Читать книгу "Род-Айленд блюз - Фэй Уэлдон"

— Я очень любил Франсину, — сказал Джек.

— А я ее терпеть не могла, — буркнула Джой, и они оба примолкли.

В этом пререкании словно вышло на поверхность что-то скрытое в их отношениях.

Тут в дверь и вправду постучалась сестра Доун и вошла, не дожидаясь приглашения. Она была в белом больничном одеянии. Туфли она переменила на тапочки, а под белой тканью угадывался черный корсет. Халат, стираный-перестираный, хоть и сверкал белизной, но ткань истонченная, почти прозрачная.

— Опять посетители! — сказала она. — Желательно, чтобы вы попросили их входить не через садовую дверь, а через главный вход и приемный покой, чтобы их могли зарегистрировать. Я, конечно, знаю мистера и миссис Эпстейн, но входить через садовую дверь не полагается. Вокруг так много хулиганья. Тут ведь Род-Айленд, а не что-нибудь.

— Коннектикут гораздо лучше, — кивнула Джой. — Стиль жизни шикарнее. Я же тебе говорила.

— А рынок подержанных автомобилей богаче в Род-Айленде, — возразил Джек.

— Это меня беспокоит больше всего, — насмешливым тоном сказала Джой.

— Если вы, мисс Фелисити, не можете соблюдать эти простые предосторожности, — продолжала сестра Доун, отметая все попытки прервать ее разглагольствования, — видимо, придется переселить вас этажом выше, чтобы не подвергать опасности остальных постояльцев. Вы, разумеется, можете выступить в роли Рапунцель, но ваш принц, боюсь, не сумеет воспользоваться вашими косами вместо веревки. У вас тут очень славная комната и чудесный вид из окна, право, очень жаль было бы с ней расстаться. Завтра прилетает из Лондона ваша внучка, такая разумная молодая особа. Если не возражаете, мы обсудим с ней этот вопрос. Кстати, доктор Грепалли поговорит с ней о картине.

— О какой картине? — не сразу поняла Фелисити. — Вы имеете в виду полотно Утрилло?

— Если она в самом деле настолько ценная, как я слышала, при таких небольших размерах похитить ее не составит труда. И это возвращает нас к вопросу о предосторожностях.

Сестра Доун вынула из кармана пачку проспектов, помахала ими у всех присутствующих на виду и положила на полированный столик у двери.

— Может быть, они вас заинтересуют, мисс Фелисити. Я смотрю, сегодня мистер Джонсон не приехал? Напрасно ждали? Ну что ж, помнится, это дело обычное в мире неразделенной любви. Думаю, доктор Грепалли с ним переговорил. Мне это знакомо. Сегодня поклонник, а завтра его и след простыл.

И она удалилась, оставив Джой и Джека в совершенном недоумении. Джек взял несколько проспектов. Они были напечатаны Ассоциацией по борьбе с азартными играми, и в них предлагался бесплатный курс лечения игромании.

“Будьте бдительны, — говорилось там. — В умеренном виде азартные игры, конечно, развлекают миллионы людей и создают множество рабочих мест. В Америке ценят и любят азартные игры — это целая индустрия с оборотом в 35 млрд долларов и большим будущим. Но азартные игры могут стать настоящим бедствием для тех, кто неумеренно им предается. Как и всякая мания, патологическое пристрастие к азартным играм ведет ко лжи, воровству, разорению, пренебрежению работой и служебными обязанностями и даже самоубийству. Если вы или кто-то из ваших друзей и знакомых принадлежит к числу этих несчастных, обратитесь в службу спасения Ассоциации. Мы предлагаем бесплатное лечение. Мы готовы вам помочь”.

Ну и так далее.

Тут и там, в рамке в виде розового сердца, мелькала фраза: “Берите от жизни всё”.

— С чего эта женщина вдруг принесла сюда проспекты? — спросил Джек.

— Понятия не имею, — ответила Фелисити. Это была ложь, не стоило ей так говорить. Но она почувствовала, что ослабела и надломилась, как бывает, когда в памяти всплывают прежние неудачи, ошибки, разочарования и несбывшиеся надежды. На какое-то время она утратила уверенность в себе. Не хотелось слушать, как будет орать Джой, когда узнает, что Уильям игрок. Но такая ложь может привести к утрате друга.

