Читать книгу "Прелестные создания - Трейси Шевалье"

— Должен признать, что первоначально я ошибочно описывал края ластов как сформированные из закругленных костей, в то время как это не соответствует действительности. Однако, когда в тысяча восемьсот двадцать первом году был найден первый экземпляр, данные кости были ни с чем не скреплены, но затем приклеены, чтобы занять свое нынешнее место, вследствие предположения владельца.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что под «владельцем» он разумеет Мэри и, таким образом, выдвигает мысль о том, что она наделала ошибок, соединяя кости первого плезиозавра. Преподобный Конибер дал себе труд сослаться на нее — по-прежнему безымянную, — лишь когда ему потребовалось в чем-то ее упрекнуть.

— Какая низость! — проворчала я несколько громче, нежели намеревалась, потому что множество джентльменов из ближайшего ко мне ряда задвигались и повернули головы, словно пытаясь установить местонахождение источника этой вспышки негодования.

Я съежилась на стуле, после чего молча слушала, как преподобный Конибер сравнивал плезиозавра с черепахой без панциря и делал предположения о его неуклюжести как на земле, так и в море.

— Нельзя ли отсюда заключить, что он плавал на поверхности или около нее, изгибая свою длинную шею, как лебедь, и время от времени устремляя ее вниз, когда в пределах его досягаемости случалось проплывать рыбе? Возможно, он прятался в мелких водах у берега, затаившись среди водорослей и высовывая ноздри на поверхность со значительной глубины, находил безопасное укрытие от нападения опасных врагов.

Закончил он напыщенной фразой, которую, как я подозреваю, придумал во время предшествующей части заседания.

— Я могу только поздравить научную общественность, что открытие этого животного произошло именно в тот момент, когда прославленный Кювье занимается исследованиями древних яйцекладущих, причем его работа уже готова к опубликованию. Благодаря ему этот предмет приобретет тот ясный строй, который он всегда умел вносить в самые темные и запутанные вопросы сравнительной анатомии. Благодарю вас.

Этими словами преподобный Конибер связывал свое имя с именем с барона Кювье: теперь, если бы со стороны француза последовала какая угодно критика, никому не пришло бы в голову, что она направлена против Конибера. К рукоплесканиям я не присоединилась. В груди у меня стало так тяжело, что возникли трудности с дыханием.

Началось оживленное обсуждение, за всеми подробностями которого я не уследила, потому что у меня кружилась голова. Однако я слышала, как мистер Бакленд прочистил наконец горло.

— Я бы хотел выразить свою признательность мисс Эннинг, — сказал он, — которая нашла и откопала этот великолепный экземпляр. Досадно, что он не прибыл вовремя, чтобы послужить иллюстрацией к блестящему докладу преподобного Конибера, но как только экспонат будет здесь установлен, мы будем рады, если все члены нашего общества и друзья придут осмотреть его. Вы будете изумлены и восхищены этим потрясающим зрелищем.

Вот и все, что она получила, подумала я: два слова благодарности, да и то произнесенные мельком, вскользь. Ее имя никогда не будет вписано в научные журналы и книги, забудется. Так непременно случится.

Слушать прения в зале мне не пришлось. Вместо этого я упала в обморок.

9

Знамение

Я увидела, как она отплывает, только по счастливой случайности, оказавшись в тот день на берегу.

Меня поднял Джо. Однажды утром, когда мамы не было дома, он подошел и встал надо мной. На кровати рядом со мной лежал Трей.

— Мэри, — сказал он.

Я перекатилась на бок.

— Что?

С минуту он ничего не говорил, просто смотрел на меня сверху вниз. Любой другой мог бы подумать, что лицо у него ничего не выражает, но я-то видела: ему досадно, что я не встаю с постели, не будучи серьезно больной. Он покусывал свою щеку — маленькие такие укусы, из-за которых напрягалась его челюсть: надо только знать, на что смотреть.

— Теперь ты можешь вставать, — сказал он. — Мисс… Мама улаживает это дело.

— Что улаживает?

— Твою проблему с тем французом.

Я села, кутаясь в одеяло, потому что было холодно, несмотря даже на тепло, исходившее от лежавшего рядом Трея.

— Как она это делает?

— Она не говорит. Но тебе надо вставать. Я не хочу снова отправляться на берег.

Я почувствовала себя такой виноватой, что тут же встала, а Трей залаял от радости. Я тоже испытывала облегчение: валяться целый день в постели было нестерпимо скучно, но мне хотелось, чтобы кто-нибудь велел мне встать, прежде чем я это сделаю сама.

Я оделась, взяла свой молоток и корзину, затем кликнула Трея, который оставался со мной, пока я валялась в постели, но изнывал от желания выйти наружу. Полковник Бёрч, даря его мне накануне своего окончательного отъезда из Лайма, пообещал, что Трей будет мне предан. Так оно и вышло.

Стоило мне выйти, как дыхание мое обратилось в пар, обволакивающий лицо, настолько было холодно. Прилив перекрыл доступ к Блэк-Вену и Чармуту, поэтому я пошла в другую сторону, где узкая полоска земли под утесами на Монмутском взморье была по-прежнему свободна от воды. Хотя в тех утесах я редко когда находила монстров, иногда мне случалось доставлять оттуда гигантские аммониты — они были подобны тем, что закопаны на кладбище аммиков, но здесь свободно высовывались из слоев скальных пород. Трей бежал передо мной по дорожке, цокая когтями по твердому льду. Иногда он возвращался, чтобы обнюхать меня и удостовериться, что я следую за ним и не собираюсь поворачивать домой. Несмотря на холод, оказаться на воздухе было сущим удовольствием. Я словно выбралась из смутного бреда лихорадки в яркий и живой мир.

Проходя мимо Кобба, я увидела, что там пришвартован корабль «Единство», на котором шла погрузка. В этом не было ничего необычного, но мой взгляд привлекло то, что среди всех суетящихся там мужчин присутствовали и силуэты трех женщин: две из них были в шляпах, а на третьей красовался утыканный перьями тюрбан, который ни с чем нельзя было спутать.

Трей бегом вернулся и залаял на меня.

— Ш-ш-ш, Трей, тише! — Я подхватила его на руки, боясь, что они оглянутся и увидят меня, и присела, укрывшись за перевернутой гребной лодкой, которая использовалась для доставки пассажиров к кораблям, стоящим на рейде.

Я находилась слишком далеко, чтобы разглядеть лица сестер Филпот, но видела, что мисс Маргарет вручает что-то мисс Элизабет, а та прячет это в карман. Затем последовали объятия и поцелуи, и мисс Элизабет шагнула в сторону от своих сестер, мужчины, сновавшие вверх и вниз по сходням, расступились, и она поднялась на борт, после чего так и осталась на палубе.

Я не припоминала, чтобы мисс Элизабет когда-либо садилась на корабль или хотя бы в маленькую лодку, несмотря на то что жила рядом с морем и так часто выходила охотиться на берег. Коли на то пошло, я и сама выходила в море на лодке только раз-другой. Хотя сестры Филпот вполне могли бы добираться в Лондон кораблем, они всегда предпочитали ехать туда в дилижансе. Кто-то из людей предназначен для моря, другие — для земли. Мы были людьми земли.