой"

– Ну, погодите у меня, рыбехи кровожадные, – решил воин, – не от вас я сгинуть должен в этой земле проклятой!

Схватил меч свой искусный Громобой, и давай лупить по спинам чешуйчатым, что рядом с плотом торчали из воды. Как саданет, – так круги кровавые и расходятся по воде. А одну рыбину, что ближе всех была, и все норовила до Ивана достать пастью своей зубастой, зарубил он насмерть, так, что скоро она всплыла вверх брюхом посреди озера. Подивился Иван. Таких рыбин на Руси отродясь не водилось: шириной она с теленка была, а на брюхе чешуйчатом, акромя плавников шипастых, увидал Иван еще и лапы короткие как у лягушек.

К счастью, скоро принесло его течение медленное к самому краю того озера с рыбами опасными. Только тут Иван новую напасть увидал: выливалось озеро далее опять в реку быструю, и текла та река со скалы вниз, словно по желобу каменному, еще полверсты, а, достигнув мест спокойных, разливалась опять широченным озером, по брегам которого росли камыши и другая зелень болотная.

Как стало его в желоб затягивать, изловчился Иван, и налег на шест, чтобы плот его, рыбами зубастыми изломанный, не разбился о камни какие прежде срока. Подхватило течение бурливое плот тот и понесло вниз с треском грохотом. Громобой еле держался, чтоб не сверзнуться с него в потоки шумные рабам на съедение. Но миновала его напасть сия. Выскочил плот на воды широкие скоро, и понесло к камышам, вдалеке видневшимся. Как оказался на спокойной воде, перекрестился Иван, ибо ранее никогда по рекам быстрым не доводилось ему сплавляться. Все больше жил он посуху, да на коне верхом.

Огляделся Иван, – кругом, куда ни кинь, одни камыши по брегам росли. Ни березы, ни сосенки. Знать, за камышами и простирались болота топкие, в коих Василиск обитал, чудище злобное. Горы все скалистые и равнины каменистые остались позади. Только одна, седая и замшелая, высилась где-то за болотами. Но Иван на нее глядеть не стал. Ему далее пути не было. Подошел плот к камышам самым и встал. Дальше Иван его шестом пихать стал и вскоре добрался по воде до мест совсем мелководных, где уткнулся плот днищем в землю вязкую. Взял Иван свой меч, спрыгнул в воду, что до колен ему стала, и побрел искать места сухие.

Скоро добрался он до земли, где стоять можно было. Глядит, а рядом лесок виднеется и овраг пред ним. Дошел до края, а там мосток через ручей с водой черной.

– Ну, видать, добрались, – решил Иван.

Воткнул он меч в землю, пальцы в рот засунул и как свиснет богатырским посвистом три раза, так что деревья в лесу закачались, затрещали. Вдруг, откуда ни возьмись, явился к нему конь черногривый. Заржал радостно. Обнял воин коня своего за шею, по холке потрепал сызнова.

– Здравствуй друг мой сердешный, – сказал Громобой, – вот и встретились мы опять. Не обманул чародей седовласый. Знать, к битве смертельной теперь готовится надобно.

Сел Громобой на коня. В левую длань щит взял, что у седла приторочен был, а в правую, – меч искусный, десять лет кованный. Изготовился для битвы Иван Громобой и стал ждать вестников Черного Бога. Сколько б их ни было, всех победить должен был богатырь. Иначе смерть ждала Ксению, а там и на родную сторонушку беды новые хлынут, хоть и старых пруд пруди.

Как только сел на коня Иван, солнце за край земли опускаться стало, и скоро темнота почти совсем укрыла болота замшелые. Едва виднелось еще солнце полоской алой над самой кромкой леса. Услыхал Иван тогда топот конский вдали. Скакал кто-то с холма высокого, что за оврагом находился. Аж земля дрожала под ними. Пригляделся Иван, да прислушался. Кто еще, кроме нечисти, в местах таких проклятых по ночам разъезжать станет? И точно. Видит русич храбрый, – съезжают с холма четыре всадника вида невиданного. В доспехах все и шеломах страшенных, с копьями длинными, а глаза диким светом желтым во тьме наступившей светятся, словно у нелюдей. Подскакали они к оврагу и остановились разом, как вкопанные.

