Читать книгу "Колыбельная для двоих - Барбара Вуд"

— Конечно, нет. У тебя будет чудная маленькая девочка.

— А ничего, что она будет недоношенной?

— Ни о чем не волнуйся, милая. Так, сейчас я пойду и поставлю кипятиться воду. Не знаю, правда, зачем, но так делают во всех фильмах.

Когда мать вышла из комнаты, Мария закрыла глаза. Ей было хорошо и легко; она медленно погружалась в мир грез. Спустя несколько минут Люссиль вернулась и села на кровать.

— Знаешь, мама, у меня есть одно воспоминание… или, быть может, это был сон? — Ее глаза были закрыты. — Я, кажется, сижу в детской кроватке, в комнате темно. Я слышу голоса, которые раздаются возле противоположной стены. Я слышу женский плач. Женщина кричит: «Я не хочу умереть». Потом раздается голос мужчины, но я не понимаю, что он говорит. Мама… эта женщина была ты?

— Тебе было четыре года, — прошептала Люссиль. — Тогда мы жили в другом доме.

— А что тогда происходило?

Люссиль закрыла глаза.

— Мне нельзя было иметь детей, Мария Анна. Врачи говорили, что у меня какие-то проблемы по женской части. Ты рождалась очень тяжело. После сорока восьми часов моих мучений врачи приняли решение делать кесарево сечение. С тех пор я стала очень бояться родов. Мы с твоим отцом не верили в такую вещь, как контроль рождаемости, и не пользовались защитными средствами, поэтому через некоторое время я снова забеременела, и это сильно напугало меня.

— Что произошло?

— Господь услышал мои молитвы, и Эми вышла из меня вместе с маткой. Я была спасена. — Люссиль взглянула в ясные понимающие глаза дочери и немного успокоилась. — Понимаешь, Мария Анна, я никогда не получала от секса удовольствие. Думаю, это из-за моего ортодоксального воспитания. Церковь научила меня, что получать удовольствие от секса — грешно, даже если ты замужем, а моя мать, бедное невежественное создание, вбила мне в голову, что беременность является для женщины наказанием за наслаждение сексом. Я решила, что воздержание освободит меня от страданий. Я не знаю. Сексуальные отношения наводили на меня ужас. Я любила твоего отца, Мария Анна, и по-своему желала его, но… — Люссиль наклонила голову. — Когда мне удалили матку, я была очень рада, безумно рада, потому что это освобождало меня не только от рождения детей, но и от выполнения супружеского долга. Отец Криспин сказал нам после операции, что мы с твоим отцом должны жить как брат и сестра, и мне понравилась эта идея. Я чувствовала невероятное облегчение. Мне больше не нужно было быть настоящей женой. Конечно, я чувствовала себя виноватой перед твоим отцом, потому что я любила его, сильно любила, но несмотря на это не хотела заниматься с ним сексом. Думаю, это и оттолкнуло его от меня. Мужчинам нужен секс, Мария Анна… — Она шмыгнула носом и вытерла слезы.

— Пойду посмотрю, как там вода.

Дом Шварцев купался в мягком свете рождественских огней и пикантном аромате горячих имбирных пряников. Несмотря на то что возле окна красовалась пушистая сосна, украшенная мишурой и игрушками, на каминной доске, готовый к празднованию Ханука[18], стоял красивый медный семисвечник. Двое мужчин сидели в уютной гостиной комнате, потягивали напиток из взбитых яиц и рома, в то время как Эстер Шварц создавала на кухне бесконечные кулинарные шедевры.

— Не время грустить, — сказал Берни, осушив свой бокал и увидев, что Джонас так и не притронулся к своему.

— Извини, Берни. Голова забита всякими проблемами.

— Ничего, разберешься. Просто у нее сейчас такой период.

Джонас мрачно смотрел на колышущийся под рождественской елкой ватный снег. Накануне вечером Кортни позвонила и сказала, что не приедет домой на Рождество, так как планировала поехать к своим друзья в Сан-Франциско. Она хотела, как она сказала, повидать мир и познакомиться с жизнью. Услышав об этом, Пенни впала в истерику, Джонас испытал сначала шок, потом злость, затем уныние. Несмотря на ободряющие слова Берни, Джонас знал, что переубедить Кортни уже невозможно. Если бы он предвидел это раньше, если бы он вмешался в ее воспитание два года назад, тогда еще можно было бы что-то изменить, но сейчас было уже слишком поздно; он пропустил, не заметил тревожных симптомов.

— Ты слишком строг к себе, — сказал Берни, наполнив бокал и вернувшись к дивану.

— Подростки — существа непредсказуемые. Никогда не знаешь, что им взбредет в голову.

— Я был так поглощен написанием этой чертовой статьи. — Джонас наконец пригубил напиток. — Может быть, Пенни права. Мне следовало настоять на том, чтобы она осталась жить дома, не знаю.

Берни наблюдал за мускатным орехом, медленно плавающим на поверхности его напитка.

— Кстати, о статье, Джонас… Ты уже получил у родителей разрешение на ее публикацию?

— Нет, еще не получил. Думаю, Мария согласится на это, возможно, ее отец тоже, но вот мать… — Джонас покачал головой. — Мне нужно будет убедить ее в уникальности этого проекта.

Неожиданно, вытирая руки об фартук, из кухни вышла Эстер Шварц.

— Джонас, Пенни звонит. Говорит, у тебя срочный вызов.

Он поставил бокал на стол и пошел на кухню, через минуту он пронесся через гостиную в прихожую и схватил плащ.

— Мне пора, Берни, у Марии Анны Мак-Фарленд начинаются роды.

Спустя несколько минут у дома затормозила машина, хлопнула входная дверь, в коридоре послышались тяжелые шаги и на пороге комнаты Марии возник запыхавшийся, в наполовину снятом плаще, Тед.

— Привет, пап.

— Котенок! — Он подлетел к кровати и схватил ее руки.

— Ты уверена, что уже пора?

— Уверена.

— Почему ты еще не в больнице? Где доктор Вэйд? Где мама?

— Я здесь, Тед.

Он резко обернулся. Люссиль стояла в дверном проходе с простынями и полотенцами в руках. Она уже была одета в удобный домашний костюм. Войдя в комнату, она положила белье на прикроватный столик.

— Твоя дочь вот-вот начнет рожать. Почему бы тебе не снять плащ и не начать помогать? Разведи в гостиной огонь посильнее, а то на улице холодает и начинается сильный дождь.

— Люссиль…

Она, не глядя на него, прошла мимо.

— Доктор Вэйд скоро приедет; он только что звонил. Он заедет на минутку в больницу, а потом сразу сюда. Отойди, пожалуйста, я должна помочь Марии Анне…

Он встал, лицо было бледным и потерянным, и попытался заставить жену посмотреть на него.

— Когда ты звонила…

Люссиль взяла в руки несколько полотенец и повернулась к нему спиной.

— Тед, отвернись на минутку. Знаешь, Мария Анна, нам повезло, что ты услышала имя клиентки, с которой встречался сегодня отец. Ты можешь немного приподняться, чтобы я могла подложить под тебя полотенца?