Читать книгу "Заговор черных генералов - Вадим Хлыстов"

В моей голове неожиданно появился еще один образ-эмоция, и я с изумлением понял, что это была эмоция Стаса:

– Мы все слышим и хотим этой забавы…

– Принимается… потомки обезьян… заходите смело…

Мы вбежали в громадный подвал под зданием института и встали плечом к плечу.

Они уже ждали нас. Неведомым образом я ощутил, что здесь были самые опытные, самые хитрые, самые безжалостные. Хищники из мира, который давно умер.

Их было ЦЕЛЫХ тридцать особей против нас ВСЕГО пятидесяти. Силы были явно не равны. Но мы, под воздействием инъекции, хоть и ненадолго, тоже становились тварями, в которых неумолимо начало исчезать все человеческое. Мы, из команды людей, стремительно превращались в стаю, такую же, какая была напротив нас.

Стоящие рядом со мной «росомахи» внезапно начали швырять автоматы на пол и вытаскивать холодное оружие. В чужой стае прошло легкое движение, и их автоматы также полетели вниз. Кровь в наших венах била толчками, посылая порция за порцией адреналин в мозг, заставляя его пробуждать спящие за ненадобностью тысячи лет участки и приказывая всем железам вырабатывать давно уже забытые организмом гормоны. От избытка новых ощущений, ничем не контролируемой силы я и все окружающие меня «росомахи» начали скалиться и подвывать. Та часть человека, которая во мне бесследно исчезала, еще успела с затаенной завистью подумать, насколько же они сильнее нас духом, что могут вот такое, звериное, держать постоянно под контролем разума и выпускать наружу только в случае необходимости.

Но моя новая звериная сущность не дала додумать эту мысль. Наша стая всей своей мощью встала против их стаи. Стая одних хищников против стаи других хищников. И выжить должна была только одна. Мы или они. Третьего не было дано. Здесь и сейчас должна состояться смертельная схватка за вершину в пищевой цепочке. Стремительно и бесповоротно начал работать инстинкт продолжения рода, подавляя собой инстинкт страха смерти, когда надо убивать, чтобы детенышам от твоей самки хватило еды, и они могли просто жить. Ярость, красная как кровь и сладкая как печень врага, танцевала смертельный танец, сметая все барьеры и ограничители, которые накладывает сознание на наше тело, на мораль, на все тонкое, что отделяет Homo sapiens от зверя. Я-Зверь всем своим существом теперь чуял, что наш биологический вид встал против чужого биологического вида. Это были НЕ НАШИ. Они были из другой эпохи, когда еще существовали совсем другие континенты. Их предкам светило другое, более горячее солнце при рождении. Их предки дышали другим воздухом, они рождались под небом, когда на нем еще были другие созвездия. Даже горы, которые видели зарождение их вида, теперь стерлись до основания. Все ИХ давно умерло, а они почему-то остались живы. И поэтому у них не было права на жизнь, на наше солнце, пищу, воду и самок.

Перестраивающееся сознание вдруг сделало очередной кульбит, и я стремительно вырвался на другой его уровень. Мне теперь не надо было придумывать себе хищника. Я внезапно стал самым страшным и опасным хищником, который когда-либо появлялся на этой планете. Кошмаром всего живого, сумевшим поставить на грань уничтожения целые виды только потому, что этот кошмар хотел набить свое брюхо. Мои предки из-за простого желания жрать досыта, не задумываясь, извели под корень параллельную нам разумную ветвь человечества – неандертальцев. Но и сейчас я не был Человеком разумным. Я стал просто Человеком. Не тем, который звучит «гордо», а тем, который звучит «смертельно опасно». Я превратился в ГОЛОДНОГО ОХОТНИКА, у которого украли детеныша и готового покончить еще с одним конкурирующим видом разумных существ, мешавших принести к моему костру кусок жирного мяса и кость, полную сладкого мозга. Мое зрение приобрело чрезвычайную объемность и детальность. Непонятным образом я теперь видел все, что происходит у меня за спиной, не поворачивая головы. Окружающие меня предметы и существа вокруг как-то стали отличны своей формой. Даже цвета и запахи стали иными. У них появилось множество оттенков и нюансов. Слух стал настолько избирательным, что я мог по желанию слышать только то, что могло представлять опасность, а способность ощущать чужие эмоции вплотную приблизилась к телепатии. Я тут же понял, почему Стас сказал мне, что включать «хамелеон» будет излишним.

