Читать книгу "Сфера - Андрей Валентинов"

…Она и в самом деле кажется мраморной — дорогим холодным камнем в роскошном фиолетовом платье. Даже слезы светятся острыми гранями.

— Бог есть, Альда! Он, правда, не очень общителен… Но мы что-нибудь придумаем!

[…………………………..]

— Ты меня обманул, Эрлих! Обманул, бросил!.. Нет твоего бога, нет! Ты его выдумал, нарочно выдумал, чтобы мне стало больно. Я же тебе поверила, каждому слову поверила. А ты ушел, оставил меня с этим Грейвзом, с этим подлецом, грязным мерзавцем!.. Да, он мой любовник, ты уже понял, я сплю с ним каждый вечер, мы встречаемся в одном паршивом мотеле, там всегда влажные простыни, какая гадость!.. Не думай, это не из-за тебя, вовсе не из-за тебя, это из-за суки Дайзы. Она, она и мой жених… Зачем я тебе рассказываю, тебе все равно, Питер Пэн, ты меня обманул, ты меня бросил! Убирайся, у меня — своя жизнь, это мой мир, мой собственный мир, мой отвратительный грязный мир…

[…………………………..]

— Погоди… Что-то покажу!

Провела ладонью по мокрому лицу, попыталась улыбнуться.

— Теперь ты точно решишь, что я сумасшедшая… Пойдем, это в соседней комнате.

…Вместо золоченой рамы — грубо сбитые обгоревшие доски. Холст в серых пятнах, нет даже грунта, пространство картины словно разорвалось, пошло клочьями. Там же, где осталась краска… Мертвые дома, пустые глазницы окон, черные квадраты разбитых витрин, развороченный асфальт. И небо темное — без солнца, без звезд.

Убитый город.

— Я купила ее, Эрлих, эту страшную картину. На этот раз — точно из-за тебя! И… не просто купила. Погляди, ничего не изменилось?

Подошел ближе. Изменилось? Старый Берлин, Берлин 1945-го — разбитый артиллерией главного калибра, изувеченный гусеницами танков, расстрелянный реактивными минометами. Еще один погибший город. Почти как мой…

— Радуга, Эрлих!

— Радуга?

…Маленькая, робкая, еле заметная, в дальнем правом углу. Не захочешь — не увидишь. Слишком темно, слишком тесно, слишком жутко…

— Я съездила к художнику. Представляешь, как он удивился? А потом согласился и даже сказал, что теперь в картине появился смысл.

…Мрамор исчез без следа. Альда снова живая, снова настоящая — обычная девушка в нелепом фиолетовом платье… Нет, не обычная — красивая заплаканная девушка с покрасневшими глазами, с платком в правой руке. Девушка, захотевшая увидеть радугу на страшной картине.

Каждый Охотник Желает Знать…

Радуга — символ гибели, Альда! Я читал, что ангелы посылают радугу, как знамение, как занавес над миром. Саван!

— Это придумали очень плохие люди, Эрлих! Радуга — всегда надежда. Дождь кончился, впереди солнце, впереди — синее небо. Радуга не символ гибели, она — знак перемен. Будет нечто новое, непонятное, но будет, обязательно будет!..

— Черный цвет, Альда. Черная полоса!

— Здесь нет черного, Эрлих!

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан… Каждый Охотник Желает Знать… Черного нет. Просто радуга, семицветная надежда. Стриженая еще надеется.

…Эксперимент. Недолго, очень недолго…Будь ты проклят, друг Джимми-Джон!

— А теперь расскажи про своего бога.

— Нашего, Альда. Нашего!

— А теперь расскажи про НАШЕГО бога!

[…………………………..]

Голова Альды — на моем плече, щеке тепло от ее дыхания. Будь я чернокрылым Мефисто, остановил бы мгновение, превратил в час, в день, в вечность. Но я не Мефистофель, не бог, даже не Австралийская Акула. Из соседней комнаты доносится еле слышное тиканье часов, секунды бегут, надо решать, решиться.

…Тик-так! Тик-так! Тик-так!

— Значит, пульт у тебя на ладони? Но я ничего не вижу! И… Я его не чувствую, не могу даже нащупать.

— Потому я и боюсь, Альда. Твой мир… Он очень не простой. Ты смогла попасть в мой сон, в мой город, но к Джимми-Джону тебя не пустили…

…Тик-так! Тик-так! Тик-так!

— Думаешь, меня не пустят и к этой… Мирце? Она кто? Твоя…

— Тетушка! Я не этого боюсь. Джимми-Джон может путешествовать по снам, и я могу, но мы люди, мы просто спим. В крайнем случае, увидим кошмар, проснемся. А ты… Не могу пока объяснить, но тебе это опаснее, чем мне, чем всем остальным. Сон Мирцы, ее мир, он не обычный — маленькая платформа над просто сном, над океаном Гипносферы. Но и твой сон, твой мир не такой, как другие. А ведь тебе надо будет вернуться!

…Тик-так! Тик-так! Тик-так!

— Вы люди, вы просто спите, вы можете проснуться… Значит, меня нет, Эрлих? Я — сон, призрак? Такой меня создал твой бог — создал и отвернулся? Ты говоришь, «платформа». Скажи сразу — «Рай»! И что? Меня скинут вниз, в океан? Я не смогу снова стать Альдой Клеви, не смогу выйти с черного хода, поехать в проклятый мотель и отдаться там Грейвзу? Нажимай, кнопку, Питер Пэн! Не смей спорить — нажимай!.. Что ты говоришь?

— Это переводчик, Альда. В твоем файле плохая программа-переводчик… «Ей так хотелось без плана, без карт мчать путями большими. Ей так хотелось ворваться в ад на своей горящей машине…»

[…………………………..]

Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит… Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, СИНИЙ! Синяя кнопка! Зажигание… Пуск!

[…………………………..]

«А души взлетают в небо, где Бог отбирает у них права…»

[…………………………..]

59. СЕРЖАНТ

(Rezitativ: 2’09)

…Шезлонги на месте, на столике пусто, на зеленой траве — зеленые ласты, вода не успела высохнуть…

Альда!

Ее рука все еще на моем запястье. Ее рука… Куда исчез перстень, я же помню!..

— Альда…

Незнакомая девушка в джинсах и белой спортивной майке пошатнулась, разжала пальцы… Подхватил я ее у самой земли.

Негромкий стон… Где рыжая, черт ее!

— Мирца! Мирца!..

Как же! В комнате обнова — двуспальный полосатый матрас прямо на полу. Рядышком букет орхидей в кокетливой вазочке, на подоконнике — раскрытая на самом интересном месте «Кама сутра».

Не стыдно, старая сводница?

— Мирца!!! Твою передивизию да через генеральный штаб!..

— Один не справишься, Тимми?

Где только пряталась? Под матрацем?

[…………………………..]

— Сейчас, сейчас, у нее просто обморок, бабские штучки, это тебе не с трех километров без парашюта… Дьявол, у меня и лекарств нет, даже нашатыря, мы же тут здоровенькие и здоровенькими сдохнем. Да не дергайся, Тимми, давай сюда воду. Вот так, вот так… А теперь мы ее на матрас положим, хоть для чего-нибудь пригодится. Слабосильная вы команда, герои-любовнички… «Моя милая в гробу, я лежу, ее гребу…» Да не помрет, вот, уже моргает!