Читать книгу "Любовница Фрейда - Дженнифер Кауфман"

— Наверное, из-за лекарств. Не угостишь меня сигаретой?

— Курение запрещено, — улыбнулась Жюстина и достала из кармана платья две тоненькие египетские папироски.

Она протянула одну Минне, помогла прикурить и смотрела, как та глубоко затягивается.

— Ничего не получится.

— О чем ты? — спросила Минна.

— Об Америке. Это совсем не то, что ты думаешь. Нью-Йорк и Бостон — отвратительны. Они терпеть не могут иностранцев, разведенных женщин, не выносят богему. Такая женщина, как ты, обречена там на жалкое существование.

— Я тебе не верю.

— Но это правда. Я там бывала. И слышала немало историй. Городские трущобы, люди со странной речью, ужасная еда, банды гангстеров и трупы, плывущие по реке Гудзон, будто дохлая рыба.

— Что ж, тогда поеду на запад.

— И кого ты там надеешься встретить, кроме дикарей и фермеров? Добывать себе пропитание на бесплодном клочке земли среди богом забытых прерий…

— Ты закончила?

— Не совсем… — Жюстина сияла, смакуя каждую деталь нарисованной ею картины. — Было бы чудом, если бы ты и твой ребенок пережили там зиму, не умерев от тифа или оспы и не став после смерти добычей голодных стервятников.

— Ну, спасибо, утешила, — усмехнулась Минна.

— Стараюсь, как могу. — Жюстина поправила шпильки в волосах.

— Чуточку переигрываешь.

— Слушай, сегодня утром я говорила с твоим врачом. Я заявила ему, что они не могут требовать с тебя платы за пребывание здесь, поскольку выкидыш явился следствием его грубого осмотра.

— Ты так и сказала? Не может быть!

— Он, конечно, все отрицал. Но позже я справилась в канцелярии, и мне сообщили, что доктору Фрейду вернут деньги.

— Зигмунд обрадуется.

— Еще бы! Я на собственном опыте убедилась, что большинство докторов… — Она запнулась и выгнула брови. — Как бы повежливее выразиться? Дешевые ублюдки.

Раздался громкий надрывный кашель — кто-то из пациентов прогуливался возле приоткрытой двери в комнату Минны.

— Господи Иисусе! Что за люди? Хоть бы ради приличия рот прикрывали! — воскликнула Жюстина, с грохотом захлопывая дверь.

— Не знаю, что мне делать, — произнесла Минна после долгого молчания.

— Я бы поехала домой.

«Домой, — думала Минна. — Где он, этот дом? У матери? Боже упаси».

У сестры? Как ей вернуться туда после всего случившегося?

— Впрочем, — добавила Жюстина, закуривая, — я не самый опытный советчик.

Минна медленно спустила ноги с кровати и набросила халат. Преодолевая легкое головокружение, она вышла на балкон и села в шезлонг, глядя на растекающееся над горизонтом лиловое зарево. Жюстина накинула Минне на плечи шерстяную шаль и присела рядом.

— Завтра утром я уезжаю, — сообщила Жюстина, — уже несколько дней, как я должна находиться в Вене, но мне хотелось убедиться, что с тобой все будет хорошо.

Голос был глубокий, утешающий. Минна расслабилась в кресле и закрыла глаза. Она чувствовала наплыв эмоций, но стыдилась плакать.

— Я не тешу себя надеждой, что мы увидимся снова, — ласково промолвила Жюстина.

Минна взяла ее руку и прижала к своей щеке, а потом положила к себе на колени.

Две молчаливые женские фигуры на фоне гаснущего дня.

— Хочешь, я позову сиделку?

— Нет.

— Может, вечером напьемся?

— Я бы с удовольствием.

Жюстина откинулась на спинку кресла и пускала в воздух колечки дыма.

— Ну и отлично.

Глава 44

* * *

Вена, ноябрь 1896 года

Дорогая Минна!

Мне очень горько сообщать тебе печальные вести, но вчера мы похоронили Якоба, он умер после очередного отека легких. И хотя мы все знали, что это неизбежно, Зигмунд безутешен. Минночка, он просто сам не свой! Сидит один в своем кабинете и смотрит в стену или бродит по дому как неприкаянный. На днях застала его в гостиной — он сидел, уставившись в никуда. Кажется, Зигмунд совершенно утратил интерес и к практике, и к своим исследованиям.

Вчера он узнал, что некий коллега из университета порочил его как консультанта, рассказывая другим, что Зигмунда нельзя принимать всерьез. Это, естественно, очередной сокрушительный удар по его репутации.

Ты знаешь, какие у него бывают в таких случаях приступы ярости. А теперь он просто посмотрел на меня и пожал плечами. Похоже, Зигмунд забросил все дела и сутками напролет читает о Бисмарке, который, как он говорит, родился в один день с Якобом.

Минна, дорогая моя, это еще не все. Должна сообщить тебе, что мне придется оставить детей и отправиться в Гамбург. Матушка больна, она засыпала меня письмами, умоляя приехать, чтобы ухаживать за ней. И вот, вместо того, чтобы просить тебя позаботиться о ней (и я заранее знаю ответ), я написала, что приеду. Зигмунд сказал мне, что тебе уже гораздо лучше, поэтому будет справедливо, если ты приедешь к нам и займешься детьми.

Я просмотрела расписание бреннерской линии Центральной железной дороги Мурано и заказала для тебя билет на четырехчасовой поезд в четверг. Если получится, я тебя встречу.

Жаль, что нечем тебя порадовать. Но все так, как есть. Я буду счастлива, когда жизнь наладится и мы снова будем вместе.

Твоя любящая сестра Марта.

Минна не могла не заметить, как предсказуемо сестра разделила обязанности. Несмотря на ласковый тон письма, Марта ясно давала понять, что отказ Минны она сочтет попыткой уклониться от исполнения семейного долга.

Вот оно — решение. Преподнесенное ей на серебряном блюде. Если бы все было так просто! Да, она должна вернуться к своим обязанностям, но это значит — вернуться к Фрейду. Однажды ее сестра уже распахнула перед ней двери своего дома, и она его разрушила. На сей раз Минна не повторит прежних ошибок.

Глава 45

Минна сошла с поезда на венском вокзале Вестбанхоф и сразу увидела на переполненной платформе Марту. Сестра куталась в бордовую накидку с капюшоном, волосы у нее, как обычно, были стянуты в небольшой, аккуратный узел на затылке. Марта заметила сестру сквозь клубы пара, и лицо ее просияло.

— Марта! Вот так неожиданность! — воскликнула Минна, голос ее потонул в грохоте тележек с чемоданами, которые волокли носильщики, и разговорах пассажиров, спешащих мимо.

Она расплатилась с носильщиком и взяла у него из рук свой небольшой саквояж.