Читать книгу "Птица над городом, или Две недели из жизни оборотня - Елена Клещенко"

На территории «зоны» стоял стандартный для новой элиты особнячок: коричневая черепичная крыша, каминная труба, эркеры-мансарды… С земли, наверное, не было видно даже флюгера на крыше, но сосна-то повыше забора. Мы с Лебедевым могли беспрепятственно любоваться дорожками, вымощенными фигурной плиткой, пышными купами флоксов, давно не стриженным газоном и куда более аккуратно стриженным затылком возле будочки у ворот. Охранник посматривал в небо (нас Валерка строго предупредил, чтобы мы не подлетали к забору ближе, чем на метр, и вообще не отсвечивали). Еще кто-то наверняка был в домике для прислуги слева от въезда, возможно — в гараже и точно — в самом особняке. А вы думали, будет просто? Антон наверняка объяснил хозяину, что из московского офиса он отчалил не от хорошей жизни.

Солнце выкрасило сосновые стволы в радостный рыжий цвет. Лебедев, угревшись на солнышке, начал бороться с дремотой: переминался с лапы на лапу, совсем по-человечески зевал, моргал глазами-бусинками, бдительно вертел клювом. Я не собиралась ему подсказывать, куда надо смотреть — этого в нашем контракте не было. Пусть хоть до посинения пялится во двор и на бетонку за воротами. Если прозевает первый этап операции, это никоим образом не моя вина!

В траве по нашу сторону забора происходило некое шевеление. Я-то давно смотрела, как они перебегают тропинку, идущую вдоль канавы. Серый шарик, катящийся будто сам собой, подобрался к решетке и пополз по прутьям. Куда выходят стоки в канаву, мы выяснили заранее. Широкие такие трубы, не только мышь, но и крыса пройдет. Крысы вскорости тоже появились: эти даже не крались, а грациозно галопировали, волоча хвосты. Три пасюка, один черный крыс и один камуфляжного цвета. Петя из Валериного отдела оборачивался, хоть тресни, только капюшонной крысой и поэтому перед операцией в летнее время валялся на вате с зеленкой, закрашивая белые места.

Последний хвост исчез в трубе, а Лебедев так и не повернул клюва в нужную сторону! Ну, значит, будет ему сюрприз. Охранник продолжал пялиться в небо, а шевелящиеся участки травы подбирались к нему все ближе…

— А-апчхи!

Я так и подпрыгнула на ветке. Чихали, однако, не на территории, а совсем в другой стороне. Из орехового куста выбрался некто белый в черных пятнах и задрал к нашей кроне потрясающую рожу: слюнявые брылья в два ряда, вздернутый нос и печальные глаза олененка Бемби. Насколько я могла судить сверху, уши создания были почти такой же длины, как ноги. Или еще длиннее. Мезальянс сенбернара и бассета тоже углядел меня и укоризненно помотал всем, что у него моталось. Ли, ты ли, что ли?

— Апчхи! — подтвердил пес.

Ну вот буквально никакой свободы бедной девушке! Постоянный учет и контроль!

Заглядевшись на своего драгоценного, я едва не пропустила самое интересное.

— Ох и ни хрр… — это Лебедев разинул клюв. Я потратила еще секунду на то, чтобы легонько клюнуть его в голову: мы как договаривались? — мы договаривались, что будем сидеть тихо! К счастью, никто не обратил на него внимания. Петька, уже человек, надевал «браслеты» охраннику, лежавшему на травке, Петькин напарник стучал в дверь домика для прислуги. Остальные пока не оборачивались людьми, и трава перестала качаться. Даже я не видела, кто где сидит.

Им еще удалось вырубить того, кто открыл дверь, и только затем раздались выстрелы — и из двери, и из окна большого дома. И тут я очень порадовалась, что обзор у птичьих глаз шире, чем у человечьих. Иначе мне никакое косоглазие не помогло бы.

