Читать книгу "Афганский исход. КГБ против Масуда - Александр Полюхов"

— Ковроткацкая фабрика и завод по производству удобрений в Мазари-Шарифе, университет и комбинат панельного домостроения в Кабуле. Не говоря уже о дорогах, мостах и аэродромах. Вы знаете, московские метростроевцы еще в 1964 году пробили самый длинный тоннель — 2,7 км — на перевале Саланг. С ним Афганистан стал единым, без него север и юг страны соединяли лишь караванные тропы.

— Саму дорогу от Кабула до советской границе соорудили строители из ФРГ, — блеснула подготовкой Нурми.

— Вы правы. Нам и ныне желательно участие Европы в установлении мира и благополучия в Афганистане. Надеюсь, миссия «Шведской помощи» станет первой ласточкой. Женевские соглашения предполагают международную помощь. К сожалению, пока Запад лишь осуждает Москву и не содействует афганскому урегулированию.

— «ШП» продолжит гуманитарные поставки, если эта поездка пройдет успешно, — вставил Стурстен. — И после вывода советских войск.

— А куда выводят дивизии и полки? — не удержалась Ритва. — В Европе опасаются, что в Ленинградский и Прибалтийский военные округа.

— Что вы! Многие части расформируют и только некоторые вернут в прежние гарнизоны, главным образом в среднеазиатских республиках.

Оперработник помалкивал, кивая головой в знак согласия с завотделом ЦК. Чувствуя порой дезинформацию, он понимал, что беседа подготовлена не только главным редактором, но и спецслужбами. «Наверняка Адмирал передает конкретную дезу для МУСТ и НАТО, — прикидывал разведчик. — Не зря Нурми позволили вклинилась в операцию «Пакет». Не уедет без «подарка» — русская традиция не позволяет».

Спускаясь на лифте, редактор показал на замочную скважину в панели управления. «Конкретный пример перестройки и демократизации: раньше подняться мог каждый, но спуститься могли только обладатели «золотого ключика» — начиная с замзав отделом. Остальные шли вниз по лестнице. Теперь даже гости свободно пользуются техническим удобством». Шведы смеялись чуть смущенно, русские — от души. На выходе предъявили паспорта прапорщику с синими погонами из войск КГБ. Выйдя из ЦК, расстались: Виталий Ильич спешил на дачу, а шведское трио ждал вечер в Москве.

Красная площадь впечатляла размерами и пустотой. Краснокирпичный Исторический музей запечатал северную перспективу на улицу Горького. Южный спуск к Москве-реке охранял собор Василия Блаженного с десятью куполами. Построенный по приказу Ивана Грозного, храм именовался «Собор Покрова Пресвятой Богородицы, что на Рву», но москвичи его окрестили иначе. На восточной стороне горели огни ГУМа, где трудящиеся пытались найти товары и продукты. Столпотворения не было лишь в 200-й секции, занавешенные витрины которой скрывали немногих обладателей номенклатурных пропусков. По ним продавали даже дубленки и ондатровые шапки — предел мечтаний советского потребителя. С запада площадь ограждала стена Кремля — обиталища советских вождей. Живых и мертвых. Владимира Ульянова, известного как Ленин, против воли выставили на обозрение в Мавзолее. Шведов околдовал рассказ о мумии Ленина, обитавшей под охраной почетного караула. Подселившегося сюда же Сталина через несколько лет убрали, как задним числом не оправдавшего доверия коммунистов.

Укрывшись от дождя в ГУМе, троица у центрального фонтана решила съесть по фирменному мороженному. Вафельный стаканчик с пломбиром ценой 20 копеек разочаровал Алехина — на донышке не оказалось традиционного цуката. Подняв глаза к стеклянным сводам, он заметил Чудова, наблюдавшего с галереи второго этажа. «Экономика должна быть экономной», — бессмысленным лозунгом Горбачева телепатически ответил Игорь на безмолвный укор по поводу мороженого. «Сэкономленные на цукатах деньги, видимо, пошли на содержание службы наружного наблюдения», — счел Матвей. Присутствие подчиненного свидетельствовало о наличии слежки.

