Читать книгу "Легенда о свободе. Буря над городом - Анна Виор"

– Что?! – «Майстан и Исма погибли?» Не то чтобы он испытывал какую-то дружескую привязанность к тому или другому… Но… Годе Майстан… – Как это случилось – ты ведь говорил про видение, обещающее легкую победу?..

– Да! – раздраженно огрызнулся Верховный, этот разговор не приносил Эбонадо удовольствия. – Видел! Но я вижу лишь частями. Я видел, как люди Кодонака лежат неподвижно на полу в зале старой резиденции, и видел, как арбалетчики дают несколько залпов… Я был уверен, что яд в вине либо болты – что-то да сработает. И они будут лежать мертвыми на полу – как я и видел, и знал, что видение истинно! Но Кодонаку удалось меня обхитрить. Он на самом деле уложил своих людей на пол: они притворялись! Только подумать!..

Годже едва не прыснул со смеху: Кодонак разыграл комедию?

– А почему болты не сработали? Они что, были в доспехах?

– Да, они были в доспехах, но не в этом дело – нужно было использовать обычные арбалеты. Мы позабыли, кто сделал это оружие – Мастера́ того же Кодонака. И эти самые болты облетают Одаренных, как зачарованные!

Ках выдохнул. Вот так дела!

– Проклятый Кодонак переманил на свою сторону почти сотню «прыгунов», которых мы не успели связать. Почему они послушали его, я до сих пор не знаю… С их помощью Золотой Корпус ускользнул в самом разгаре драки – и его Разрушители обрушили резиденцию. Не все Тайные успели уйти, они были слишком разгорячены сражением – потеряли контроль…

Не зря говорят: «Не садись играть с Кодонаком…»

– Он украл свой меч из тайника в моем кабинете, – сквозь зубы продолжал Эбонадо. – Эбану удалось уйти, Исме он оттяпал голову, а Майстана просто зарубил, и охрана не помогла!..

– И что теперь?

– Ничего. Вечно везти не будет никому. Это не та игра, в которую может выиграть Кодонак. Он ведь не только со мной играет… – подытожил Верховный.

– А может, не стоит спешить со смертью этого Вирда Фаэля? – спросил Годже: в нем жила какая-то надежда, еще не обретшая осязаемой формы, что Мастер Путей сможет его освободить. Да вот только захочет ли? – Кодонака можно тоже поймать на приманку.

– Не стоило спешить со смертью Асы Фаэля, – зло укусил Эбонадо, – а вот с Вирдом Фаэлем нужно заканчивать. Кодонака будем ловить на ту же Элинаэль. Я подкину ему сведения о ее местонахождении.

Почему Атосааль так спешит лишить жизни этого Вирда? Может, потому, что тот способен разорвать связь?

– А что, этот мальчишка в силах повредить Первому Кругу? – осторожно спросил Годже.

– В силах. Но не повредит, – раздраженно бросил Верховный.

– Он может разорвать связь? – Ках затаил дыхание, ожидая ответа.

– Может. Он почти все может… Но не остаться в живых. Сегодня вечером он умрет. Если хочешь на это посмотреть, приходи.

– Он в подземелье? – Сердце Годже отсчитывало ритм с удвоенной скоростью.

– Да. Скажешь охране, что ищешь «заговорщика», и они проведут тебя. Сегодня после ужина. И если плохо переносишь вид крови – лучше не ужинай, потом поешь.

Годже рассеянно кивнул.

Годже Ках шел по сырому, мрачному подземелью. Здесь все напоминало о пещере Древнего: заплесневелые стены, капель воды где-то, тарийский светильник, плывущий над его головой… Тюремщик отворил камеру, и зубам Годже стало больно от отвратительного скрежета металла.

– Я буду охранять вас, Советник? – спрашивал громадный стражник с квадратным подбородком.

– Нет, – отвечал Годже, – иди. Я должен поговорить с ним, чтобы никто не слышал. Не впускай сюда никого.

