Читать книгу "Тайная помолвка - Вера Крыжановская"

Состояние графа ухудшалось так быстро, что он пожелал приготовиться к смерти и причастился святых тайн.

В ночь после этого умирающий, казалось, уснул, и Валерия, спрятав лицо в подушку, тихо плакала. Вдруг она почувствовала, что отец положил свою руку ей на голову:

– Не плачь, дитя мое, слезы твои разрывают мне сердце, – прошептал он. – Мои страдания и наступающая смерть – заслуженное наказание за увлечения, которым я предавался. Они довели меня до разорения и подточили мою жизнь, за них ты тоже поплатилась своим счастьем, дорогая, и этот упрек совести отравляет последние минуты моей жизни. Я ежедневно благодарю Бога за то, что Рудольф остановился на скользком пути, найдя счастье в любви жены и детей!

– Не упрекай себя, отец, ты желал только моего счастья, но меня ужасает мысль потерять тебя. Бог наказывает меня за мою жестокость, и я останусь совершенно одинокой, так как и мой ребенок не может служить мне утешением. Вид его мучает мое сердце и делает меня дурной матерью.

– Не говори так, Валерия, у тебя есть брат, сестра, которые тебя любят, и муж, который жаждет примириться с тобой. Раскрой свое сердце прощению и забвению обид, и ты не будешь одинока.

– Нет, нет, – порывисто ответила Валерия, – я не могу забыть, что Рауль бросил меня, запятнал мою честь. И какая может быть цель к примирению, если Амедей всегда будет стоять грозной тайной между нами. Я не могу жить с человеком, заподозрившим меня в низости, который объявил, что между нами разверзлась пропасть.

– Не будь несправедливой, – сказал больной, – такое странное стечение обстоятельств, естественно, могло взорвать пылкого влюбленного молодого человека, но Рауль очень изменился. Любовь и вера в тебя воскресли в нем, что он доказывает своей нежностью к ребенку. Не отказывайся из гордости от мира и счастья. Обещай мне победить себя и не отталкивай Рауля, там я буду счастлив вашим примирением. Помни, что это моя последняя просьба.

– Постараюсь, отец, исполнить твою волю со временем, – прошептала она, заливаясь слезами.

Через несколько дней после этого разговора граф умер, а княгиня занемогла от утомления и горя.

Как только ей стало несколько лучше, она объявила, что хочет вернуться одна в свое имение, но брат ее и Антуанетта, равно как и доктор, решительно воспротивились этому намерению.

Доктор требовал, чтобы она провела несколько месяцев в Италии, чтобы укрепить свои потрепанные нервы и новой обстановкой сгладить грустные впечатления последнего времени. Очень неохотно, но все-таки Валерия уступила.

– Делайте как хотите, я ни во что не вмешиваюсь, – сказала она. – Не понимаю, к чему ты и Рудольф так дорожите моей жизнью? Разве из эгоизма, потому что для меня впереди ничего нет, ни цели существования, ни долга.

– Стыдись говорить так, – остановила ее Антуанетта. – Молодая здоровая женщина и мать – не имеет цели в жизни? Я не говорю даже о другом лице, которое имеет право на твое прощение и любовь, так как ты клялась все делить с ним, но я напоминаю тебе, что ты христианка. Да, наконец, отдыхай себе и дуйся сколько угодно, мы и без тебя все устроим.

После этого длительная переписка завязалась между князем и графиней, которая уведомила его об отъезде Валерии и советовала воспользоваться этим обстоятельством, чтобы примириться с женой.

Князь с восторгом ухватился за этот проект и в скором времени сообщил ей, что через доверенное лицо он нанял на берегу озера Камо две виллы на недалеком расстоянии друг от друга; одна поменьше предназначалась Валерии, в другой должен был поселиться он сам, чтобы охранять жену без ее ведома и выжидать случая примириться с ней.

Так как положение Антуанетты не позволяло ей ехать, то Рауль просил пристроить к Валерии надежную и верную компаньонку, которую можно было бы посвятить в их планы, чтобы она служила ему союзницей.

Эта вторая часть их заговора удалась, как и первая. Старая родственница, которую княгиня знала с детства и любила, изъявила согласие ей сопутствовать. Тетя Адель, как все ее называли, была одной из милых старых дев, которые, кажется, для того и созданы, чтобы быть полезными другим. Услужливая, незлобивая, веселая, разговорчивая, не сплетница и всеми любимая, она живала поочередно в семьях своих многочисленных родственников. Когда Антуанетта посвятила ее в тайну отношений Рауля с женой и сообщила ей план князя, та воспылала рвением и поклялась сделать все возможное, чтобы примирить супругов. Тетя Адель любила устраивать супружество и не выносила семейного раздора.

Не подозревая о раскидываемой вокруг нее сети, Валерия горевала об отце, упав духом, равнодушно соглашалась на все приготовления и не противилась отсылке на озеро Камо, с безразличием относясь к переезду.

Накануне отъезда княгиня сидела в будуаре подруги, которая не сходила с кушетки, задумчиво, рассеянно глядя на свой портрет под руку с Раулем. Портрет их был написан в первый год свадьбы в подарок графу.

– Знаешь ли, фея, – сказала наблюдавшая за ней Антуанетта, – у меня есть для тебя нечто интересное, услышанное от отца фон-Роте. Я уже давно собираюсь сообщить тебе эту новость, а за смертью папы и всеми хлопотами совсем про нее забыла.

– В чем дело? Ты знаешь, как я мало интересуюсь новостями.

– Зависит от новости, – смеясь, ответила Антуанетта. – Сколько ни ломай голову, все равно не отгадаешь: Самуил, или Гуго, как его теперь называют, крестился вместе с сыном.

– Возможно ли! – воскликнула Валерия, вздрогнув.

– Истинная правда, и отец Мартин совершил таинство. Несмотря на старания Мейера сделать все втихомолку, тем не менее обращение его заставило говорить о себе, да и братья Моисеевы завопили. Не права ли я была, – продолжала Антуанетта, – говоря всегда, что Самуил… фи! Гуго, хотела я сказать, не такой еврей, как все другие.

– Во всяком случае он очень изменился, – ответила княгиня. – Я встретилась с ним в день моего прибытия в Пешт. Он побледнел, узнав меня, а я еще раз убедилась, что Амедей – живой его портрет. Во мне что-то перевернулось, и, кажется, в эту минуту я его возненавидела. Как знать, может, Рауль и прав, подозревая какую-нибудь гнусность в этом таинственном сходстве…

Заметив возбуждение приятельницы, графиня поспешила изменить разговор.

На другой день Рудольф был дежурным и поэтому не мог проводить сестру. Антуанетта не выходила по нездоровью, и Валерия простилась с родными на дому, отправляясь на вокзал лишь в сопровождении тети Адель, горничной и лакея. Желая избегнуть толпы, княгиня выехала заблаговременно, чтобы вовремя занять купе, но она плохо рассчитала, и когда экипаж подъехал, с вокзала выходила масса публики с только что пришедшего поезда. Во избежание давки Валерия шла медленно, предоставляя тете Адель идти вперед, чтобы скорей усесться с попугаем и собачкой, которых она взяла с собой, и множеством мешков и картонок. Забавляясь ее суетливостью, Валерия с улыбкой шла по почти пустой зале, но в дверях вдруг столкнулась с господином, который входил, ведя за руку ребенка.