Ужинали в отеле «Москва», где поселились шведы. Гостиницу построили для приема важных гостей. Депутаты Верховного Совета, делегаты съездов КПСС, иностранные министры и артисты, официальные делегации и преступники крупного калибра любили останавливаться здесь, в двух шагах от Красной площади и в пяти от Большого театра. Осенью 1941 года, когда гитлеровский вермахт стоял на подступах к столице, «Москву» заминировал НКВД. Предполагалось взорвать, если немцы захватят город и разместят в ней штаб или, может быть, самого Гитлера. Позже радиоуправляемые мины в ней и в других крупных зданиях изъяли, но одну закладку — пару центнеров тротила — в подвалах гостиницы не смогли обнаружить. Легендарный диверсант генерал Судоплатов, руководивший операцией «Добро пожаловать в Москву», остался недоволен, но ругать подчиненных не стал: ведь им приказали спрятать взрывчатку так, чтобы ее нельзя было найти. Никто и не нашел, а отель продолжал с тех пор функционировать как обычно, то есть с полной загрузкой восьми сотен номеров.

Некоторые из них оборудовали аудио— и видеоконтролем. Советские правила не разрешали неженатым парам жить в одном номере. Для Ритвы разведчик заказал комнату со спецтехникой, для Уве — обычную. Правда, Адмирал перестраховался и, не информируя Алехина, также поставил руководителя «ШП» под техническое наблюдение. Сталинский ампир, слегка отдававший кондитерскими излишествами, произвел на шведов впечатление. Отель с мрамором, бронзой и фресками наглядно демонстрировал, что они попали в страну «великую, могучую, никем непобедимую». Вид на ночной город из окон ресторана «Огни Москвы» дополнял картину. Заведение на верхнем этаже смотрело на Манежную площадь и Кремль. Пока Стурстен и Нурми приводили себя в порядок, оперработник позвонил Пальчевской и пригласил присоединиться к компании.

Оркестр развлекал мелодиями, в которых превалировали попса и шансон. Под стать собралась и публика: «золотая молодежь», цеховики и кооператоры, криминальный элемент, дамы легкого поведения, золотозубые гости из южных республик, номенклатурные работники. И интуристы, жаждущие припасть к московскому роднику перестройки. Тут не ощущалась нехватка материального, но с духовным обстояло очень неважно. Попадались, разумеется, и светлые личности, увы, они не могли изменить к лучшему атмосферу декаданса «развитого социализма».

И вдруг словно солнце взошло — в зале появилась Варя в маленьком красном платье. Мужчины поворачивались восторженно, женщины смотрели завистливо, уровень шума будто бы понизился. Оркестр грянул The Woman in Red словно встречный марш для невинно дефилирующей девушки, публика захлопала и засвистела, напитки потекли рекой, настроение поднялось. Только не у Ритвы.

— Сотрудник нашей редакции Варвара Пальчевская — восходящая звезда журналистики периода гласности.

— God afton, Herr Stursten och Froken Nikulainen, — приветствовала гостей стажерка на шведском с английским акцентом. — Valkommen till Ryssland.

— Рад встрече, — вымолвил потрясенный Уве.

— Добрый вечер, — процедила Ритва, учуявшая (да, именно учуявшая!) конкурента. На рефлекторном уровне поняла, что в уравнение миссии ввели «мисс Икс», чье значение еще неизвестно, а красота уже общепризнанна. Взглянув на бой-френда, шпионка потеряла аппетит и закрыла меню, которое до того изучала.

— Друзья мои, приступим к ужину — само собой, я угощаю, — призвал Алехин, довольный развитием событий и, особенно, эффектным появлением Вари. — С вашего разрешения закажу закуски и напитки, ну, а горячее каждый волен выбрать сам. Официант!