Читать книгу "Сулейман. Султан Востока - Гарольд Лэмб"

Посетитель входит в место молитв Сулеймана и останавливается, пораженный пространством и безмолвием, светом и тенью. У него возникает ощущение вызова со стороны цветных стен и четырех огромных квадратных колонн, сложенных из разноцветного мрамора. Больше ничего нет. Ни статуй, ни выступов, которые бы исказили пространство вокруг. Свет проникает внутрь мечети через витражи, раскрашенные Ибрагимом Пьяным, а над головой — огромный купол, на пять метров шире, чем купол Айа Софии, и почти настолько же меньше купола собора Святого Петра.

Но вероятно, в мире больше нет другой постройки такого рода, внутри которой возникает ощущение вечернего неба.

* * *

Энергией стареющего султана в империи было построено несколько Сулейманий. Только Синан при помощи искусных строителей мог осуществить то, чего добивался Сулейман.

Третью часть всего наследия султана составляли 27 резиденций, 18 гробниц, 5 хранилищ. Еще одну треть представляли сооружения общественного назначения — 18 караван-сараев, 31 общественная баня, 7 мостов и столько же дорог, 17 общественных столовых и 3 больницы.

Духовенство получило также треть даров султана, предназначенных народу, — 75 больших мечетей, 49 малых мечетей с религиозными школами при них, которые стали центрами расположенных в провинции деревень. Было также построено семь центров для углубленного изучения Корана.

Большинство этих зданий, сооруженных из камня и кирпича, размещались в садах, огороженных стенами. В далеком Иерусалиме реализованная задумка Сулеймана стоит до сих пор. Она представляет собой гранитную стену, окружающую старый город с укрепленными воротами, получившими название Башня Давида. В восточной части города султан восстановил полуразрушенные святилища вокруг храма на скале и мечети Аль-Акса. Огражденный комплекс исламских святынь был определен как харам, запретное место для гяуров. Сулейман распорядился убрать из комплекса обитель монахов-францисканцев, как неподобающую для харама. Но взамен передал ордену францисканцев место по соседству с гробницей христианского святого.

Неудивительно, что Сулейман тратил свое растущее богатство на строительство таких благотворительных комплексов. Он не считал это богатство своим личным достоянием. Так же как и обширная территория империи, в которой он правил, это богатство принадлежало Аллаху. Султан полагал, что его личная выгода состоит в использовании этого богатства для общественных нужд.

Одной из резиденций, которые он построил для себя, был летний дворец на противоположной стороне Босфора. Туда он все чаще и чаще удалялся на отдых.

Больше всех от созидательной деятельности султана выиграло мусульманское духовенство. Имущество, отошедшее к нему, становилось вакфом, пожертвованием в пользу религии. Незаметно сам Сулейман способствовал изменению соотношения в силе влияния на общество между духовенством и режимом. Как ни парадоксально, но султан ослаблял режим, главой которого был сам, и увеличивал богатство и влияние духовенства. Он уходил от новаторства, от духовного богатства христианской Европы в мир застывших религиозных догм. Только милосердие Аллаха могло облегчить боль, вызванную гибелью Мустафы.

Опасность в условиях мира и благополучия

Казалось, на семью Сулеймана обрушился гнев Аллаха. Заболела Роксолана, два его сына были на грани открытой войны между собой. Роксолана все еще просила Сулеймана поддержать бесталанного Селима против способного Баязида, но султану было ясно, что наследовать ему может только Баязид. Никто другой не был способен вести турок.

Затем в покоях рядом с внутренней Тронной комнатой умерла Роксолана. Ее смерть, из-за того что она была женщиной, осталась почти незамеченной за пределами сераля.

Сулейман, конечно, не выдавал своей скорби. Половину своей жизни он любил именно эту женщину. Он слишком часто уступал ее влиянию и минимум дважды был ею обманут. Тем не менее султан никогда по собственной воле не позволял ей влиять на дела империи. Кроме Ибрагима, это никому не было разрешено.

Итак, смерть Роксоланы не произвела ощутимых перемен в жизни империи. И прошло много лет, прежде чем ортодоксальные турки возненавидели русских из-за милости к ней султана. Пока же они относились к ней безразлично. Толпы людей, приходивших молиться в новую мечеть Сулеймана, не находили странным или неуместным, что тело Роксоланы покоится рядом с мечетью в гробнице, так же как и то, что султан повелел построить еще одну малую мечеть имени Хассеки Хуррам рядом с женским рынком. К мечети были добавлены школа и больница для умалишенных, где муллы в тюрбанах обслуживали беспомощно бормотавших людей.

Больше ничего не осталось в память о Роксолане, которая выводила султана из равновесия своей женской волей, всегда добиваясь того, чего желала. Сулейман никогда не говорил о ней вслух. Возможно, он пытался представить, что случилось бы с империей, если бы он умер первым, оставив Роксолану, уповавшую на Селима. И должно быть, понимал, что это навлекло бы беду на империю на многие годы.

В действительности его народу угрожали другие несчастья.

* * *

Султан инстинктивно чувствовал опасность, нависшую над падишахством. Рустам, озабоченный лишь накоплением личного богатства, полагал, что османской власти ничто не угрожает. В его представлении не существовало никакой осязаемой силы, которая могла бы нанести поражение турецкой армии или флоту. Как и никакая засуха не могла существенно уменьшить обильные запасы зерна или поголовье скота. Чего в таком случае бояться?

Обычно погруженный в собственные мысли, старый султан не без труда пытался определить, чего он, собственно, опасается.

— Деревянный дом может сгореть, — говорил он. — Дом из кирпича способна повредить буря или разрушить землетрясение. Каменный дом выстоит.

— Да, но вы построили достаточно домов из тесаного камня, невзирая на стоимость работ.

Для предусмотрительного Рустама достаточно было добыть денег больше годовых расходов. Но когда визирь сообщил Сулейману, что доход с зернопроизводящего Египта увеличен вдвое, султана снова охватил приступ гнева. Изъятие такого количества денег стало непосильным бременем для египетских феллахов. Поборы с них скажутся на урожае риса, чечевицы и пшеницы в будущем году.

— Уменьши выплаты Египта до прежней суммы, — повелел он.

Рустам чуть было не рассмеялся. Как можно уменьшить доход, уже определенный? Что случится, если это сделать? Стараниями Рустама личный доход султана достиг двух миллионов венецианских дукатов. В казне оставалось 7 100 тысяч ежегодно. Однако растущие расходы требовали больших средств. Поскольку войны больше не велись, количество дани и хараджа — налога с подданных — не увеличивалось. Так как не было собрано сколько-нибудь значительных пошлин с иностранных купцов, особенно французских, получивших по новому договору льготы, никаких резервов в этой сфере ожидать не приходилось. Что же оставалось, кроме старых налогов на домашнее хозяйство и животных, рудодобывающие и соляные копи и, возможно, — здесь Рустам не стал углубляться в детали — налогов на получение должности представителями власти? Если не собирать такие деньги, то как увеличить ежегодные поступления в казну?