Читать книгу "Те слова, что мы не сказали друг другу - Марк Леви"

Джулия выхватила мобильник и показала Стенли экранчик, на котором появилось имя — Адам. Стенли пожал плечами, и Джулия, ответив, услышала панический голос своего жениха:

— Джулия, нам нужно многое сказать друг другу, тебе и мне, особенно тебе, но это может подождать, а теперь слушай: твоему отцу стало плохо.

— В другой ситуации я бы сочла твое сообщение забавным, но в данном случае оно отдает бестактностью.

— Джулия, я нахожусь в твоей квартире…

— А что ты там делаешь, ведь мы должны были встретиться через час! — в ужасе воскликнула она.

— Мне позвонил твой ассистент и передал, что ты перенесла встречу на более ранний час.

— Мой ассистент? Что еще за ассистент?

— Да какая разница! Ты слышала, что я сказал: твой отец лежит на полу в гостиной и не подает признаков жизни; приезжай как можно скорее, а я пока вызову «скорую»!

Джулия так завопила, что Стенли даже подпрыгнул.

— Ни в коем случае! Я сейчас приду!

— Ты что, с ума сошла? Джулия, я его трясу, а он никак не реагирует, нужно звонить 911.

— Не смей никуда звонить, слышишь? Я через пять минут буду дома! — приказала Джулия, вскочив на ноги.

— А где ты?

— Напротив, в «Пастисе»; мне только перейти улицу — и я поднимусь в квартиру, а пока ничего не делай и ни к чему не прикасайся, а главное, к нему!

Стенли, который ровно ничего не понял из этого разговора, шепнул Джулии, что счетом он займется сам. Джулия уже мчалась к двери, и он крикнул ей вслед, чтобы она позвонила ему, когда пожар будет потушен.

* * *

Джулия как сумасшедшая взбежала наверх, ворвалась в квартиру и увидела недвижное тело отца, распростертое прямо посреди гостиной.

— Где пульт? — выкрикнула она, с грохотом захлопывая дверь.

— Что? — спросил вконец растерянный Адам.

— Такая коробочка с кнопками… то есть в данном случае с одной кнопкой… ну, пульт, пульт… Ты хоть понимаешь, что это такое? — ответила она, торопливо оглядывая комнату.

— Твой отец лежит без сознания, а ты хочешь смотреть телевизор? Нет, я звоню в «скорую», и пускай они присылают сразу две машины.

— Ты здесь к чему-нибудь притрагивался? Как это случилось? — спросила Джулия, торопливо выдвигая один за другим ящики стола.

— Да я ничего особенного не сделал, просто мы кое-что обсуждали с твоим отцом… которого похоронили на прошлой неделе, — согласись, что это довольно странная ситуация.

— Об этом после, Адам, ты еще успеешь блеснуть остроумием, а сейчас нужно срочно его спасать.

— Какое тут остроумие! Может, ты все-таки объяснишь мне, что происходит? Или скажи хотя бы, что мне все это снится, что сейчас я проснусь у себя в постели и смогу посмеяться над этим кошмаром…

— Вначале я тоже говорила себе именно это!.. Черт возьми, да куда же он задевался?

— Что ты ищешь?

— Папин пульт.

— Ну хватит, я иду звонить в «скорую»! — объявил Адам, направляясь к телефонному аппарату в кухне.

Джулия раскинула руки, преградив ему путь:

— Никуда ты не пойдешь, сперва расскажи мне подробно, как это случилось!

— Да я уже говорил! — взорвался Адам. — Твой отец открыл мне дверь (можешь себе представить мое изумление!) и впустил меня в комнату, пообещав объяснить, как он здесь очутился. Потом он велел мне сесть, и в тот момент, когда я усаживался на этот вот диван, он вдруг прямо на полуслове рухнул на пол.

— Диван! Уйди с дороги! — Джулия оттолкнула Адама так, что он упал.

Она лихорадочно перебрала диванные подушки и облегченно вздохнула, найдя наконец то, что искала.

— Ну так я и думал, ты просто-напросто спятила, — пробормотал Адам, вставая на ноги.

— Господи, сделай так, чтобы он сработал! — взмолилась Джулия, схватив коробочку с белой кнопкой.

— Джулия! — завопил Адам. — Ты мне объяснишь, черт подери, что это за игры, или нет?

— Замолчи! — ответила она, еле сдерживая слезы. — Сейчас не время для бесполезных разговоров, через две минуты сам все поймешь. Ох, боже мой, хоть бы ты понял… хоть бы это сработало…

Повернувшись к окну, она умоляюще взглянула на небо, зажмурилась и нажала кнопку на коробочке.

— Вот видите, милый Адам, не все на свете выглядит так, как есть на самом деле… — произнес Энтони, открыв глаза, но тут же осекся: он увидел посреди гостиной Джулию.

Он кашлянул и поднялся; между тем Адам упал как подкошенный в кресло — очень кстати стоявшее рядом и радушно открывшее ему свои объятия.

— Фу ты дьявол! — продолжал Энтони. — Который теперь час? Разве уже восемь? Как незаметно время бежит, — добавил он, отряхивая от пыли рукава.

Джулия метнула на него ненавидящий взгляд.

— Пожалуй, я вас оставлю, — смущенно продолжал Энтони. — Вам наверняка нужно о многом поговорить. Дорогой мой Адам, выслушайте внимательно все, что Джулия вам расскажет, и не прерывайте ее. Сначала вам будет трудно поверить, но если вы как следует вдумаетесь, то, уверяю, вам многое станет ясно. Еще минутку, сейчас я найду свое пальто и исчезну…

Энтони снял с вешалки габардиновый плащ Адама, на цыпочках пробрался по комнате к балкону, чтобы взять забытый у окна зонтик, и вышел.

* * *

Для начала Джулия указала Адаму на деревянный ящик, по-прежнему торчавший в центре гостиной, а затем попыталась объяснить необъяснимое. Теперь уже она сама без сил упала на диван, в то время как Адам, вскочив на ноги, нервно прохаживался по комнате.

— Ну что бы ты сделал на моем месте?

— Понятия не имею — знать бы еще, где оно, мое место! Ты мне лгала целую неделю, как же ты хочешь, чтобы я теперь поверил в эту байку?!

— Адам, если бы твой отец позвонил к тебе в дверь на следующий день после своих похорон, если бы судьба подарила тебе такой шанс — провести с ним еще немного времени, шесть дней после его смерти, чтобы вы могли сказать друг другу все, о чем прежде молчали, чтобы вместе вспомнить и объяснить все тайны твоего детства, неужели ты не ухватился бы за такую возможность, неужели не отправился бы в такое путешествие, даже если бы оно выглядело полным абсурдом?

— Мне казалось, ты ненавидела отца.

— Я тоже так думала, а вот теперь, как видишь, мечтаю провести с ним еще хоть несколько минут. Я ведь все это время говорила с ним лишь о себе, а сколько других вещей, касавшихся его самого, его жизни, мне так и не довелось узнать! Я впервые смогла взглянуть на него глазами взрослого человека, почти свободного от прежнего, детского эгоизма. Я поняла, что, хотя мой отец не безгрешен, как и я сама, это совсем не означает, что я его не люблю. И я подумала, что если мои дети будут столь же терпимы, то, может быть, и я однажды решусь стать матерью.