В кроне самой высокой сосны, недалеко от нашей, возилось что-то большое. Явно не птица: что-то рыжевато-серое, мелькающее пятнами на шкуре. Рысь поползла по длинной ветке, раскачалась так, что застонал ствол, а потом… мохнатый метеор пролетел над стеной, приземлился на крышу двухэтажного гаража; рысь перетопталась толстыми лапами — и снова взвилась вверх, перелетела на крышу веранды. Мне показалось, я расслышала глухой удар о пластиковую черепицу. Каждый прыжок, честное слово, был метров по шесть. Давно я не видала Валерку в деле!

Откуда взялась вторая рысь, я приметить не успела. Еще один негромкий бац — и вот уже два гигантских кота идут по крыше. Я сразу догадалась, что Валерка направляется к эркеру, там и на человеческих ногах удобно. Сверкнул вспышкой, тут же, не тратя время на поиски равновесия и цепляние за предметы, поднял ногу в кроссовке и точным пинком внес внутрь стекло в деревянном переплете. (Я вспомнила себя на карнизе «Веникомбизнеса» и от досады цокнула языком. Есть, Галина Евгеньевна, профессионалы и есть дилетанты…) Потом прыгнул туда сам. Напарник, не меняя Облика, — за ним. Сочувствую Антону.

Во дворе тем временем кипело настоящее сражение, хоть ставь камеры и снимай сюжет для новостей. Из домика вывели троих сдавшихся, а с главного крыльца еще постреливали. Впрочем, ранить оборотня даже на близком расстоянии — задача непростая, и материал пули тут, честно говоря, особой роли не играет. Кстати, надо будет потом слететь во двор, пособирать гильзы. Если опять окажутся серебряные, закажу знакомому ювелиру кулончик. Давно хочу, а в прошлый раз забыла из-за этой паршивой Тамары. Делов-то — вдеть проволочную петельку в торец и на кожаный шнурочек, я видела, такие делают из обычных гильз. На черной водолазке смертельно будет смотреться. Можно даже взять несколько разных, и на цепочку, вроде колье… или это получится вульгарно? Да, пожалуй, лучше одну. Остальные соберу для Наталки, она до серебра сама не своя…

Здесь мои галочье-сорочьи мечты прервало дребезжание стекла. На этот раз не разбитого. Кто-то толкал изнутри самое маленькое, круглое чердачное окошечко, и когда оно приоткрылось, из него вылезла ворона.

Я так и рванулась вперед, но меня остановило свирепое «р-ряв!» с земли. Фиг бы он меня остановил, если бы я не сочла нужным его послушаться. Но смутное угрызение совести — вроде бы я и в самом деле что-то обещала насчет того, чтобы не рисковать и не лезть на рожон… — заставило меня поколебаться, а в следующие полсекунды из-за каминной трубы мелькнула острокрылая тень — и ворона убралась обратно. Я бы даже сказала, провалилась.

Во дворе стрелять перестали, а калитка распахнулась настежь. Вся Валеркина команда почему-то надела наушники, как в тире, последний, кто замешкался, сейчас поправлял их на голове. Что за дела, из «катюши» они по дому собрались стрелять, что ли?..

В калитку вступил Паша Ламберт. В обычном своем, взрослом Облике, в джинсах и серой куртке. Выпрямился и простер руку, будто великий маг, готовый одним словом поразить вражескую армию… Хотя почему «будто»? Именно великий и именно маг. Точнее, волхв. Только слово ожидается далеко не одно. Паша раскрыл рот…

И тут-то до меня дошло.

Заглядевшись на Ламберта, я едва успела спрятать голову под крыло. Ушей мне сейчас заткнуть нечем, и если, чего доброго, он будет говорить достаточно громко, — а он будет… На этой ветке после смены Облика я не усижу, а до земли по меньшей мере пять метров.

Долго сидеть с головой под мышкой неудобно даже птице. Но высунуться я не решалась, пока не различила сквозь шелковый шорох собственных перьев самые прекрасные в мире звуки — множественное трусливое тявканье, повизгиванье и скуление. Причем не только внизу, но почему-то и совсем рядом.