Внезапно за стеклянной дверью показался Уильям; фигура четко обрисована падающим сзади светом — новый костюм, шляпа удачливого игрока, глаза сияют, на губах торжествующая улыбка. Новенький красный сверкающий “сааб” припаркован на самом виду. Победитель, а не проигравший. И к Фелисити вернулась уверенность:

— Уильям — игрок, — объявила она. — А сестра Доун — мерзкая сука. Входи, Уильям. С Джой ты уже знаком, а это Джек, ее муж.

— Муж покойной сестры, — хором сказали оба.

— Прошу прощения, — сказала Фелисити. — Все время вылетает из головы.

39

Гай и Лорна оказались никудышными попутчиками. Они удивили меня, когда в последнюю минуту объявили, что полетят вместе со мной в Род-Айленд. В пятницу Гай дозвонился в нашу монтажную, убедил меня взять трубку, так как речь-де идет о Фелисити и дело срочное. В результате я не только сбилась с мысли, но еще стоило мне встать, как Гарри проскользнул на мое место и завладел кнопками — он весь день искал случая. Мужчин хлебом не корми, только дай чем-нибудь поуправлять. Конечно, никаких особых монтажных ляпов он не совершит, я в этом не сомневалась. Но все равно такое чувство, будто подруга взяла у тебя на время твой автомобиль и потом он уже как-то плохо тебя слушается.

Сев на мое место, Гарри подольстился ко мне: “Какой теплый стул, очень приятно!” Эти слова пришлись мне по душе. Значит, я для него не просто девица, с которой он спит, и не просто сослуживица, а и то и другое вместе. Я для него девушка, с которой он и спит и работает. Обе роли переплетаются, сливаются в одну. Холли с недавних пор как-то стушевалась. А может быть, просто из-за расстояния в тридевять земель и тридевять морей, она сделалась в моих воспоминаниях бесцветной, мертвенно-бледной тенью. Или, может быть, Гарри просто не показывает мне ее посланий. Вот последняя новость, которую я от него услышала пару недель назад. Он сказал, что она задумала искусственное осеменение с помощью донора, то есть использовать чью-то чужую яйцеклетку — сперма Гарри у нее хранится под рукой в замороженном виде (фу, какая мерзость!) — и матку напрокат, и все это надо собрать вместе; но Гарри думает, что ее на это не станет. Она гораздо сильнее сейчас озабочена, объяснил Гарри, тем, чтобы получить большую роль в каком-то научно-фантастическом фильме со спецэффектами; там все будут ходить только в меняющих цвет простынях и больше ни в чем, и Холли надо подобрать себе дублершу на ответственные эпизоды, а именно на вид со спины, так как ее собственную спину постановщики находят чересчур мускулистой.

— Выходит, она похожа на Шварценеггера? — съязвила я.

— Скорее на Деми Мур, — отрезал он, чем сразу поставил меня на место.

Видимо, в Голливуде самый распространенный способ удержать любовника — это подмешать его гены своему ребенку, когда надумаешь родить. Что из этого получится? Кто знает? Эксперимент этот — последнее слово генетической технологии, разработанной в Лос-Анджелесе. Сочинить человека, как сочиняют рассказ. Холли становилась все более призрачной, нереальной, но ведь и кино — это тоже не реальность, а Гарри — киношник. Он только подражает реальности, и получается очень даже неплохо. Если этот энергичный жизнелюб, сплошной тестостерон, в действительности — просто персонаж из рисованного фильма, изображающий знаменитого голливудского режиссера, который разгулялся на воле в Лондоне, значит, меня одурачили. Мне известно, какие успехи сделаны в последнее время в технике мультипликации, однако Гарри все-таки поражает своей неповторимостью. Пусть у него сказочно широкие, квадратные плечи, но один из его верхних резцов белее другого и черты лица на редкость подвижные, зрителям на удивление. Пусть Холли — героиня одного из новых, напичканных спецэффектами голливудских фильмов, но я уяснила одно: чем дольше Гарри не возвращается туда, тем более настоящим и менее виртуальным он становится. Что до меня, то в последнее время моя одержимость киноискусством поколебалась. Предложи мне на выбор — кино или скучный обед в Туикнеме с Гаем и Лорной, я, как ни странно, выбрала бы обед. Вот и теперь я покидаю Гарри и лечу к бабушке. Добро бы она заболела, а то ведь влюбилась и того гляди замуж выскочит.