Читать книгу "Секретный террор Сталина. Исповедь резидента - Георгий Агабеков"

Из Иезда, через Исфагань, мы вернулись в Тегеран. Послав в Москву обстоятельный доклад о поездке на юг Персии и о возможностях, которые там открываются, я просил, ввиду более чем годичного пребывания в Персии, разрешения выехать в Москву с личным докладом, а затем в отпуск.

В это время, то есть в апреле 1928 года, в Тегеране загорелось здание советского банка. Пожар был быстро ликвидирован. Удалось вынести все ценное из банка, но, однако, при разборе бумаг оказалось, что из несгораемых шкафов банка исчезли акции банка, взятые у Хоштария, ценностью в полтора миллиона рублей. В пропаже акций заподозрили нескольких служащих банка. Председатель банка обвинял в краже секретаря Аралова, с которым у него были личные счеты. Для меня мотив обвинения был ясен: Аралов был агентом ОГПУ и знал много о личной жизни председателя банка Мерца. Тем не менее, по требованию Мерца, секретарь банка был выслан в Москву, якобы с поручением, а вслед ему полетели телеграммы Давтьяна и председателя банка с просьбой арестовать его и допросить о пропаже хоштариевских акций. Однако расследование раскрыло игру Мерца, и Давтьяну был объявлен выговор от Центральной контрольной комиссии.

В конце апреля я получил телеграмму от Трилиссера, разрешавшую мне выехать с докладом в Москву. 6 мая я уехал из Тегерана, оставив своим техническим заместителем Маркарьяна и поручив наблюдение за ним советнику полпредства Логановскому.

Проездом в Москву я остановился в Баку, где имел беседу с тогдашним заместителем председателя Азербайджанской ЧК Морозом. Год спустя этот Мороз вместе с другими ответственными работниками ОГПУ был приговорен к семи годам тюремного заключения за то, что незаконно расстрелял бакинского рабочего в подвале ОГПУ. Убийство обнаружилось вследствие склоки, вспыхнувшей среди ответственных партийных работников бакинской организации.

Мороз очень интересовался Джаваховым, работой «Братства Русской Правды» в Персии и просил доложить об этом деле в Москве. Он сообщил, что по его инициативе на границе с Персией им посажены агенты с поручением играть роль повстанцев и дезинформировать центр «Братства Русской Правды». Эти же агенты вливаются в настоящие повстанческие отряды, оперирующие в районе Ардебиля, и дают нам возможность настигать повстанцев и уничтожать их. Я обещал Морозу сделать доклад в Москве в контрразведывательном отделении ОГПУ и о результатах сообщить ему.

Восточный сектор ОГПУ в Москве

В середине 1928 года, приехав в Москву, я явился в тот же день к Трилиссеру и был принят очень приветливо. Вообще нужно сказать, он ко мне относился чрезвычайно хорошо и, будучи о моих способностях высокого мнения, всегда поручал мне наиболее рискованные дела по иностранному отделу. Назначили день для доклада о положении дел в Персии и о дальнейших планах. Доклад состоялся через несколько дней.

Перед поездкой в Центр я по заданию ОГПУ объехал всю Южную Персию и выяснил тамошнее положение на случай войны. Из своего объезда я окончательно сделал вывод, что в Персии продолжать легальную работу нет смысла. То, что в мирной обстановке можно было сделать, мы сделали, но поскольку все высшие инстанции правительства и Коминтерна считали будущую войну с капиталистическими странами неизбежной, мы должны соответственно реорганизовать наш аппарат и сделать его годным для войны. А чтобы разведка могла успешно работать во время войны, она должна быть абсолютно обособленной и нелегальной. Нельзя ставить разведку в ту или иную зависимость от Наркоминдела и Наркомторга, представителей которых могут выслать в случае войны.

И вот, сидя в кабинете зампреда ОГПУ Трилиссера, куда я пришел вместе с начальником восточного сектора ИНО Триандофиловым, я излагал свою точку зрения. Триандофилов, с которым мы раньше обсудили этот вопрос и пришли к соглашению, молча сидел в течение моего доклада и одобрительно качал своей большой лысеющей головой.

– Да, идея в принципе правильная, я уже сам обдумывал этот вопрос. Но кого назначить нелегальным резидентом в Персию? – спросил Трилиссер. – Что вы думаете на этот счет? – обратился он к Триандофилову.

– Резидента найдем, товарищ Трилиссер, дайте только ваше благословение начать дело, – ответил Триандофилов.

– А знаете что? У меня возникла следующая мысль. Не поехать ли вам самим резидентом в Персию? Вы ведь давно сидите в Москве. А на ваше место мы назначим товарища Агабекова. Пусть он немного отдохнет от своих поездок, – предложил Трилиссер Триандофилову.

– Что же, если прикажете, то, конечно, поеду, – ответил тот, радостно улыбаясь.

– Ну и прекрасно! Так вы составьте смету организации, прикрытие, кого с собой взять и прочие детали и приходите еще раз ко мне потолковать по этому вопросу, – сказал Трилиссер и приподнялся со стула, давая нам понять, что разговор кончен.

Мы также встали, но не собирались уходить. Мы знали этот маневр Трилиссера откладывать решение вопроса в долгий ящик и были подготовлены к нему. Мы хотели разрешения вопроса сейчас же, тем более что план организации нелегальных резидентур был у нас в кармане.

– Товарищ Трилиссер, все, что вы требуете, мы уже подготовили. Вот вам план организации в письменной форме. Может быть, вы ознакомитесь с ним сейчас, так как потом к вам трудно будет попасть, – сказал Триандофилов, подавая ему несколько печатных страниц.

– Ну, ладно, – ответил Трилиссер и снова опустился с недовольным лицом на стул. – Расскажите на словах, что вы намерены делать.

– Во-первых, вместе с резидентом мы хотим пока что послать в Персию одного помощника. На эту должность я выдвигаю товарища Эйнгорна. Он, будучи на коминтерновской службе, уже имеет практику нелегальной работы и, кроме того, знает иностранные языки. Затем желательно иметь со временем второго помощника по армянской линии. Дело в том, что в Персии много армян, через которых можно делать большие дела. Но для этого помощник должен быть по национальности армянином. Я наметил на эту работу товарища Кеворкяна. И, наконец, нужен еще один работник для связи между резидентом и периферией, – докладывал Триандофилов.

– Позвольте, а как вы замаскируете такую уйму народа? – спросил Трилиссер.

– Я думаю организовать в Тегеране гараж, а Эйнгорн будет со мной в качестве компаньона, а работник для связи может быть одним из шоферов при гараже. Это ему даст возможность разъезжать по Персии, не навлекая никаких подозрений, – объяснил Триандофилов.

– Ну, а как с Кеворкяном?

– С ним дело обстоит несколько сложней. Я думаю взять его в Персию временно с тем, чтобы он там, подготовив почву, имел возможность пробраться в Индию. Для этого мы придумали следующее: во Франции у нас есть секретный агент Г/57. Он – армянский архимандрит. Сейчас он там для нас почти бесполезен. Мы решили вызвать его сюда, через наши церковные связи посвятить его в епископы и затем отправить в Персию заведующим Индо-Персидской епархией. Кеворкяна же мы пристроим к нему в качестве секретаря. Таким образом, он будет под надежным прикрытием и одновременно будет руководить работой епископа. Эта же должность совершенно облегчит его поездку в Индию, – ответил Триандофилов.