Читать книгу "Проданная замуж - Хамфри Прайс"

Рядом с Осгаром появился Азмир.

— Можно посмотреть? Можно посмотреть? — нетерпеливо спрашивал он.

— Да. Иди сюда, — сказала я, протягивая руки. — Обними меня. Твое желание сбылось. У тебя теперь есть маленький братик.

Мы еще какое-то время обнимали и целовали друг друга, а потом одна из медсестер положила руку на плечо Осгару.

— Вы не могли бы выйти? Мы должны ее почистить. Мы отвезем ее в палату, когда закончим. Можете подождать там.

— Мы любим тебя, — сказал Осгар и помахал рукой, а Азмир послал мне воздушный поцелуй.

Я помахала им в ответ.

— Скоро увидимся.

Когда меня привезли в палату, Осгар и Азмир уже ждали там. Азим спал в своей кроватке. Я поцеловала его и легла на свою кровать.

— У тебя усталый вид, — сказал Осгар, нежно убирая прядь волос с моей щеки. — Отдыхай. Мы пойдем в город, купим одежду для малыша, а попозже, вечером, вернемся тебя навестить.

Я из последних сил кивнула и заснула крепким сном. Разбудила меня медсестра. Она сообщила, что ребенок плачет.

— Вы уже решили, как будете его кормить: грудью или из бутылочки? Похоже, он проголодался.

— Конечно, грудью, — сказала я.

Медсестра передала мне на руки Азима и задернула занавеску, отделявшую мою кровать.

Осгар и Азмир навещали меня каждый день, пока я лежала в больнице. Меня отпустили домой на четвертый день, и у входа уже ждало такси, вызванное Осгаром.

Когда мы приехали в наш новый дом, я обнаружила, что Осгар обставил комнаты мебелью. Теперь у нас были подержанная кушетка, купленная за двадцать фунтов, и старая раскладушка для Азмира. А в нашу спальню Осгар купил новый матрас, который положил на пол в углу комнаты.

— Я не мог позволить себе многого, но по крайней мере предметы первой необходимости у нас есть, — сказал он.

— А я купил Азиму одежду, мама, — с гордостью сказал Азмир. — Посмотри! — И вытащил все из пакета.

— Какая прелесть, милый. Молодец, хорошие выбрал вещи.

Я стояла в гостиной со спящим Азимом на руках. Осгар обнял меня за талию и крепко прижал к себе. Азмир обхватил ручками мои ноги и улыбнулся, глядя на новорожденного братика. Моя собственная любящая семья.

Когда родился Азмир, у меня ничего для него не было и я переживала из-за этого, но теперь я могла быть спокойна, потому что Осгар позаботился обо всем, до мелочей. Самое главное — я была не одна, и ничего прекраснее этого чувства я не испытывала. Я прижалась к Осгару, поцеловала его в щеку и сказала:

— Все чудесно.

Мне пришлось пережить еще одно потрясение: суд над Манцем должен был состояться через два месяца после рождения Азима. Я держалась в стороне от всего этого, но мне все же пришлось давать свидетельские показания. Полицейский, которому было поручено доставить меня в здание суда, зашел к нам домой накануне и сказал:

— Мы знаем, что некоторые ваши родственники участвуют в судебном процессе и, возможно, будут присутствовать на завтрашнем заседании, — они все это время были здесь. Когда войдем в зал суда, просто не смотрите на них, не заговаривайте с ними. Хорошо?

Я кивнула, но у меня были другие планы на этот счет.

На следующее утро я надела свое самое красивое новое платье, какого они никогда бы мне не купили, а войдя в здание суда, смотрела по сторонам, пока не удостоверилась, что мать заметила меня. Я знала, что она будет там. Она просто смотрела на меня. Я не отвела взгляд. Высоко подняв голову, я, сопровождаемая полицейским, прошествовала в комнату для свидетелей. Я гордилась собой, гордилась, что пришла сюда сегодня, что осмелилась противостоять ей — всем им, — потому что дома меня ждала моя собственная любящая семья.

Манца признали виновным в организации похищения людей и приговорили к четырем годам заключения в печально известной манчестерской тюрьме «Стрэйнджвейз».

20

Мне нравилось быть мамой, и душевная близость между мной и моими мальчиками многое для меня значила. Много раз, забирая Азмира из садика, я встречала других мам, разговаривавших о чем-то во дворе школы. Проходя мимо, я кивала им, и некоторые посмеивались и приговаривали, указывая на Азима, который сидел в своей легкой прогулочной коляске:

— Вы, наверное, ждете не дождетесь, когда он пойдет в садик и не придется целый день за ним смотреть.

Я вежливо улыбалась и кивала в ответ, но сама думала, что вовсе не тороплюсь отдавать сына в садик и хочу проводить с ним как можно больше времени.

Манца надежно заперли в тюрьме, а мать я теперь воспринимала с позиции свободной женщины, как в тот день на суде, и мне зажилось спокойнее. У Азмира появились друзья, он рассказывал дома о школе и о том, чем занимался в течение дня, а я подробно расспрашивала его. Вечерами я сидела с ним, помогая делать уроки. Спустя какое-то время я начала общаться с другими мамами. Обычно они болтали о рутинных вещах: чем будут заниматься, когда придут домой, что прошлым вечером делали дети и чем они сами отличились, когда последний раз ходили в паб. Я считала, что между нами мало общего, но все равно подходила к ним и постепенно включалась в разговоры, благодаря чему по-настоящему хорошо узнала некоторых из них. Я понемногу начала чувствовать, что становлюсь частью сообщества, и явно испытывала ощущение принадлежности к определенному месту. Наконец я где-то стала своей.

Мы с Осгаром тяжело трудились, чтобы построить для своей семьи как можно лучшую жизнь. Он выучил язык и получил гражданство. Нам удалось скопить денег и купить дом рядом с огромным парком, где мальчики могли играть, как мы с Амандой когда-то играли в Кэннок Чейзе. Азмир и Азим хорошо учились в школе и очень меня этим радовали. Бывали и тяжелые моменты, но взрослая жизнь никогда не превращалась в кошмар, омрачавший большую часть моего детства.

Однажды, когда Азиму было около пяти лет, зазвонил телефон, и я взяла трубку.

— Здравствуйте, это Сэм? — прозвучало на другом конце линии приветствие с сильным шотландским акцентом.

Я ответила:

— Да, — но не узнала звонившего.

— Сэм, это я, Сайбер.

У меня затряслись руки, а глаза наполнились слезами. Я не узнала голос собственного брата! Я улыбнулась сквозь слезы.

— Как у тебя дела? — произнесла я, судорожно втянув воздух. — Откуда у тебя мой номер телефона?

— Танвир узнала его у родственников Осгара в Пакистане, — ответил Сайбер. — Я звоню по поводу отца.

«О, нет!» — мелькнуло у меня в голове. Могла быть только одна причина, по которой родственники звонили мне и заводили речь об отце.

— Он очень болен, — продолжил Сайбер. — Он приехал в Глазго, заболел и теперь лежит в больнице. Он часто спрашивает о тебе. Думаю, тебе следует навестить его.