Читать книгу "Бисер - Яна Гривковская"

Намного интереснее рассматривать чью-то вопиющую неприглядность, нежели идеальную геометрию. Если бы сегодня в огромный зал, наполненный красивейшими женщинами и их холеными спутниками, вошла наряженная горбунья с огромным носом, свисающим ниже подбородка, все эти писаные красавицы тут же были бы забыты, и все внимание перешло бы к этому монстру.

Похоже, Вики мучает совесть, что в ее комнате до сих пор не произошло ни единого суицида. Зато теперь я понимаю, почему из огромного числа воздыхателей моя подруга выбрала добродушного и безмозглого Адео. Он необходим ей для поддержания жизнерадостной части ее натуры, чтобы окончательно не сойти с ума. Ведь она не любит лечить раны, она их просто зашивает. Через край. Животные радости бытия помогают ей отвлечься от глубоких страхов одиночества. И друг тире любовник открыл ставни ее души очень динамично, впустив туда свет жизни…

Я по-прежнему люблю Вики. И мне совсем не важно, кого она будет изображать в следующий раз: великосветскую даму или грустную скромную девушку, — я поверю в любой ее образ, потому что она уникальна, так же, как и ее короткие юбки, ездящие на талии вместе с молнией, и эти нелепые босоножки Jimmy Choo, коряво выходящие из высокого «рэндж-ровера»…

Эсэмэс от Ника

«Не могу уснуть. Мне плохо».

Очевидно, мне надлежит проникнуться угрызением совести, что какой-то кобелина не может уснуть в семь вечера.

Через пару минут от него придет еще несколько эсэмэсок о том, что он не может без меня жить и все такое. И в этот момент я вспомню, что уже целых 15 минут и росинки во рту не имела и что в холодильнике меня ждут вкусные эклеры…

Вечерняя тоска

В зеркале я выгляжу как-то недострелянно. Опять хочу к нему. Наверное, в мире существует люди еще более чокнутые, чем я, но я их пока не встречала.

Знаете, почему я так мучаюсь? Потому что сама не знаю, чего хочу.

Самое главное в жизни — найти цель. Человек, знающий свою цель, — побеждает. Если ты не знаешь, чего хочешь, то останешься с тем, чего точно не хочешь.

Самый целеустремленный человек — это тот, кто хочет в туалет. Он точно знает, что ему надо, и все преграды кажутся ему несущественными…

Вчера опять уснула сегодня

Город поглотила полуночная мгла. Посреди неба возвышается янтарный месяц среди рассыпанных страз. Как же меня достал этот ковш, он вечно напоминает о том, что из года в год в этом мире ничего не меняется.

Закрываю глаза и слушаю вокал сосредоточенно тикающих часов, упорно не показывающих утро. Осталось только сказать «добро пожаловать» трем тысячам мыслей, которые посетили мою голову за последние пять минут.

Я — не сова и не жаворонок. Ложусь в шесть утра, встаю в девять.

«Утро вечера мудренее!»

Интересно, если утро уже наступило, а ты еще не ложился, утренние мысли все равно мудренее вечерних?

Самые сокровенные думы приходят ко мне ночью.

Днем мыслить слишком тесно — люди мешают слушать тишину, чужие энергии влияют на твое настроение, и постоянно хочется куда-то убежать.

Ночью мир освобождается, люди уходят в свои сны, и Вселенная вновь расцветает: воздух становится твоим, и ты опять выходишь на волю.

А потом вновь наступает рассвет, который ты увидишь раньше всех существ на этой планете, и ты смотришь на эти бронзовые окна и медленно закрываешь глаза. И за ними закрываешь еще одни… И еще одни… И еще… И еще… И еще…

День

Спасибо тебе за эту незабываемую ночь, комар!

Почему мне никто не подносит свежевыжатый сок и тапочки, когда я просыпаюсь?

Хочу быть принцессой. Чтобы слуги облекали меня в златотканую одежду и чтобы ноги мои передвигались по мягким персидским коврам цвета слоновой кости, расстеленным на мраморных полах моего огромного замка.

Каждый день за мной будет подъезжать золотая карета, чтобы возить меня по моим владениям. Мои сады будут украшать ломкие силуэты белой сакуры и кусты белого шиповника. Любая тропинка, на которую я буду ступать, будет усыпана лепестками благоухающих роз.

И вот однажды, ранней осенью, я буду лежать там, под древом, где Змей злодейский искусил Еву. Лакированные лучики солнца будут гладить мою кожу, и я незаметно усну.

Внезапно я почувствую чье-то тепло — кто-то нежно прикоснется к моей руке. Я открою глаза. Передо мной будут стоять принц плюс белый конь. Во имя его оливковых глаз (принца) зазвучат нежнейшие струны души моей. И будем вместе с ним мы сибаритствовать, разгадывая разительные сердечные ребусы.

И унесемся мы вдаль, в далекие-далекие страны, где круглый год на полях цветут алые маки и сбываются мечты, где расплющены ценности Hermes и Etro, где солнце есть не солнце, а всемогущий Ра…

И останусь лишь я. И мысли мои. Они, как облака, чисты и воздушны. И летят, и кружат, гонимые ветром и душой, солнцем согретые и морем омытые…

Чего ты там бормочешь, Крис? Опять Том нагадил в коридоре? Прошу прощения. Вечно он влезает на самом интересном месте.

Крис собирается проводить меня в аэропорт, поэтому постоянно торопит. Если мы опоздаем, он взломает мне мозг, ибо потерять деньги за билет, который он приобрел для меня через Интернет, для него все равно что еще раз пережить конец света 21 декабря 2012 года.

Москва

На первом этаже моего дома недавно открыли симпатичное кафе, с несъедобными салатами, но очень вкусным чаем и ореховыми булочками.

Сажусь я всегда за один и тот же столик. Это место я выбираю за жизнеутверждающий вид на автостоянку; на ней располагается куча немытых машин, наружность которых я люблю изучать.

Сегодняшняя картина грязного автопарка бесстыдно заслонена длинным черным «мерседесом», от бампера которого отваливаются огромные куски серых реагентовых булыжников. Из открытой дверцы выглядывает унылое горемычное создание патологоанатомического вида, явно сбежавшее от палачей и киллеров. Отдаленно это затравленное существо напоминает Ника. Следы от подушки на его щеках говорят о долгих бессонных ночах с проститутками, которые так и не смогли вернуть его к внутреннему равновесию. Похоже, Ник долго наматывал сопли на кулак, пытаясь куда-нибудь притулить свою истерзанную совесть, но в его голову так и не пришло ничего более оригинального, чем явиться ко мне, выгнуть брови домиком и вновь наобещать семь царств.

«Привет… Можно я сяду?»

В его лице неуверенность. Скрутившись, словно сломанная раскладушка, он смотрит на меня глазами гашеного судака и стыдливо морщится. На указательном пальце висит маленький пакетик с инициалами известного ювелирного бренда. По всей видимости, этот тот самый подарок, который я так долго искала в ресторане и который уборщицам все-таки удалось откопать.