Видит Иван, торчат из доспехов рыцарей невиданных во се стороны шипы острые, ядом полные. Попоны конские до земли стелятся. Снизу черепа человечьи на них постукивают. Щиты массивные с изображеньями драконов и змей в левой руке у каждого всадника, а правой держали рыцари свое копье, особенное. У одного копье было длинное с острым лезвием на конце, будто клинок. У другого вместо копья трезубец вида ужасного. От такого живым не останешься. Третий держал копье с наконечником в виде полумесяца золотого, а четвертый всадник имел на конце копья острие трехгранное. Акромя того у всех кинжалы и мечи кривые на поясе висели. Шлемы на головах у них диковинные были, в виде птиц и зверей ужасных. Иван таких еще не видывал.

Поднял тут один из всадников забрало, и увидел Громобой бесстрашный два хищных желтых глаза. Другой рыцарь в доспехах тяжелых снял шелом, и увидел Иван, что нет у него человеческой головы, а вместо нее торчит голова сокола. Засветились на той голове глаза, как у первого рыцаря, светом желтым. Третий снял шелом. – обнажил голову змеиную с языком раздвоенным. А четвертый открыл Ивану морду ящерицы хищной с глазами узкими.

Увидав все это, Иван аж перекрестился. Что за нелюдей прислал к нему Бог Черный, что за душегубов. Меж тем, услыхал Иван голос низкий, словно шепот змеиный:

– Ты откуда здесь, человечина, на дороге дорог? Или смерти жаждешь отведать жестокой.

– Поджидаю Вас, гости дорогие, – отвечает им Иван Громобой, – Что-то задержались вы в пути-дороге. Видно из далека прискакали, юродивые.

Услыхал в ответ Иван все тот же шепот змеиный:

– Не тебя мы ищем, человечина. Отойди с дороги, пока жив еще.

– Рад бы пропустить Вас, гости дорогие, да не велено. Видать, судьба ваша здесь костьми лечь. Не будет тебе пути дальше, нечисть поганая!

Засветились еще ярче во тьме глаза желтые звероголовых.

– Так вот зачем ты здесь, человечина! Ты знаешь… Значит ты умрешь!

Отделился от звероголовых крайний рыцарь с головою ящерицы, надел шелом с гребнем острым по верху, и поскакал к Ивану. Пересек ручей тот рыцарь, доспехами лязгая, и поднялся на другой берег, где Иван его поджидал. Остановился звероголовый, и копье с наконечником трехгранным опустил, в грудь Ивану наметившись. Зашипел, заурчал, слова зловонные изрыгая:

– Готовься к смерти жестокой, человечина! Слаб твой бог!

– Погоди хвалиться, ящерка. Одолей сначала меня слабого.

– Запомни, ты умрешь, человечина, от копья царя всех ящериц Дирга!

Задрожала земля под копытами лошади, что несла на себе звероящера в доспехи закованного. Показалось Ивану в то мгновение, что сотня добрая ящериц огромных чешуйчатых на него скачет, копья в грудь ему наставив. Изготовил он щит свой добрый, да меч искусный. Засветился вдруг меч во тьме, словно раскален был. Подивился Иван тому, но тепла от меча не почуял, только силы в нем поприбавилось. Будто не один он был здесь богатырь, а четверо их стояло у мосточка того к битве изготовясь. Тут ударил его ящер со всего маху копьем прямо в щит. Затрещал щит иванов от удара такого, но выдержал. А Громобой в ответ рубанул мечом и рассек копье длинное пополам. Не успел ящер меч свой выхватить, а Иван уж достал его своим клинком светящимся. Рассек меч искусный доспех тяжелый кованый, полилась на землю кровь оттуда потоками, и рухнул с коня воин нечестивый. Засветился на мгновение ящер мертвый, словно огнем охваченный, и, взаправду, вспыхнул факелом. Глядит Иван, а вокруг огня сотни ящериц мелких собрались. Как погас огонь бесовский, и они пропали. Конь же ящера в болота ускакал.