Читать книгу "Джокер для паука - Василий Горъ"

— Харе трепаться, Хвостик! Дай-ка я его подниму… — Вовка, заломив пленнику руку, одним рывком поставил его на ноги, и, дождавшись, пока подлетевшая к нам карета с Куличом на облучке на мгновение замедлит ход, забросил безвольное тело внутрь.

Немного ускорившись, я в два прыжка догнала уезжающий от меня экипаж, и, запрыгнув на подножку, залихватски засвистела: похищение прошло, как по маслу, и теперь можно было слегка погонять.

— Интересно, они введут план «Перехват»? — вслед за мной ввалившись внутрь, поинтересовался мой благоверный. — Или ограничатся проверкой документов на стационарных постах?

— А ты собираешься валить из города? — удивилась я. — Переиграл планы?

— Угу. Ты же слышала, что он предложил нам денег! Возьмем свои тридцать серебряников, свалим куда-нибудь в глухомань и заживем, как короли!

— Ага, щаззз! Нафиг мне тридцать серебрушек? А вся остальная казна, которую он обещал, побоку, да? А на что я куплю себе новое платье? Смотри, во что ты превратил это, маньяк!

— Это уже не платье, а маечка! Весьма сексуальная, кстати… — ухмыльнулся Вовка, сноровисто связывая дико вращающего глазами толстяка. — Кстати, прикинь, что про нас будут плести очевидцы? Так и представляю себе заголовки завтрашних газет: «Отмороженная телка с голой задницей украла казначея!» «Отсутствие одежды — тактический ход похитителей?» «Современные киднепперы носят стринги?» «Страшная месть обиженной любовницы!» и так далее и тому подобное Эх… Почитал бы с удовольствием…

— Ну, для этого надо не так много — ввести книгопечатание, институт прессы и увеличить процент грамотного населения хотя бы в отдельно взятой столице Спаттара.

— Ничего себе «немного»! — возмутился Щепкин. — Если бы эти твари, вместо того, чтобы мешать нормальным пацанам толкать к светлому будущему увязшую в болоте средневековья телегу Элионской цивилизации, перенимали бы передовой опыт, то все было бы путем. И первые экземпляры «Аниорского Комсомольца» начали бы продаваться на каждом углу. Шикльгруберы недоделанные! — Закончив упаковывать тело, он уселся на подушки напротив меня и в сердцах пнул сапогом сжавшегося в комок Мрайка.

…Две пересадки, запланированные Вовкой, прошли, как по маслу: сначала мы пересели из парадной графской кареты, где-то экспроприированной Куличом для поездки к барону Нерчигу, в обычный дорожный экипаж, а через полчаса, бросив и его, оказались в тесном, насквозь пропахшем рыбой полуразваливающемся фургоне. И уже на нем доехали до штаб-квартиры.

К этому времени господин Мрайк окончательно дошел до кондиции. И хотя вставленный в его пасть кляп мешал ему выразить всю ту степень уважения, которую он вдруг начал к нам испытывать, его телодвижения говорили о том, что он с удовольствием пойдет на сотрудничество в любой предложенной сфере деятельности.

Так оно, собственно, и оказалось: не успев оказаться в подвале дома Кулича, и еще не в состоянии двигать челюстью после экстремального выдергивания кляпа, он уже согласно кивал и заливался горючими слезами. Видимо, каясь во всех своих прегрешениях сразу.

Однако ни на меня, ни на моего супруга эта пантомима не подействовала. Вовка, деловито привязав его тушку к массивному деревянному креслу, по середину ножек вбитому в утрамбованный земляной пол, достал из ножен нож и поинтересовался:

— Надеюсь, ты не веришь в наш излишний гуманизм?

— Да! Ой, нет! — от попыток понять, какой из вариантов односложного ответа нас удовлетворит, у Мрайка закоротило в мозгах.

— Не задуряйся. Тебе не идет… — зловеще усмехнулся мой муж, и, прикрыв ладонью рот своей жертвы, одним движением отрезал ему большой палец на левой руке.

