Читать книгу "Рыцарь Шестопер. Новый дом - Федор Соколовский"

Тогда как третья сила – король и его ближайшие сторонники заняли выжидательную позицию. Словно никак не могли решить, на чью сторону встать в споре. Даже появились слухи, что Хорфагер все-таки склоняется в симпатиях к монголам. Что особенно нервировало и злило местные власти.

На этом фоне особенно остро встал вопрос о предстоящей аудиенции. Бурно обсудили возможные просьбы и претензии незваных гостей. Договорились, что, кому и когда говорить. А потом и разрешение дали впустить в малый зал азиатов и пару десятков наиболее приближенного придворного люда.

Про скромного рыцаря словно забыли, и он старался не высовываться из-за спины баннерета Молнара.

Раззолоченные посланники Орды вошли, ступая мягко в своих кожаных полусапожках. А остановившись, где им полагалось, вначале преподнесли через слуг дары и подношения князю. После этого на довольно сносном местном языке излили на князя все что полагалось хвалебного по восточным традициям. Затем монголы перешли непосредственно к сути дела:

– Великий хан еще не знает о постигшем его большом горе. А мы ринулись сюда, так как находились ближе всех, кто уполномочен говорить о таком горе. Ибо до нас дошли сведения, что на землях вашего княжества безнаказанно убивают посланников нашего великого ханства. И одной из жертв такого беспредела стал внебрачный сын великого хана, его любимец Охтынды. Не далее как несколько недель назад он, по словам сопровождающих его воинов, был убит недалеко от Вищина.

– Почему же они сразу не заявили о такой трагедии? – бесцеремонно перебила говорившего княгиня. – С подобным следует разбираться немедленно, по горячим следам.

– Дело в том, ваше сиятельство, – цедил через губу наиболее спесивый из посланников, – что славный Охтынды путешествовал с простыми воинами инкогнито. И они даже сами не знали, какой небесной благодати они касались. Разбирательства начались позже, когда сын нашего достопочтенного хана не прибыл в конечную точку своего путешествия. Было проведено следствие, допрошены все выжившие, и вот мы перед вами.

– А что конкретно случилось, когда и где? – задал вопрос маршал, дождавшись еле заметного кивка молодого князя.

Вот тут и стало понятно после подробного описания местности и указания времени, что речь идет о том самом столкновении рыцарей баннерета Молнара, когда они защитили убегающий от преследователей отряд русской миссии князя Берлюты. Именно тогда лучники меткой стрельбой уничтожили под два десятка монголов, а остальных удалось напугать и отогнать.

Маршал, прекрасно помнивший все перипетии того боя, немедленно выдвинул встречное обвинение, указав, что все свидетели единогласно утверждают: разбоем на дорогах занимались сами монголы. Преследовали карету русской миссии, открыли стрельбу по нему самому. За что и были жестко остановлены отрядом рыцарей, обязанных следить за порядком в княжестве.

– По местным законам, павших разбойников должны были либо сжечь, либо похоронить в общей могиле.

После этих слов маршала лица азиатов стали багровыми. Скорее всего они прекрасно осознавали, что их достопочтенный хан обязательно казнит не один десяток своих подданных за такие новости о своем любимце. И уже явственно ощущали шелковые удавки на своих шеях. Но еще пытались трепыхаться и даже угрожать:

– Вы не понимаете, какая страшная трагедия произошла! – затряс своей бородкой самый тучный из посланников. – Великий владыка Золотой Орды за меньшие прегрешения стирал огромные государства с лица земли! И вас может постигнуть такая же участь!

– А мы-то тут при чем? – без тени страха или опасения отозвалась Рагнара. – Ваш Охтынды занялся разбоем на дорогах, за что и сам пострадал. Наши воины выполнили свои обязанности. Другой вопрос, что не по чину похороны состоялись, так то надо у местных кметов уточнять. Может, и не сожгли трупы, может, просто закопали. Так что у вас еще есть возможность съездить на место боя и поискать, опознать тело Охтынды. С нашей стороны никаких препятствий похоронам по вашему обряду не предвидится. Разрешение мы вам милостиво даем. Какие будут у вас еще вопросы к нашему княжеству?

И сделала вид, что другие разговоры ее вообще ни капельки не интересуют. Ибо она заранее не придает им ни малейшей важности. Несмотря на первые негативные впечатления о ней Райкалина, мать князя в его глазах набирала все больше очков.

Да иначе умный политик и не поступил бы. Что за наезды? Что за угрозы?! Да и не новость, что подобных сыновей у великого хана по всей Азии тысячи. А любимых еще больше. И что, за казнь каждого или за случайную смерть просить прощения? Или рвать на себе волосы от горя и отчаяния?

«Обнаглели монголы, – размышлял Василий, сожалея, что Боджи до сих пор отсыпается. – Крайне обнаглели! Или у них в самом деле уже удавка на горле затягивается. Наверняка обязаны были проследить, обеспечить и проконтролировать, а ханский сынок наплевал на все условности и меры безопасности. Счел себя великим, непобедимым героем и на стрелу нарвался. И сдается мне, это тот самый тип, в наследство от которого мне досталась пайцза и странные письма с каракулями. Получается, я все правильно сделал, припрятав такие ценнейшие трофеи. Скорей всего предатель Жанай и куча его подельников в этих палатах умудрились бы уволочь эти ценные раритеты из общей кучи. А то и всех рыцарей отряда порешили бы за них после нашего возвращения в Вищин. Недаром они в сговоре не только с римлянами состояли, но и с монголами плотно якшались».

В конце этих размышлений смерчень все-таки проснулся. Повозился на теле, отозвался и, уловив суть новых сомнений, тут же включился в спор на тему: «Молчать ли о припрятанных в корчме града Белое трофеях или все-таки сливать информацию о них светлому волхву?»

Хотя там и спорить-то вроде не о чем было. Несколько разобравшись в обстановке этого мира, обзаведясь советчиками, союзниками и опекунами, Василий мог более смело распоряжаться теми или иными сведениями, или рационально использовать доставшиеся ему ценные трофеи. То есть следовало доложить волхву о пайцзе немедленно. А уж он гораздо лучше придумает ей применение. Да и толмача для прочтения писем отыщет не в пример быстрее рядового рыцаря.

Смущала лишь одна недоговоренность. Гонта сказал «А», но еще не сказал «Б» о местонахождении Зареславы. Хотелось бы вначале услышать от старика, где девушка находится, что делает и когда точно вернется. То есть для себя некие преференции выторговать и получить.

Тем временем аудиенция закончилась словами князя, которыми он проводил монголов:

– Не надо пышных благодарностей! Всегда рады помочь! Заходите, если еще какие неприятности вас коснутся.

Стоило видеть, как злобно блестели глаза азиатов, вынужденных улыбаться и раскланиваться. Даже Грин поежился и порадовался, что сидит за широкой спиной баннерета.

Вместе с посланниками зал покинули и впущенные для массовки придворные. Остались лишь доверенные лица, среди которых и Шестопер затерялся. Начались прения, касающиеся последнего события в частности и Золотой Орды в целом. Рагнара потребовала высказаться всех без исключения, и Айзек Молнар неожиданно углубил это требование до предела: