Читать книгу "Путь Эскалибура - Дэвид Марк Вебер"

Мугаби заставил себя глубоко вдохнуть, успокоил дыхание и сделал еще один шаг в пустоту. Да, иллюзия пребывания в открытом космосе была совершенной! Впечатление создавалось такое, что его ботинки ступают по россыпи звезд, по плывущим в пространстве боевым кораблям. Он никогда не испытывал ничего подобного и спустя несколько секунд совершенно забыл об испытанном потрясении, наслаждаясь видом Вселенной. Именно такой, вероятно, ее видит сам Господь.

Аваллонцы позволили адмиралу постоять, любуясь удивительным зрелищем, потом Мэйнтон осторожно кашлянул. Этот тихий вежливый кашель показался Мугаби очень громким, ведь он знал, что тут не должно быть атмосферы и, следовательно, не может быть никаких звуков. Адмирал подавил смешок — его позабавила собственная реакция — и стряхнул с себя чары.

Они сделали еще несколько шагов, и Мугаби увидел трех человек, как будто вынырнувших из переливчатого сияния звезд. Впрочем, нет, один из трех был тернауи. Тот самый, что говорил с ним после боя с галактами. Он возвышался над своими спутниками, и его серебряные глаза сияли как звезды. Второй был крепким, широкоплечим, темноволосым мужчиной в смутно напоминавшем монашескую рясу одеянии. А третий…

Третий тоже был человеком. Черноволосый, на добрых четыре дюйма ниже Мугаби, он почему-то показался ему самым высоким из присутствующих.

Адмирал не понял, с чем это связано, но факт оставался фактом.

Приковавший его внимание черноволосый был крепок сложением, но после капитана Стэнхоп он был самым низкорослым из тех, кого Мугаби встретил на борту «Эскалибура». На вид ему нельзя было дать даже тридцати лет. У него были темные глаза, между ним и принцессой Эвелин угадывалось какое-то родство, хотя его хищный ястребиный нос мало походил на аристократический нос Эвелин — вероятно, брат, решил Мугаби. Брат принцессы носил аккуратную острую бородку, а загорелую щеку его пересекал побелевший шрам. В отличие от офицеров, встречавших Мугаби, он не носил формы. На нем был комбинезон, похожий на защитные комбинезоны галактов, только темно-синего цвета, с серебряным кантом и гербом на груди. Кинжал, висевший у его правого бедра, почему-то не показался Мугаби неуместным, хотя на любом другом выглядел бы крайне нелепо.

— Адмирал Квентин Мугаби, — официальным голосом доложил Мэйнтон. — Позвольте представить вам его величество Джорджа, императора Аваллона, короля Камелота, принца Нового Ланкастера и барона Уикворта.

Мугаби невольно вытянулся по стойке «смирно». Он сделал это как из уважения к командиру аваллонского флота, так и повинуясь какому-то древнему, неосознанному инстинкту. Несмотря на свою кажущуюся молодость, император внушал уважение, от него как будто исходили эманации силы и власти.

— Адмирал Мугаби. — Император сделал шаг вперед и протянул руку для пожатия.

Квентин Мугаби служил Солнечному Союзу более сорока лет. За это время ему доводилось встречаться с тремя президентами и не раз докладывать им о состоянии космофлота. Его представляли сенаторам Солнечной системы, министрам и судьям Верховного суда. Он был вторым по старшинству офицером Солнечного флота и не привык робеть, встречаясь с представителями власти. Но сейчас он испытывал странное смущение и медлил принять руку императора, недоумевая, что же придает этому человеку столько властности и величия. Титулы, разумеется, многое значат, но неординарность этого человека Мугаби ощутил прежде, чем Мэйнтон представил их друг другу.

— Ваше величество, — промямлил он, заставив себя пожать руку императора в ответ на его крепкое рукопожатие, — позвольте мне поблагодарить вас от себя лично и от имени всех жителей Солнечной системы. Вы прибыли как нельзя более вовремя.

— Спасибо, — с легкой улыбкой ответил император. — Хотя, думаю, вы удивитесь, узнав, насколько вовремя мы появились, — он улыбнулся шире. — Прошло немало времени с той поры, как я побывал тут последний раз.

— Последний раз, сир? — повторил Мугаби как можно вежливее.

— Это было довольно давно, — любезно пояснил император. — Около восьми сотен лет назад.

Мугаби ошеломленно уставился на него, и император хмыкнул.

— Вижу, необходимы некоторые объяснения, адмирал, — сказал он. — Если вы окажете мне честь и пройдете вместе с канцлером в мои апартаменты, я попытаюсь ответить на ваши вопросы.

* * *

Никогда прежде Квентин Мугаби не сиживал в столь удобном кресле. Даже лучшие силовые кресла землян значительно медленнее и менее удачно приспосабливались к формам человеческого тела.

Это же, казалось, приняло соответствующие его габаритам и весу очертания еще прежде, чем он в него опустился, и приноровилось к нему так гладко, что он этого даже не заметил.

«Впрочем, — подумал он, — до того ли мне было, если весь мир на моих глазах перевернулся вверх тормашками!»

— Значит, вы с тернауи сумели вырваться, ваше величество? — пробормотал он, когда император сделал паузу.

— Да, — подтвердил император. — Выиграть сражение оказалось куда легче, чем полагал мой друг, — он кивнул в сторону высоченного канцлера, сидевшего справа от него. — Увы, несравнимо легче, чем осуществить остальную часть его плана.

— Мы никогда не говорили тебе, что это будет легко, ваше величество, — прозвучал в ответ невозмутимый голос тернауи. — Но как бы то ни было, совместными усилиями нам удалось привести наш замысел в исполнение.

— Ладно, — засмеялся император. — По крайней мере, вы не постеснялись стать нашими няньками, когда потребовалось!

Смех императора прозвучал странно в помещении размерами с четверть футбольного поля. Впрочем, невзирая на очевидный комфорт, обстановка императорских апартаментов оказалась куда менее впечатляющей, чем ожидал Мугаби.

Землянин окинул апартаменты императора задумчивым взглядом. Световые скульптуры, расставленные тут и там, пленяли холодной, почти осязаемой красотой и были единственным их украшением, если не считать прекрасного портрета ее императорского величества Матильды, оставшейся на столичной планете империи — Камелоте — исполнять свой долг соправительницы, покуда император был в отлучке. Этот портрет да видавший виды меч, выставленный на всеобщее обозрение в центре каюты, — вот и все. Клинок был вонзен в полированный камень, установленный на небольшом, круглом, похожем на стол пьедестале.

Мугаби перевел взгляд на императора и медленно покачал головой.

— Что такое? — Вопрос императора мог бы показаться резким, если бы в нем не звучало заботливое удивление.

— Я пытаюсь осмыслить… свыкнуться с мыслью… — смущенно пробормотал Мугаби. — Ведь вы родились в тысяча триста одиннадцатом году!

— Именно так, — ответил император. — Однако мы с отцом Тимоти годов не считаем. Кстати, мы много столетий назад избавились от саэрнайских нанотехнологических штучек, которые вмонтировали в наши тела, поскольку Мерлин и Ярдли создали новые, более совершенные биошины. При правильной перестройке генокода они приспосабливают биологический возраст к состоянию организма, а не просто держат его неизменным. Признаться, мы с отцом Тимоти достаточно нахлебались, когда наше прежнее оборудование исчерпало свой ресурс, и очень обрадовались новому изобретению. Но я понимаю, что вы хотите сказать, и полагаю, вам будет все же легче поверить в мой возраст, чем порой бывало мне.