Веревки, плотно приматывающие руку к подлокотнику, неплохо остановили кровоток, поэтому ни прижигать рану, ни накладывать жгут я не стала. Вовка, естественно, тоже:

— Итак, сейчас я уберу руку, и ты ответишь на несколько моих вопросов. Коротко, четко и с необходимыми нам подробностями. Усек?

Не знакомый со словом «усек», Королевский Казначей, тем не менее, быстро понял его смысл и судорожно закивал головой. Вернее, попробовал — в Вовкиных лапах особенно не подергаешься.

— Вот и хорошо. Итак, мне интересно, где сейчас ныкаются его Величество Чумка, его сын Лодд, и, конечно же, дочурка — принцесса Малия. Система их охраны вместе с паролями, явками и номерами поддельных паспортов. Мы, конечно же, все знаем совершенно точно, но пытаемся проверить тебя на честность. Ведь впереди у нас долгое и плодотворное сотрудничество в деле построения коммунизма. В отдельно взятом Спаттаре и зоне его стратегических интересов.

Из короткого монолога Щепкина я поняла от силы треть. Мрайк — и того меньше. Но, стараясь не раздражать стонами и всхлипываниями одну из правых рук моего любимого братца, попробовал ответить на первый вопрос…

Добраться до покоев принца оказалось проблематично: вымуштрованные часовые королевской гвардии Спаттара спать на постах не собирались, и, если бы не наш сопровождающий, к ним бы пришлось бы применять силу. И скорость. То есть заливать кровью весь дворец. Но наша, по утверждению моего мужа, пацифистская натура жутко протестовала против такого варианта развития событий. С чего это вдруг, интересно?

Левая нога Мрайка, младший помощник казначея по кличке Склизь — кстати, очень ему идущей, — двигался следом за Щепкиным, деловито помахивая свитком, запечатанным личной подписью нашего говорливого пленника. Четверка телохранителей Мрайка, следующая следом за нами, придавала необходимую торжественность нашей маленькой процессии, и заставляла все встречные и поперечные посты и дворцовые патрули вытягиваться в струнку и салютовать табельным оружием. Лично мне такая технология передвижения нравилась — можно было покрасоваться новым платьем и глубоким, «на шесть-семь персон», декольте. Единственное, что доставляло некоторое моральное неудобство, так это наглухо запудренная татуировка — без нее меня отчего-то не узнавали, и, пожирая глазами мои выдающиеся вперед достопримечательности, совершенно не испытывали страха. Или, на худой конец, уважения. Впрочем, двигаясь за Вовкой по запутанным переходам дворца Миниона Чумы, я втайне надеялась на то, что мне еще удастся представиться хоть кому-нибудь своим полным именем. Беата Щепкина, урожденная Коррин. И, представляя себе удивление на лице своего мужа, заранее ухохатывалась: слыша из моих уст новые земные выражения, он обычно на мгновение впадал в ступор, пытаясь сообразить, откуда я этого набралась.

Правда, на все эти «размышлизмы» уходила лишь небольшая часть моего сознания — движение по дворцовому комплексу, вражеской, по сути, территории, требовало внимания. И готовности к внезапному изменению ситуации. Поэтому я постоянно пребывала на грани состояния джуше и одним глазом косила в сторону Вовкиной спины, увешанной мечами, как новогодняя ель. Моими в том числе.

До комнаты, в которой содержался принц Лодд, мы добрались минут через сорок после того, как выбрались из кареты на территории дворца. И убили еще полчаса на объяснение с начальником охраняющего его десятка: эта скотина, даже прочитав недвусмысленный приказ Мрайка и сравнив оттиск его печати с имеющейся у него копией, пытался строить из себя невесть что. И ссылаться на имеющиеся у него инструкции. Ждать рассвета и смены караула нам с Вовкой абсолютно не улыбалось, поэтому пришлось прибегнуть к убеждению «от противного». Глаз отсек от деревянного дверного наличника подходящую щепку, перевернув пергамент с приказом казначея чистой стороной вверх, быстренько надрезал запястье ошалевшего от такого насилия офицера своим ножом, и, обмакнув в появившуюся кровь самодельное перо, приказал: