Читать книгу "Добро пожаловать в ад - Максим Гарин"

— Подбросишь до канала, а дальше дело твое, — спокойно отреагировал Рублев. — Я тебя спросил про Меченого.

— Вроде бы там, — без всякого настроения ответил Удовиченко.

В его душе боролись два одинаково сильных чувства: страх и охотничий азарт. Если все обойдется за кассету можно будет сорвать приличный куш. Такого еще не один телеканал не показывал. Все эти жалкие обзоры криминальных новостей перейдут в разряд детских «страшилок». Под такой материал можно запросить себе отдельную передачу.

* * *

После того, как измочалили молоденького симпатичного, как девушка, бармена, который замешкался, обслуживая крутых клиентов, команда корабля и обслуга окончательно усвоили правила поведения. Меньше мозолить глаза, появляться на палубе только в случае крайней необходимости. Ситуация разрешится как-нибудь сама собой, не может ведь такое продолжаться долго.

Капитан прокрался в рубку, чтобы передать радиограмму на берег — вызвать ОМОН. Отбросив всякую субординацию, радист накинулся на него:

— Вы в курсе, что они вооружены до зубов? Мне первому достанется. Никого не подпущу к оборудованию. Можете меня уволить — мотал я такую работу.

— Послушай, скоро начнутся стоянки. Как ни крути рано или поздно здесь появятся ребята в камуфляже.

— Завтра посмотрим, дадут нам стать на стоянку или нет?

— Не дадут — очень хорошо. Береговые службы сообразят, что на борту проблемы.

— Вот пускай соображают без нас.

Капитан не стал особенно настаивать, он сам пребывал в большой растерянности и борьбе с сомнениями.

В самом деле — лучше опухоль рассосется сама по себе.

Иногда, вырвавшись из беспросветной гонки большого города, люди в первый день «отдохновения от трудов» выкидывают такие номера, что диву даешься. На второй день отсыпаются, на третий входят в норму…

Выпроводив капитана, радист заперся изнутри. Может лучше слинять от греха подальше. Мало ли что померещится спьяну братве? Пришлепнут как комара на стекле. По береговым огням он оценил расстояние — доплыть можно в два счета. Стояло бы сейчас лето — никаких вопросов. А так, судя по погоде, водичка градусов пять, не выше. Что делать, если судорога сведет?

Тем временем «гулянье» на борту продолжалось.

Стрелок ухватил за руку одну из двух подружек, пытавшихся прошмыгнуть мимо. В отличие от Крапивы, он словоохотливостью не страдал. Подержал девицу за локоть, осматривая с головы до ног. Та мысленно прокляла свои туго обтягивающие джинсы и кофту, которая позволяла оценить торчком стоящие груди.

Стрелок спокойно выпустил свою жертву — никуда не денется. Слегка подтолкнул в спину, чтобы шла вперед. Девушка оглянулась на подругу — та молча опустила голову. Все пассажиры уже знали, что у компании при себе ножи, «пушки» и Бог знает что еще.

— Я тебя умоляю… — начала она.

Стрелок только улыбнулся. Она с ужасом разглядела цветную татуировку, начинающуюся от самой шеи. Толчками в спину он довел ее до своей каюты. Там дремал, закинув ноги на стол, отличившийся за обедом «боксер» с массивным перстнем. В пальцах тлела сигарета, выпуская к потолку тонкую струйку сизого дыма.

На звук защелкнувшейся двери он лениво открыл глаза.

— А-а… Ничего, пойдет под пьяную голову, — кряхтя поднялся с места.

— Да ты не мешаешь. Отдыхай, — махнул рукой Стрелок.

— Не буду тебя смущать, — слегка покачнувшись, сосед направился к выходу. — Пойду, погляжу на речку. Костяшки, сука, болят.

Он помахал в воздухе правой рукой.

— Подходи через полчасика. Я ее как раз разогрею.

— Можно.

Когда за «боксером» закрылась дверь, Стрелок стал расстегивать рубашку.

— Будешь лежать как бревно, пущу тебя по кругу, — предупредил он девчонку. — Сперва наши все тебя перетрахают, потом экипаж подключим.

Показались выколотые татуировщиком-профессионалом тигриная морда, порхающая бабочка, голая красотка в непристойной позе.

— Вот так для начала, — Стрелок ткнул большим пальцем себе в грудь.

ГЛАВА ШЕСТАЯНОЧНОЙ ДЕСАНТ

Удовиченко вел машину по шоссе параллельно каналу. Особо гнать надобности не было — они и на скорости семьдесят километров обходили медленно плывущий в темноте «Грибоедов».

При виде четырехпалубного красавца репортерская душа не выдержала искушения. Удовиченко попросил Иваныча сесть за руль, а сам схватился за видеокамеру.

О том, чтобы высадить пассажиров и вернуться обратно больше речи не было — страхи временно отступили на второй план.

Комбат внимательно следил за берегом — требовалась обычная лодка, без движка, который обязательно расслышали бы с теплохода. Он прибавил скорости — надо оторваться как следует, иначе на веслах не угонишься.

Спокойнее всех вел себя Виктор, по его лицу в темных очках полосами пробегали отсветы прибрежных огней. Запах близкой воды не просачивался внутрь плотно задраенного салона и музыкант даже не знал, что они вышли на последний рубеж. Он сидел, не оборачиваясь, и терпеливо ждал команды.

Отсняв нужный материал — красивую заставку, Удовиченко с некоторым недоумением посмотрел на человека, ни разу не повернувшегося к реке. Этот молчаливый, неподвижный незнакомец пугал его, казался чем-то вроде робота, обтянутого человеческой кожей.

Задавать вопросы репортер не решился, только осторожно коснулся плеча сидящего впереди Комбата. Тот увидел в зеркальце озадаченное лицо с крошечным носиком под стать птичьему клюву. Рублев понял немой вопрос, но не стал ничего объяснять. Скажи сейчас журналисту, что из мизерного состава «группы захвата» один, вдобавок, еще и незрячий, и Удовиченко точно потребует свою машину, чтобы укатить восвояси. А возвращать транспорт рановато.

Комбат только пожал плечами — такой вот у меня напарник, не обессудь. «Дальний» свет раскручивал ленту дороги. Проносились какие-то складские помещения, домишки частной застройки, длинные железобетонные заборы.

— Можешь не гнать, — сказал Удовиченко. — Видишь шлюзы? Здесь они застрянут.

Но у людей на автомобиле появились свои трудности: трасса неожиданно вильнула в сторону. Сперва Комбат послушно повернул, придерживаясь асфальтовой полосы. Но она уводила все дальше от канала, словно две дороги — водная и шоссейная — резко рассорились после долгой дружбы.

Развернулись назад и, добравшись до места «размолвки», покатили по бездорожью. Комбат сбросил скорость, чтобы не растрясти на запчасти «жигуль».

— Осторожно, — Удовиченко стучал сзади кулаком по плечу, могучему, гранитной твердости плечу.

Он горько раскаялся, что уступил водительское место, теперь нечего было и мечтать занять его в ближайшее время. Подпрыгивая на очередной кочке, репортер морщился так будто его нервы проросли в железо родного автомобиля.