Читать книгу "Коллекционер желаний - Надежда и Николай Зорины"

– И куда же мне ехать?

– В Питер. Я все обдумала.

– Но почему именно в Питер?

– По разным причинам. Во-первых, в Москву тебе нельзя, сам понимаешь. А город нужен большой, чтобы легче было затеряться. Во-вторых, в Питере у меня есть человек, который поможет тебе с камнями. Там тебя не кинут, дадут реальную цену. Ну, а в-третьих… считай, что это моя прихоть. Я должна быть уверена, что ты в Питере, чтобы потом найти.

– А как ты собираешься объяснить Павлу, куда я делся?

– Объясню, не беспокойся.

– Ты всегда меня обманывала, обманешь и сейчас.

– Я спасаю тебя, глупенький.

– Я так ждал, так надеялся, что наконец мы будем вместе. Сделал все, как ты хотела, а ты опять…

– Мы будем вместе, обязательно будем. Ну, потерпи еще немного. Всего какой-нибудь год или чуть больше – и мы вместе.

– Ну, зачем же нам ждать год?

– Глупый, глупый! Говорю же, что от Павла так просто не избавишься. И потом… Мишенькино наследство, конечно, дело хорошее, но представь, когда оно соединится с Пашенькиным, и все это будет наше… Разве не стоит только ради этого немного подождать? Ну, Женечка, будь разумным мальчиком, – Нина потрясла его за плечи. – Рассуди сам, глупый, глупый мой дурачок.

– Может, ты и права, – проговорил он медленно, словно раздумывая. – Да, конечно, права.

– Права, права, – Нина засмеялась и крепко-крепко обняла Женю. – Я люблю тебя, очень люблю. И я знала, что ты согласишься. Наливай скорее вина, выпьем за наше соглашение.

– Вина или шнапсу?

– Наливай что хочешь.

Женя разлил шнапс. Нинель встала, торжественно приподняла стакан.

– Ты тоже встань. Момент торжественный, можно сказать, исторический.

Женя поднялся.

– За твое спасение. За наше соглашение. За будущее счастье.

Нинель выпила и бросила стакан с символической торжественностью, но толстостенный граненый стакан (единственная посуда, которая нашлась в этом доме) не разбился, а покатился, звеня и чуть подпрыгивая, по полу.

– Ну вот, я сказала все, что должна была сказать. Торжественная часть закончилась. А теперь… Я думаю, наша спаленка уже нагрелась, – Нинель посмотрела на Женю, улыбнулась, кокетливо повела плечами. – Не пора ли нам удалиться в ту, маленькую, комнатку? Там уютный диванчик, и там должно быть гораздо теплее, чем здесь.

Не пора ли? Конечно, пора. Давно пора, моя девочка. Мы и так с тобой подзадержались, разговоры отняли много времени, и выпито немало, а это может помешать – голова должна быть трезвой, и движения четкими. Надеюсь, ты ничего не подсыпала в шнапс? С тебя станется.

– Давно пора, Ниночка. Я в нетерпении.

– Как фальшиво ты это сказал! – Нина засмеялась. – Ты просто забыл меня, совсем забыл, ты забыл, как было, когда… Но я тебе напомню! Иди ложись, я сейчас к тебе приду.

Женя встал и послушно направился в ту, другую, смежную комнату. Это был один из самых опасных моментов. Вот сейчас Нина запросто может выстрелить ему в спину. У двери он обернулся – Нина сидела за столом, обхватив голову руками, и, кажется, стрелять не собиралась. Она посмотрела на него каким-то мутным, отрешенным взглядом, нетерпеливо махнула рукой. Кто-то спрятался в спальне? И теперь ждет, чтобы он… Женя взялся за ручку, резко открыл дверь и вошел в комнату. Огляделся – никого, второй опасный момент миновал. Оставался третий, последний – дождаться Нину. Почему она не пошла с ним вместе, а осталась в комнате? Хочет застать его врасплох, голым и незащищенным? Что она там сейчас делает? Не слышно ни звука. Все так же сидит или крадется, вытянув руку с зажатым в ней пистолетом? Скорее всего, скорее всего… Ну что ж, врасплох она его не застанет. Но раздеться и лечь на диван придется. Потому что, если у нее другой план и она действительно сейчас решила его не убивать, заподозрит неладное. Пусть думает, что он ей верит.

