Читать книгу "Цвет мести - алый - Галина Владимировна Романова"

И тут, прежде чем выстрелить, он увидал за ее спиной еще одну красавицу. И узнал ее. Когда он возил Гольцова на деловые встречи, выполнял частенько и поручения его деловых партнеров. И господин Холодов – надутый надменный старик – однажды попросил Шубина завезти к нему домой какой-то сверток. Он завез, и дверь ему открыла эта самая красотка.

Да, никакой ошибки, это она – молодая жена господина Холодова. А для него же – просто очередная шлюха, которая предпочла любви большие деньги.

Ее он тоже задумал убить. Не из мстительных каких-то соображений. Просто – не поверите! – захотелось ему поиграть в эту сложную и страшную игру. Получится ли, думал он, часами следя за ней. Получилось! А почему бы и нет? Его ведь по-прежнему никто не замечал.

Стыдно было признаваться, но когда милиция после убийства Марины оцепила микрорайон и пошла по подъездам, его снова никто как будто не заметил.

– Вы ничего подозрительного не слышали, не видели? – спросил его молодой сержант.

– Когда? Где?

Шубин только что вылез из душа, с волос на пол капала вода. Он был угрюм, сердит даже, с перекинутым через плечо полотенцем, в пижамных, так не любимых Светланочкой штанах. В руке он держал флакончик пены для бритья.

– В вашем подъезде. Никто подозрительный не пробегал часом раньше или полчаса тому назад?

– Не видал, – недовольно выпятил он нижнюю губу. – Я только с постели недавно встал, выпил вчера лишку, вот и завалялся в кровати, а потом в ванне отмокал.

Ему поверили!

Никто не подумал или хотя бы не предположил, что он вышел из своей квартиры на первом этаже с ружьем, спрятанным под легким плащом. Поднялся двумя этажами выше. Выстрелил два раза из окна подъезда. Убил женщину. Потом спустился в свою квартиру незамеченным. В это время он точно знал, что в подъезде нет никакого движения. Убрал ружье обратно в сейф, тоже подаренный ему Гольцовым, пришлось даже в стене нишу выколупать в свое время. Потом он улегся в ванну и пролежал в ней без движения и без единой мысли полтора часа.

Никто не мог даже вообразить, что это все проделал он – угрюмый, скучного, безликого вида мужичонка с первого этажа. Никто не подумал, что у него хватит безрассудной наглости совершить убийство почти что у себя дома!

Правда, однажды заявился к нему с вопросами один толстяк. Он не был милиционером. Он назвался другом погибшей. Смотрел ему словно бы прямо в душу, проникновенно, ясными, чистыми глазами. И Шубин внезапно ощутил некое неприятное волнение. И, глядя потом вслед уходившему парню, он подумал тогда: если его когда-нибудь и вычислят, то сделает это либо этот увалень, либо кто-то, очень на него похожий.

Почему?

Да потому, что они с ним были почти родными по сути! Он – этот толстяк – выглядел таким же безликим, таким же незаметным и таким же неудачливым человеком, как и он. Шубин ведь сразу о нем все угадал. Сразу понял, что именно его, толстого этого, бросила Маринина подруга – белокурая красавица Мария. Он был почти точной копией Шубина – этот рыскающий в поисках убийцы добродушного вида парень. Значит, и рассуждает он приблизительно так же, как и Николай. А если они жили и думали одинаково, то вычислить Шубина он сумеет…

Когда в его дверь позвонили требовательным долгим звонком, Шубин был почти уверен, кого он увидит за порогом. Он их ждал. И все уже давно подготовил.

– Николай Васильевич Шубин?

На лестничной клетке топтался – он не ошибся – друг убитой им Марины. Еще – мент какой-то в штатском, симпатичный и надменный. Двое из патрульно-постовой службы и та самая администратор, устраивавшая ему встречи с Шишкиным, маячила за их спинами. Правда, выглядела она непривычно, как-то очень молодо и свежо.

– Я Шубин.

– Вам придется проехать с нами, – проговорил молодой опер в штатском. – Вы подозреваетесь…

– Да знаю я, знаю, не части, – улыбнулся Шубин устало. – Я сейчас. Войдете?

Вошли лишь патрульные. Проводили его до двери в спальню, встали по обе стороны.

– Я только оденусь, – сказал он, прикрыл дверь и вдруг крикнул толстяку: – У меня для вас пакет, молодой человек! Вон там, на столе, возьмите!

На столе в гостиной лежал тугой объемный конверт. Незапечатанный. И, взяв его в руки, Белов обнаружил в нем несколько страниц рукописного текста. Первая начиналась так: «Когда вы будете читать это…»

– Стойте!!! – заорал Белов не своим голосом и ринулся к двери в спальню.

Выстрел прогремел одновременно с тем, как он вышиб своей огромной ножищей дверь…

Эпилог

– Алекс, не нужно капризничать. – Маша поправила галстук под воротничком мужниной сорочки, поцеловала его в гладко выбритый подбородок. – Это лучшее решение, которое ты принял за последнее время! Зачем теперь вилять?

– Я принял! – фыркнул Захаров Алексей, правда, без особого жара, фыркнул скорее по инерции. – Вы со своим Беловым решили отметить Новый год вместе, а я, оказывается, принял решение!

– Я не решала. Белов тоже не решал. Решил за всех нас ты.

– Но… Ну, может, и я. Но как-то все так получилось… Я – как будто из благодарности – даже предложил ему крышу нашего дома в эту сказочную ночь!

– Именно, любимый! Именно ты и предложил. – Маша рассмеялась, одернула платье на бедрах, оно было ей чуть тесновато, и ткань упорно ползла вверх.

– Но я думал спасти его от одиночества! Я же не знал тогда… – Алексей капризно выпятил губы, оглядел жену. – Ты такая красавица, Маруся! Он станет таращиться на тебя всю ночь, а я буду ревновать!

– Ему есть на кого таращиться, душа моя!

Маша покраснела. Она очень любила комплименты мужа, сказанные как бы походя, как бы недовольным тоном. От этого их ценность для нее становилась еще больше.

– Машенька, вас к телефону. – Соня протянула ей трубку домашнего телефона, успев прошептать: – Белов.

Она вернулась к мужу через три минуты. Говорить при нем она не захотела. Станет злиться, подслушивать – поговорить им точно не даст.

– Алекс, ты спасен, мой дорогой, – пропела она и еще раз поцеловала мужа в подбородок. – Они не приедут.

– Почему? – изумился он, уже как будто и с обидой. – Гусь свинье не товарищ, что ли?

– Нет. – Она лукаво улыбнулась. – Думаю, Белов влюбился не на шутку, и он не хочет, чтобы внимание его любимой досталось хоть кому-то еще.

– И что это значит? – Захаров потянул петлю галстука книзу, расстегнул три верхние пуговицы на рубашке. – Что мы с тобой отпразднуем Новый год вдвоем?

– Да. И еще это значит, что внимание твоей любимой женщины достанется только тебе…

– …А ты уверен, что мы правильно поступаем?

Вика уже трижды переставляла на столе блюдо с уткой, и все-то ей казалось, что стоит оно как-то неправильно, как-то кривовато.