Тюремщик приложил в приветствии руку к груди и, развернувшись, зашагал куда-то во тьму.

Вирд Фаэль сидел на полу, щурясь от яркого света. Конечно, это уже не тот мальчик, которого Годже когда-то исцелял после падения. Он напоминает отца, а вот глаза – от Лисиль… Красивое лицо.

Он щурится, но уже не от света, а от гнева и поджимает губы – он узнал Годже. Узнал убийцу своего отца… и матери… Разрез глаз – Лисиль, а вот взгляд другой – пронзительный до боли в костях. Ему бы играть в гляделки с Эбонадо или с Динорадой… А может, и Древнего он переглядел бы… дай-то Мастер Судеб…

– Советник Ках! – говорит Вирд.

Он одет в неплохой кам, волосы еще недостаточно для Одаренного отросли, на руках оковы Карта, придумавшего когда-то, как подавлять действия некоторых Даров – особо опасных; они еще хуже, чем утяжелители, блокирующие только перемещение.

Годже кивает и говорит:

– Я освобожу тебя.

Парень, может, и удивлен, но виду не подает.

– Сегодня вечером – твоя казнь.

– Я знаю. – Голос Вирда Фаэля спокоен и тоже напоминает голос Асы. – Зачем тебе меня освобождать?

– Чтобы затем ты освободил меня. Я не стану отрицать, что убил твоих родителей. Но тебе я спас жизнь. Ты имеешь право мстить мне, но прежде – освободи!..

Годже не успел договорить: дверь позади него вновь с лязгом отворилась, и он почувствовал сильнейшее раздражение по отношению к охраннику – ясно же сказал, чтобы их не беспокоили!

В камеру вольготной походкой вошел Митан Эбан, кивнул Каху, и Годже заметил, что его глаза еще более безумны, чем обычно.

– Ты тоже здесь, Ках? – спросил он, вперившись взглядом в сидящего на полу Вирда.

– Да, – процедил Годже сквозь зубы. «А вот тебя сюда не звали!»

– Говорят, он любимец Кодонака. Его спаситель. Это ему мы обязаны смертью Исмы, Майстана и сотни Тайных. Если бы он не потрудился тогда – на холмах Доржены, эффы благополучно сожрали бы Кодонака еще там! – Эбан смотрел на Вирда так, словно собрался нажарить себе отбивных из парня. А кто их знает, этих Разрушителей: может, и вправду собрался?..

– Верховный сказал, что он сегодня умрет. Приходил бы ты на его казнь, – произнес Годже.

– Я и приду. – Эбан недобро улыбался. – Но знаю я Эбонадо – он мирный Мастер, хоть и провернул такое дело. Верховный этому щенку просто отрежет голову так, что тот и боли не почувствует. А должен почувствовать!

Он стал доставать что-то из своей сумки, висевшей у него на плече.

– А ты иди, Ках. Это зрелище не для таких, как ты! Еще упадешь в обморок или кинешься его исцелять!..

– Что ты задумал?

– …Хотя Маизан рассказывал, что у них в Аре на пытках всегда присутствует Целитель, чтобы пытаемый, чего доброго, не умер.

Эбан принялся раскладывать перед собой на полу какие-то непонятные инструменты. Годже стало не по себе, а Вирд взирал на это спокойно.

Митан подошел к парню, нагнулся к самому его лицу и сказал, выплевывая слова:

– Я хочу слышать, как ты орешь! Видеть, как ты извиваешься от боли! Как молишь о пощаде! Как ты унижаешься! Я хочу, чтобы ты потерял человеческое лицо! Я хочу слышать твой визг! Я узнал, как тебя звали в рабстве! Ты Рохо – птенец! Ты никчемное создание, жалкое существо! Ты – никто! И я хочу, чтобы ты понял это перед смертью! Я хочу, чтобы ты умер с именем Рохо!..