Читать книгу "Чаша гнева - Дмитрий Казаков"

– Даю вам три дня, – мягко проговорил де Лапалисс. – И оплачиваю все расходы! Наймите лучших корабельных мастеров в этом порту, но чтобы в День Святого Апостола Андрея[202]мы были в море…

Капитан засопел, точно обиженный кабан, но спорить не стал. Повернувшись к матросам, он разразился новой серией злобных воплей.

– Во имя Господа, трудно с этими простолюдинами, – брат Анри слабо улыбнулся Роберу. – Ни благородства, ни чувства долга, единственное, чего они понимают, это деньги и силу.

– Именно, – согласился молодой рыцарь, разглядывая берег. Ванн был небольшим прибрежным городком, точно таким же как Дьепп или Шербур в родной Нормандии.

– Интересно, кто сейчас правит герцогством? – поинтересовался подошедший брат Эрар.

– Над Бретанью все еще вьются молодые львы[203]Плантагенетов, – ответил Робер, который в силу того, что Бретань являлась соседкой Нормандии, был хорошо осведомлен о местных делах, – герцогом Бретонским считается Артур, сын Жоффруа и Констанции, дочери графа Конана. Но после того, как Артура в 1202 взял в плен его дядя[204], о нем ничего не слышно[205], и Бретанью от его имени правит король Филипп…

– А если Артур умрет, то кому достанется герцогство?

– Алисе, дочери Констанции от второго брака с Ги де Туаром, – с некоторым недоумением ответил Робер. Интерес брата Эрара был не очень понятен.

Должно быть, рыцарь заметил удивление молодого нормандца.

– Сам я родился в Галилее, но дед мой прибыл в Святую Землю из Бретани, – сказал он. – Случилось это во время первых пилигримов, когда герцогом был Ален Четвертый.

Все стало ясно. Волею Господа брат Эрар оказался в тех землях, откуда вели род его предки.

– Жаль только, – вздохнул рыцарь, – что не удастся съездить до Ренна. Где-то там, рядом с городом, живут наши родичи, оставшиеся в Европе.

– Вот уж нет, – покачал головой брат Анри. – За три дня вы все равно не доберетесь туда и обратно, так что не отпущу!

– Как вам будет угодно, сир, – ответил брат Эрар и разочарованно вздохнул.

12 декабря 1207 г.

Южная Англия, Гастингс

– Благодарение Пречистой Деве, мы все-таки добрались! – сойдя на берег, брат Анри, судя по всему, едва удержался от желания бухнуться на колени прямо тут, в жидкую черную грязь, лишь слегка припорошенную снежком, и вознести молитву небесной покровительнице Ордена.

Робер его вполне понимал. Плавание вокруг Бретани выдалось нелегким.

Оруженосцы по одному сводили коней. Доски трещали и гнулись под тяжестью дестриеров. Оказавшись на вольном воздухе, Вельянгиф радостно заржал, затряс гривой.

Морозец слегка пощипывал щеки, над городскими домами поднимались дымки. Порт городка, около которого некогда разыгралось сражение, решившее судьбу Англии, был почти пуст. "Дитя Жиронды" высилось у причала, точно башня посреди песков.

С палубы доносились раскаты голоса Неистового Эда. Но в реве и рычании слышались довольные нотки. Капитан получил за эту поездку столько золота, что сможет, вернувшись в родную Аквитанию, выплатить все долги.

Если не пропьет половину по дороге.

Подумав так, Робер укорил себя за недостойные мысли. Оруженосцы уже вьючили лошадей, а брат Анри с задумчивым выражением на лице разглядывал свой отряд.

– Кто у нас говорит по-английски, клянусь Святым Отремуаном? – донеслось до молодого нормандца его бормотание. – Кажется, брат Мэтью отсюда родом…

Названный оруженосец был опрошен, и выяснилось, что родился он действительно на острове, и изъясняется на местном наречии без особых трудностей.

– Во имя Господа, командор, – проговорил брат Мэтью, улыбаясь так широко, что была видна дырка на месте одного из боковых зубов, выбитого, как знал Робер, в схватке с сарацинами. – Я вырос неподалеку отсюда, в Истборне, и знаю тут каждый дом…

– Вот и отлично, – проворчал, ежась от холода, де Лапалисс. – И отведи нас к лучшему в этом городе постоялому двору! Клянусь Святым Отремуаном, пока не отлежусь после этого плавания, то никуда мы дальше не двинемся!

15 декабря 1207 г.

Южная Англия, дорога Гастингс – Лондон

Брат Бартоломью, присланный из Лондонского Дома в качестве проводника, оказался высок и худ, точно корабельная мачта. На голове его разместилась изрядных размеров плешь, которая радостно отражала свет неяркого зимнего солнца, а блекло-голубые глаза расположились по сторонам от носа столь выдающегося, что ему позавидовал бы аист.

Дать о себе знать английским братьям брат Анри решил в первый же вечер на острове. Хозяин гостиницы, где остановились рыцари, получил несколько полновесных золотых монет, его сын, пряча в суму написанное де Лапалиссом письмо, вывел из конюшни лучшую лошадь, и уже на следующий день в двери гостиницы, склонившись, чтобы не врезаться головой в притолоку, вошел брат Бартоломью.

Ну а сейчас он на высокой чалой лошади возглавлял отряд. Рядом с ним держался брат Анри, и Робер, едущий сзади, мог хорошо слышать их разговор.

– Во имя Господа, как живется сейчас братьям Ордена в Англии? – поинтересовался де Лапалисс.

– Увы, не самым лучшим, – печально вздохнув, отозвался брат Бартоломью. На ланге д'уи он говорил с акцентом, но вполне разборчиво. – Король очень суров к своим держателям[206]в то время в Англии почти не употреблялся, вместо него использовалось слово tenens (держатели)). Он не признает за Орденом и его землями права держания в свободной милости[207]. Нам приходится платить и scutagium[208]и carucagium[209], и помимо них, король в этом году потребовал помощь для войны за земли во Франции. Те, кто отказываются ее вносить, попадают в заточение, а владения их разграбляются…

– Помилуй нас Господь! – воскликнул брат Анри с искренним удивлением. – А что бароны?