Читать книгу "Хуже не бывает - Кэрри Фишер"

Все рассмеялись и захлопали, а она нашла в толпе Лиланда и беспомощно посмотрела на него.

– Это не смешно, – сказала она главным образом ему. – Хотя, конечно, смешно. Лучше было бы смешно. Всегда вспоминаю, что сказал Миро,[56]я бы сказала то же самое: «Если моя жизнь не смешна, значит, она настоящая, а это неприемлемо».

Сьюзан с улыбкой подняла извечный стакан с диетической колой и кивнула Лиланду. Отпив из стакана, она поклонилась и сошла со сцены.

Так мы друг друга не любили никогда

Сьюзан и Лиланд сидели на плетеном диване в патио возле дома, в котором когда-то жили вместе. Теперь здесь жила она с Хани. Дом все еще хранил его отпечатки, его следы. Красная комната, бидермейеровская мебель, дочь, посапывающая во сне, в спальне рядом с комнатой Сьюзан, – немногочисленные признаки того, что он когда-то жил здесь. Признаки, которые теперь из болезненных напоминаний превратились в приятную привычку. Она этого добилась. Погасила пламя, укротила дракона и наложила на него сонное заклятие. Теперь это стало ее основной работой. Сглаживать, льстить, уговаривать – оставаясь на той стороне увеличительного стекла, где большое становится маленьким. Она знала, что там можно встретить прекрасных людей, и преуспела в этом.

А человек, так спокойно сидящий рядом? Добавивший к слову «родители» приставку «со», сородитель? Лиланд, излучавший уверенность, теперь он стал гораздо увереннее в себе, чем когда они были единым целым. С легкой улыбкой и смехом – но все еще с настороженным взглядом. Только теперь это тревожило ее меньше. И это пришло откуда-то извне.

Они готовились к празднику по случаю седьмого дня рождения Хани. Сьюзан пропустила настоящий праздник в настоящий день рождения – смертельное преступление, по мнению Патруля плохих матерей в ее голове, который следил за всеми ее материнскими деяниями. Так что самое время – пусть это и не станет вторым шансом, но зато будет еще один праздник! Первый прошел так здорово, что они хотят его повторить! Вечеринка в честь воссоединения, все соберутся вместе и вспомнят, какой замечательной и незабываемой была первая вечеринка. И хотя ее невозможно повторить, как концерт воссоединившихся «Роллинг Стоунз», разве это плохо – создать такое же волшебство?

Сьюзан робко спросила у дочери, можно ли ей устроить запоздалый праздник по случаю дня рождения – не для того, чтобы загладить свою вину за первый раз, но «сделать еще один праздник за то, что ты так хорошо себя вела, пока мамочка болела. Это будет праздник понарошку, но с настоящими подарками!»

Хани с надеждой посмотрела на мать из оранжевого кресла.

– А я могу пригласить настоящих друзей?

Сьюзан притворилась, что тщательно обдумывает вопрос.

– Да, ты можешь пригласить четырех настоящих друзей и двух придуманных.

Хани недовольно вздохнула.

– Ты шутишь, да?

Сьюзан опустилась на колени рядом с дочерью, испугавшись, что эта девочка, не по годам недоверчивая, не поймет ее. Ей стало невыносимо больно, когда она поняла, по-настоящему поняла, что пропустила такую важную веху в жизни Хани, пока была заперта в больнице. Вдруг она нанесла Хани удар, от которого та никогда не оправится?

Станет ли дочь снова доверять ей? Хани не может доверять ей. Сьюзан злоупотребила этим доверием в… во всем.

– Я не шучу, цветочек. Ты можешь пригласить, кого захочешь. Настоящие друзья, настоящий торт, настоящий праздник.

Хани позвала пятерых лучших подружек. И Крейга с Ангеликой, и Дорис с Хойтом (он просиял, когда Дорис сказала, что он напоминает ей дядю Уолли, «он был очаровательным, настоящий южный джентльмен, как и многие в нашей семье». Но Сьюзан подозревала, что дело не только в этом – он сидел с Дорис и внимательно слушал ее байки о Голливуде, не сводя с нее влюбленных печальных глаз). Люси тоже собиралась прийти, с няней Глорией и близнецами на буксире. (Люси разрешила Хани, их крестной, дать близнецам имена, так что малышей назвали Шарлотта Риз – в честь любимой актрисы Хани, и Майкл Скип – в честь ее любимой гончей). Затем в список внесли Лиланда, который составил свой собственный список, и целая толпа хранителей магических пультов, самоле-товладельцев, приятелей-яхтоголиков прибыла отдать должное сокровищу его короны, главному предмету роскоши – его желанной, обожаемой дочери.

После составления списка, согласований, приготовлений и приглашений они не стали заказывать торт – Сьюзан настояла, что испечет его сама.

– Но никаких странных штучек, мам, – распорядилась Хани. – Просто ванильный пирог с ванильным мороженым, можно голубого цвета.

Сьюзан отдала дочери честь.

– Есть, Капитан Январь.[57]

Хани с подозрением посмотрела на мать.

– Я серьезно говорю.

Хани с подружками играли и плавали, а их взрослые укротители сгрудились вокруг бассейна, потягивая напитки с тающим льдом, глядя на сверкающую в лучах солнца воду, пока наконец девочки не покрылись мурашками и поджарились на солнце настолько, что признали свое поражение. Затем, когда тени удлинились, все отправились в дом – переодеться, задуть свечи, попробовать голубой пирог и тающее мороженое, открыть подарки и дать Хани возможность поблагодарить свою семью, друзей и всех, кто собрался сегодня.

Девочки облачились в пижамы и обратили восхищенные взоры к магическому мерцанию телеэкрана в комнате Хани, а взрослые разбрелись пьяными группками по обширному патио Сьюзан. Вечер был теплым, легкий благоуханный ветерок изредка шелестел листьями суровых дубов, вечных спутников жизни, которая лениво текла под ними. Луна немигающим глазом подмечала все незамеченное.

На Лиланде была свежая накрахмаленная белая рубашка с распахнутым воротом. Как всегда хорошо и непринужденно одет – от макушки идеально постриженной головы до ног, которые несли его, куда он хотел, ведь он из тех, кто заходит далеко и добивается успеха. Он снова пригладил ладонью то, что осталось от редеющих волос, которые он стриг очень коротко – это называлось «прическа нового тысячелетия». Природа брала свое, безвременно забирая волосы Лиланда, поэтому Лиланд решил опередить ее и сбрил остальное. Казалось, он даже стал лучше выглядеть, чем когда они жили вместе, и Сьюзан решила, что все дело в его новой уверенности в себе. За те годы, что они были в разводе, карьера Лиланда стремительно пошла в гору. Из низов студии он поднялся на вершину. Теперь люди склонялись перед ним, а он с королевским спокойствием приветствовал тех, кто пришел отдать ему дань уважения. Популярный президент, который знает, что его рейтинг выше, чем когда-либо.

Агент по подбору актеров только что закончила отдавать ему честь, как верный подданный. После ее ухода Лиланд повернулся к Сьюзан, измученный и усталый.