Читать книгу "Волшебный пояс Жанны д'Арк - Екатерина Лесина"

— Господин желал испытать меня… и я составил господину гороскоп. Мне печально говорить, но и молчать я не смею… не звезды открыли мне истину… звезды для глупцов, ибо какое дело небесным светилам до людей? Нет, я смотрел в кровь ягненка… я читал его печень и сжег кишки на огне… и мой демон рассказал мне то, что я готов поведать… но готов ли ты услышать, господин?

Дым пьянил.

— Говори! — Собственные губы Жиля слушались плохо.

— Да будет так, — согласился монашек с гаденькой улыбкой. — Господин умрет. На костре…

— Что?

— Такова цена искупления…

— А слава?

— О, слава ждет господина… великая посмертная слава… тебе припишут множество грехов. И имя твое будут называть с именами иных богохульников, преступников столь кровавых, что и преисподняя содрогалась от творимых ими ужасов…

— Но я…

— Будешь невиновен, — сказал монашек и вновь сыпанул в костер порошка. — Ты будешь столь же неповинен в твоих грехах, как и та, которую ты предал…

Жанна…

Он желал увидеть демона, а увидел ее, стоящую у черты круга. Не девушку, а девочку в простом темном платье.

— Ты… пришла ко мне?

— Ты меня звал, — ответила Жанна отчего-то мужским голосом. — Ты хотел меня увидеть.

И захохотала. Изо рта ее вырвались языки пламени, которые опалили лицо Жиля, он отшатнулся и выпал бы из круга, когда б не Якоб.

— Нельзя, господин, — зашептал он, стиснув руку. — Это демон!

Существо кривлялось и плясало, оно меняло обличья одно за другим. И вот исчез лик Жанны, черты переплавились в кривую некрасивую харю, которая не могла принадлежать человеку.

Но и харя исчезла.

Гийом.

— Думаешь, ушел от меня? — Он погрозил Жилю пальцем. — Думаешь, я про тебя забыл? Я помню! Все помню! И про тебя, и про нашу тайну…

Гийома сменил король.

— Ты стал опасен, Жиль, — сказал он с укоризной. — А раньше ты верно служил короне…

…Очнулся Жиль в собственных покоях. И верный Якоб сидел у кровати, вытирая пот.

— Простите, господин. Я не думал, что демон будет таким сильным…

Кажется, именно тогда Жиль и поверил в демона, пытаясь хоть так объяснить то странное, что случилось в подвале… Вера подвела.

Дед утверждал, что от нее одни беды.

Был прав.

Жиль слишком боялся себя… и смерти тоже.

И сейчас боится, хотя очевидно, что сбылось то странное предсказание. Случайно ли оно было?

После той ночи многое изменилось.

…Ушли алхимики и предсказатели. Франческо был ревнив и не собирался делить хозяйскую любовь с кем бы то ни было.

Обманщик? Или он и вправду верил, будто подвластны ему высшие силы…

…Прочие вечно требовали денег или же редкостей… акульи зубы и рог единорога, пальцы мумий… волосы из гривы белого льва… ворвань и кости древнего ящера… они хотели больше и больше. И Жиль давал. Золото у него имелось.

…Золото уходило сквозь пальцы, точно песок.

Франческо желал лишь знания. Он поселился на подземных этажах, которые покидал редко и исключительно по ночам. Он говорил, что свет дневной причиняет ему невыносимые мучения, и Жиль верил… он и сам не понял, как случилось так, что отныне все дела, даже самые малые и ничтожные, решал вместе с монашком.

Нуждался в его советах.

В самом его обществе, человека странного и пугающего.

Катрин его ненавидела. Хотя монашек предложил ей помощь, сказал, что сумеет сделать так, что Катрин родит здоровое дитя, но она с гневом отвергла саму мысль о ритуале.

Испугалась?

Или же нет? Она говорила, что один лишь вид этого человека вызывает у нее величайшее отвращение, что чудится ей, будто Франческо вовсе не живой, что он мертвец и гниет… и от него же исходит великий смрад.

Жиль не ощущал смрада.

Благовония.

И престранное ощущение покоя… И порой память его подводила. Он просыпался в собственной комнате и видел рядом с собой Якоба, который рассказывал…

…Всякое рассказывал.

Но было ли это на самом деле?

Тайные ритуалы, в которых Жиль принимал участие. И оргии… и та девица, которую он видел будто бы во сне, но оказалось, что сие не сон… а девица понесла и родила крепкую девочку…

И Катрин, драгоценная его Катрин, лишь взглянув на дитя, сказала:

— Дьявольское отродье.

Сама она возненавидела это дитя, верно, оттого, что так и не сумела родить собственное. Впрочем, ненависть эта воистину оказалась животворной: не прошло и двух месяцев, как Катрин прилюдно объявила, что вновь понесла. На сей раз она преисполнилась какой-то безумной уверенности в том, что всенепременно родит здоровое дитя. И Жиль соглашался.

Ему легко было соглашаться с Катрин, да и не только с ней.

Он все чаще уходил в сны, столь яркие, что поневоле становились явью, и в них, в этих снах, он был абсолютно счастлив. С чего ему возвращаться? Разве что затем, чтобы убедиться, что явь — сера и тосклива… нет, по-прежнему кипит жизнь в стенах замка Тиффож.

И Катрин родила мальчика, но это не принесло ей счастья.

— Жиль, очнись… пожалуйста, очнись… — Она плакала и умоляла, но ее мольбы вызывают лишь раздражение. Жилю хочется вернуться в сны. — Они одурманили тебя, мой бедный Жиль… они лишили тебя разума… о тебе говорят страшные вещи… послушай…

Жиль не хотел слушать, но Катрин не уходила.

Она шептала что-то о слухах, которые расползались, словно гнилая болезнь. И слухи эти были страшны… Говорили о том, что будто бы Жан де Малеструа, епископ Нантский, самолично вещал с амвона о страшных преступлениях, которые творились в подвалах замка Тиффож, о сгинувших детях, безвинных душах, принесенных в жертву…

Глупость какая!

В жертву приносили черных кошек и белых голубей. Детей… нет, если бы детей, Жиль запомнил бы… не позволил бы… кошки и голуби — дело иное, твари господни, конечно, и жаль их, безвинных, но демон требует крови.

Осталось немного.

Еще неделя или две… Франческо собирался составить гороскоп, чтобы точно понять… неделя или две — такая малость. И в руках Жиля окажется чудесное средство, которое спасет многие жизни.