Мы и они могли с закрытыми глазами до миллиметра отследить положение каждого во враждебной и своей стае. Мы и они могли предвидеть, кто куда двинется в случае начала схватки. Мозг каждого из нас с немыслимой скоростью прорабатывал различные варианты убийства своих врагов. И все это делалось не на уровне сознания, а просто приходило понимание как надо действовать.

Я оглянулся на своих спутников и с сожалением осознал, что скачок сознания, переведший меня снова на уровень ГОЛОДНОГО ОХОТНИКА, произошел только со мной. Все мои спутники продолжали оставаться стаей зверей-оборотней. Из-за их человеческих лиц уже явственно проступали морды матерых зверюг. Эти оборотни, следуя только инстинкту, начали выдвигать вперед себя вожака, и я, к своему удивлению, вдруг обнаружил себя стоящим впереди всех. Справа от меня очутился Стас. Но никакой он сейчас уже не был Стас. На нем теперь отчетливо лежала печать сущности древнего махайрода, которая хищными, беспощадными газами смотрела вперед, готовя к схватке своего обладателя. Слева от меня оказался Лупандин – Касатка, а сзади, как бы подпирая нас троих, высился Левашов – Сапсан. Но мы все: я ГОЛОДНЫЙ ОХОТНИК и они – матерые зверюги – были на одной стороне с нашей горячей красной кровью. А те, кто напротив, – холодны как смерть, пахли мускусом и увядшими цветами. Они смотрели на нас сквозь вертикальные зрачки, и в их взгляде была только беспощадная жажда убийства.

Касатка, от переполнявшей ярости, лезвием саперной лопатки, выглядевшей детским совком в его правой руке, резанул себя по щеке, и на ней появились алые капли. Он медленно провел по надрезу пальцами левой ладони, поднес их к носу и трепещущими от наслаждения ноздрями вдохнул запах собственной крови. После этого, застыв на мгновение, вдруг задрал голову кверху, протяжно и страшно завыл, требуя от меня, вожака, немедленно вести стаю вперед. Мстить и убивать. Запах его крови резанул по моему обонянию, превратился в нестерпимое бешенство, которое уже невозможно было сдерживать, и я, весь переполненный сладким чувством вседозволенности, прыгнул сразу, с места, на добрый десяток метров вперед. Я прыгнул НА ОХОТУ. Чужая свора, не медля ни мгновения, ринулась нам навстречу…

Я сразу оказался в самом центре схватки двух стай, среди клубка рычащих, воющих тел, который начал быстро распадаться на индивидуальные бои. Вой, хрипы, рычание и стоны. Запах увядших цветов, мускуса, алой крови, едкого пота, вывалившихся внутренностей и испражнений. Каждая отдельная схватка воспринималась мной как стоп-кадр или очень короткий фрагмент фильма, который фиксировало мое чересчур обострившееся сознание.

Вот я пальцами правой руки бью в глаза существу, сейчас напоминающему небольшого, но очень свирепого динозавра. Раздавив ему глазные яблоки, хватаю за переносицу и с наслаждением, сломав тонкую кость, сжавшейся в кулак ладонью ее вырываю. Моя эмпатия и круговое зрение в этот момент вопят, что сзади опасность, и я рывком, от которого застонали все мышцы, успеваю наклониться. Какая-то тень стремительно пролетает надо мной. Я в ответ, извернувшись в немыслимом пируэте, успеваю ударить бебутом, зажатым в левой руке, туда, где у этой тени затылок переходит в шею…