Читать книгу "Настоящая любовь и прочее вранье - Уитни Гаскелл"

В дверях появилась мать и уставилась на меня.

– Ну? Что ты об этом думаешь? – спросила она.

– Думаю, что тебя придется убить, – медленно выговорила я. – Поверить не могу, что ты позвонила на радио и позволила обсуждать посторонним людям мою личную жизнь!!

– Я не это хотела сказать. Что ты думаешь насчет ее совета?

– Ты слышала?

Мать кивнула:

– Слушала радио.

Я закрыла глаза и тряхнула головой, молясь, чтобы никто из моих знакомых не включил радио посреди дня, а если и включил, не смог бы сообразить, о ком идет речь. Ну почему мать дала мое настоящее имя? Неужели не могла назвать первое попавшееся?

– Лично мне кажется, что совет дельный, – продолжала матушка. – Если позвонишь и попросишь у Маделайн позволения и благословения встречаться с Джеком, это, пожалуй, лучший способ все уладить.

– Но это совершенно зряшная затея! Сомневаюсь, что Мадди вообще согласится общаться со мной, не говоря уже о каких-то благословениях! Безнадежная история.

– Зато ты поступишь правильно. И кто знает, вдруг она тебя удивит! Вы так долго дружили, столько пережили вместе! Может, ей так же плохо из-за вашей ссоры, как и тебе самой, – резонно возразила мать.

– А Джек… если она откажется… я навсегда его потеряю! – вскрикнула я и, едва слова слетели с моих губ, осознала, что это будет за ужас. В сравнении с этим разрыв с Сойером – не более чем конец школьной влюбленности. Что, черт возьми, я натворила в Лондоне! Обвинив Джека в подлости и попытке использовать меня с целью отомстить Мадди, – и нужно признать, что время и расстояние помогли более трезво оценить ситуацию, – я, возможно, все непоправимо испортила. Но если позвонить и извиниться, если нам представится возможность поговорить и объясниться, может, наш роман удастся спасти. Джек сказал, что любит меня… и я люблю его. Пусть у меня почти не было опыта с этой самой штукой, которую называют истинной любовью, но, судя по тому, что я вынесла из детских сказок и «Невесты-принцессы», любовь побеждает все. Мадди ясно дала понять, что не желает иметь со мной ничего общего, так почему я должна терять обоих?

– Так будет правильно, – мягко повторила мать. И, как обычно, я посчитала ту суперспособность, которой она обладала, – дар читать мои мысли, – несколько пугающей. ФБР следовало нанять ее для допроса подозреваемых.

И, может, именно потому, что она была права, я свернулась в постели калачиком и дала волю слезам, икая и всхлипывая, тяжело дыша. Подушка немедленно промокла, а матушка села рядом и стала гладить меня по голове.

– Ничего, все пройдет. Не забывай, рано или поздно все образуется. Кроме того, я знаю, как тебя утешить.

– И как? – шмыгнула я носом.

– Поедем в салон и осветлим волосы. Ни одна женщина с темными корнями не может чувствовать себя нормальным человеком, – объявила она.

Я застонала и зарылась лицом в мокрую подушку.

ГЛАВА 21

Я согласилась на грандиозные планы матушки в отношении салона красоты скорее ради нее, чем ради себя. Позволив ей порхать вокруг меня и давать наставления парикмахеру, стилисту и маникюрше, я доставила ей безмерное удовольствие. Однако решительно воспротивилась попытке сделать короткую стрижку и уложить волосы в ультраблондинистую прическу, обожаемую Мег Райан и любимую всеми без исключения жительницами Флориды среднего возраста. Лично я называла такую «лимонная голова», но если не считать этой мелочи, позволила матушке разгуляться. Когда мы несколько часов спустя покинули салон, мои волосы были на несколько дюймов короче и едва касались плеч, зато значительно посветлели благодаря добавлению золотистого оттенка, а все двадцать ногтей блестели коралловыми огоньками (лично я такой цвет не перевариваю, но мать была счастлива, а поскольку она целую неделю терпела у себя в доме некое подобие ослика Иа-Иа, то заслуживала некоторого утешения). Кроме того, мне действительно стало легче: наверное, до сих пор я не недооценивала воздействие салонов красоты на внутреннее состояние женщины.

– Не возражаешь, если я позвоню в Лондон? – спросила я мать, вернувшись домой.

Она покачала головой и наскоро обняла меня.

– Удачи, детка. Надеюсь, она преподнесет тебе сюрприз.

– Я тоже, – и, вздохнув, понесла телефон в гостевую комнату. Саша побрела следом, клацая коготками по выложенному плиткой полу, а когда я уселась на гигантскую постель, устроилась рядом, свернулась клубочком и положила голову на мою подушку. Боясь окончательно потерять присутствие духа, я принялась тыкать пальцами в кнопки. В Лондоне сейчас девять вечера, вряд ли я застану Мадди дома. В отличие от меня она любила тусоваться, принимая приглашения на все презентации, вернисажи и открытия ресторанов, приходившие на работу. Я же после долгого дня в редакции хотела одного: поскорее влезть в родную пижаму и почитать очередной пошлейший любовный роман.

– Алло? – вдруг раздался голос Мадди, звучавший куда сдержаннее, чем во время нашего последнего разговора. Неужели мне удалось дозвониться с первой же попытки?!

Я так растерялась, что во рту пересохло и язык не слушался. – Алло? – повторила она, и, услышав ее вздох, я поняла, что она вот-вот отключится.

– Подожди, это я, Клер, – выдавила я.

– О, теперь у меня есть самая веская причина повесить трубку, – сухо откликнулась Мадди.

Повисла неприятная тишина. Я ударила по кнопке перенабора и стала ждать звонков. Один, два, три, четыре…

Она не ответит! Может, наговорить сообщение на ее автоответчик? Но какие подобрать слова, чтобы она согласилась меня выслушать?

Как раз в ту минуту, когда я раздумывала, смогу ли достаточно убедительно изобразить британский выговор, чтобы сойти за секретаря по протокольным вопросам в Букингемском дворце, Мадди подняла трубку.

– Алло? – повторила она уже более раздраженно.

– Пожалуйста, не вешай трубку. Дай мне минуту, позволь высказаться, а потом можешь никогда больше не разговаривать со мной, – попросила я.

– А почему ты решила, будто достойна минуты моего времени? – сухо поинтересовалась она.

Вот это да! Я хотела напомнить ей о старой дружбе, но почему-то воздержалась, посчитав, что это обозлит ее еще больше. Во всяком случае, ощущение было именно таким.

– Ничего я не воображаю. Но если не выслушаешь меня сейчас, буду продолжать звонить, не дам тебе покоя, пока не сдашься, – пригрозила я.

Мадди явно поколебалась и молчала так долго, что я уже подумала: все, сейчас она снова бросит трубку. Но тут она тихо, бесстрастно произнесла всего одно слово:

– Ладно.

Теперь, добившись своего, я не знала, что сказать. Объяснить, почему я считаю, что у нас с Джеком есть шанс? Нет, она обозлится еще больше. Умолять? Ну… уже лучше, но доктор Блум не сказала, что во имя достоинства Мадди я должна пожертвовать своим собственным.