Читать книгу "Новая Зона. Тропа Мертвых - Игорь Недозор"

– Ну а человека? – между тем осведомился супруг охотницы.

– Человека? – понимающе ухмыльнулся оружейник. – Человека этот малыш свалить может легко, искрометно и непринужденно. Человек – это ж не лось, не вриколак, не гримтурс и не прочая крупная дичь, на ту, само собой, лучше с огнестрелом. Впрочем, есть и этой беде чем помочь. – Он вытащил из какого-то кармана своей безразмерной разгрузки два флакончика с залитыми парафином пробками. – Это масляный экстракт дым-ягоды и отвар корня красного пустошника. Сами по себе они безопасны, но если смешать, просто макнуть стрелу сперва в один флакон, а потом в другой, гарантированно валит любого зверя.

Семейство охотников ушло, унося арбалет, стрелы и даже яд.

Рузин подумал, что если все и дальше пойдет в этом мире, как идет, то лет через тридцать-сорок здешний народ целиком перейдет на арбалеты и ножи и полностью пересядет на коней и гримтурсов.

Впрочем, пока что огнестрел преобладал. А вот разных артефактных ружей и пистолетов он не заметил. Наверное, в свое время мысль так и не доросла, а потом уже заботы о выживании заслонили все. На пушку Шамиля вот тоже никто внимания не обращает, думая, что это какой-то необычный пулемет.

Войдя в полутемный низкий барак с надписью «Арсеналъ Столпъ», Виктор невольно присвистнул. На дощатых стенах висели самые разные образцы оружия: «МП-38», «ППШ», «МП», «ППД» и «ППС», «мосинки» со штыками и без. Он узнавал все те стрелялки, копии которых не раз встречал на пейнтбольных состязаниях. Отдельно прикованные цепями лежали гранатометы, ручные и станковые пулеметы, миномет и тяжелый станковый гранатомет. И что важно, почти все старые, с вытертым воронением и хромированием, с расстрелянными стволами, иногда собранные из нескольких экземпляров. Имелись и самоделки, и кустарно набитые охотничьи патроны в картонных гильзах.

Новых образцов было немного, например, блестящие хромированные пистолеты непонятной модели с надписью иероглифами на щечках рукояти. По виду похожие на «стечкин», приспособленные под стрельбу и одиночными, и очередями. К ним в комплекте шли оптические прицелы и съемные приклады-кобуры, как у древних маузеров. Под ними стоял ценник с пятизначной суммой в рублях и чуть поменьше – в векслях. Еще внимание Виктора привлекло странного вида помповое ружье, но продавец, немолодой лысый усач, у которого ногу ниже колена заменял деревянный протез, объяснил, что это легкий гранатомет. К нему прилагалась пластиковая коробка с зарядами, каждый лишь чуть больше охотничьего патрона.

– Оставил проезжий какой-то, сказал, что купил на Урале, из последних промышленных партий до Напасти. Называется оно «Ирис». Отдам недорого – сто векслей, все равно зарядов запасных нет.

Рузин уже собирался уходить, как вдруг внимание его привлекло стоявшее на стойке среди скромных охотничьих одностволок необычное ружье. При первом осмотре он с изумлением увидел, что оно кремневое. При более детальном – что оно еще и казнозарядное. И вдруг вспомнив, где его видел, невольно смахнул вдруг выступившую испарину.

А потом аккуратно вытащил его и начал пристально разглядывать. Да, сомнений быть не могло, именно им был вооружен мертвый нелюдь с видеозаписи, просмотренной им перед отъездом в Московскую Зону.

Все было в этом ружье хорошо подогнано и хитро и в то же время просто устроено. Обычный кремневый замок с огнивом дамасской стали. Металлические части: замок, поворотная рукоять эксцентрика, ствол, казенная часть были покрыты гравировкой – странными изломанными арабесками. В верхней части ствола был тщательно вырезан выступ, который входил в фигурный вырез пластины в задней части затворной рамки. Казенная часть с патронником открывалась длинным рычагом, расположенным сразу перед спусковой скобой. Небольшая муфточка навинчивалась на него наподобие гайки, соединяя со стволом. Как Виктор понял, в казенник засыпали порох, забивали пулю, а потом закрывали, и стреляй себе. Заглянув в ствол, он обнаружил восемь нарезов.

– Заметили? – обратился к нему продавец. – Да, вещь интересная. Называется камерлодер – редкая винтовка времен забытых. Их делали лет двести назад. Наверное, лежала где-то в музее, а потом… – Одноногий махнул рукой. – Вот все думаю, не подбросить ли нашим оружейным мастерам идею такие штуки мастерить. Потому как патроны даже за последние пять лет вдвое подорожали, новых привозят все меньше.

Выйдя из ружейной лавки, Виктор пошел дальше местным торжищем.

Надо же, как просто все объяснилось. Странное ружье с памятной видеозаписи оказалось вполне земной моделью. Но рожа-то у того трупа была совсем не земная! Или ему показалось, запись-то была дрянного качества? Может, урод из этих «порченых» или мутант из Темных? Опять же оружие никак не выглядит старым. М-да, понятно, что ни хрена не понятно.

– Да обожди ты, я говорю, Большой Гон у тварей на носу! – воскликнул кто-то совсем рядом.

Виктор остановился у сколоченного из фанеры павильончика, делая вид, что разглядывает выставленные на прилавок большие стеклянные банки с крупой. Судя по виду заведения, люди достаточно серьезные. Стало быть, стоит к разговору повнимательней прислушаться.

– Брешут, – уверенно заявил немолодой мужик в меховой безрукавке, пошитой из шкуры какой-то неведомой зверушки.

– Кто?! – скептически хмыкнул рябой парень. – Борька? Так он врать не будет, вчера на Выселки всю боевую команду Степана Дудки, всю, до последнего человечка, привезли. Порванные, как тряпки. Из Градовки. А у них «ДШК» был, между прочим.

– Ну, положим, тому «ДШК» сто лет в обед. А Градовка всегда плохим местом была, мало ли кто там завестись мог. Гон-то тут при чем?

– Слушай дальше, – продолжил мужик. – Сунулись слободские туда было, глядь, идет прямо на них что-то вроде человека, только раза в два больше и с медвежьей башкой. Глаза горят красным, лапа с длинными черными пальцами. Пальнул один караульный, другой закричал дурным криком, а ничего вовсе и нет, все исчезло.

– Струсили да обосрались, вот и все, – бросил его собеседник.

Старший покачал головой.

– Ты вот, может, и не трус, Санек, да молод и глуп, – с расстановкой молвил он. – А я вот повидал виды. Ты ж дальше Большиновки не ездил, а я аж до Чистых земель, было дело, однажды почти добирался. С разным народом говорил, и у людей о нечисти, большой и мелкой, есть много чего порассказать… Поверь уж мне, много, и ничего, значится, хорошего. И головы теряли, и машины, и стволы, и разум. А то хуже, в рабство их забирали твари. С самыми большими монстрами не встречался, слава Богу, но и мелочь тоже не подарок. Вот, помню, в Песках. Потрошили мы захоронку, от военных оставшуюся. Только раскопали, как за спиной кто-то так тихо и жалобно стонет:

– Братцы, помогите! Помогите!

Обернулся я, а тут уже стоят в гимнастерочках да касках шестеро таких синих, с которых уже отваливается мясо гнилое. А с ними и баба, голая да молодая, и держит в руках свою башку. Тут башка и говорит…

– А дальше что? – оборвал его Санек, верно, уже слышавший этот рассказ.