Женя разделся, положил пистолет под диванную подушку, лег и приготовился к появлению Нины.

Ждать пришлось долго. Женя совершенно замерз – в комнате все же было довольно холодно, – рука под диванной подушкой затекла, глаза заболели от напряжения: он не отрываясь смотрел на дверь, боясь пропустить, когда она начнет открываться.

Может быть, Нина точно так же ждет его появления, напряженно всматриваясь в дверь, держит палец на спусковом крючке и боится? Господи, до чего они дошли! Раньше хоть друг друга бояться им не приходило в голову.

Кто из них выйдет победителем? Коричневый строгий костюм, коричневая в тон блузка. Пятна крови не будут видны. Чьей крови? Его или ее?

Что она делает там? Боится и ждет, когда появится он? Или готовится и ждет, когда он окончательно расслабится?

Звякнула бутылка о край стакана. Неужели еще решила выпить? Неужели не ждет, не боится? Первый раз не играет и не думает, что ее включили в эту игру, навязали роль, хочет она того или нет?

Снова затишье. Ожидание становится просто невыносимым. Пойти посмотреть, что она там делает? Но, может, она на то и рассчитывает, может, это и есть ее игра. Нет, нужно ждать. Жаль, что нечем прикрыться, – холодно и неприятно ждать голым.

Идет наконец. Шаги. Странные шаги. Босиком она, что ли? Не может этого быть. Дверь дрогнула. Все. Кто кого?

Вошла в комнату. Голая и действительно босиком. Нет, она не играет, видно, действительно пока убивать его не собирается. В руке полотняный мешочек. Зачем она его принесла?

– Заждался, милый? – Нина чуть пошатнулась и засмеялась пьяно. – А я все сидела и думала. О нас. И знаешь, что я решила? Я Пашку уберу раньше, не нужно ждать долго. Только Мишенькино наследство получу – и того в расход. Мы и так слишком долго ждали. Так и жизнь пройдет.

– Ты права, ты права. Иди ко мне, моя девочка. Я так замерз без тебя. И в прямом, и в переносном смысле.

Нинель засмеялась, тряхнула мешочком и подбежала к нему.

– Ну, здравствуй, мой маленький. Как давно мы не виделись с тобой так. – Она села рядом, развязала мешочек и высыпала изумруды ему на живот.

– Мой откупной? – Женя рассмеялся и тронул пальцем изумрудную горку.

– Нет, маленькое утешение, способ прожить без меня и не печалиться. Но сейчас… Господи, как хорошо смотрятся изумруды на твоей коже. Тебе они очень идут. – Она разворошила камешки, распределяя их ровным слоем на его животе и груди.

– Ты хочешь включить их в игру? Ну тогда все не так, все должно быть совсем по-другому. – Женя ссыпал камешки себе в ладони. – Тебе они пойдут больше.

Зеленые драгоценные звездочки на белом бархате кожи. Пять, шесть, семь. Ты сама затеяла эту игру. Ты всегда затевала все игры. И неизменно побеждала. Потому что заранее знала, чем закончится игра, затеянная тобой. Что же случилось сейчас? Почему конец этой игры, самой опасной в твоей жизни игры, ты не предусмотрела? Ты, наверное, очень удивишься, хоть и не склонна удивляться вообще, предпочитаешь удивлять сама. Ах, если бы ты могла просчитать всю партию, начатую тобой еще до Москвы, не на три шага вперед, а хотя бы на пять, ты бы поняла, что другой конец и невозможен. Ты доверилась и расслабилась. Разве можно в такой игре доверяться партнеру?