Читать книгу "Первый Мир - Андрей Ливадный"

– Не понимаю. Моя группа прошла свободно.

– Но вам содействовали, верно?

– Местные жители. Достаточно грубый и примитивный народ. Их планета даже не входит в состав Конфедерации. Ганио называют Планетой без закона, или Колыбелью Раздоров. Там нет планетного правительства, всем заправляют преступные этнические группировки, именуемые Кланами Ганио.

– Ценная информация, – кивнул Русаков. – Но неполная.

Ольга удивленно посмотрела на него.

– А тебе-то откуда знать про Ганио, Денис? – спросила она. – Планета вторично открыта несколько веков спустя после окончания Галактической войны.

Граф усмехнулся. Благо в виртуальном пространстве единого информационного поля, к которому все еще были подключены кристалломодули «Одиночек», он вполне владел мимикой.

– Не все так просто. Кое-что помог выяснить Рустам Гасанов. Выслушаешь его?

– Конечно.

В пространстве, сформированном для общения, тут же возникла фигура Гасанова.

– Я несколько раз бывал на Ганио, – неожиданно для Ольги сообщил он. – Планета вторично открыта силами Альянса, и в период войны там располагалась крупная ремонтно-техническая база Земного Флота. Для нас важен тот факт, что Колонии не сумели рассекретить этот опорный пункт. Что происходило на Ганио после войны, неизвестно.

– В официальных источниках нет информации, касающейся послевоенных зачисток планеты, – ответила Ольга. – Я почти год проработала пресс-секретарем сенатора планеты Грюнверк и по роду своих занятий изучала краткую историю Обитаемых Миров. Некоторые данные, бесспорно, утеряны... – она осеклась, но быстро взяла себя в руки, продолжив: – Однако избыточное количество нейромодулей, необходимое для достоверной имитации поведения, не подвергалось сокращению или стерилизации...

– То есть ты помнишь ту информацию, которую самостоятельно усвоила, будучи Ольгой Наумовой? – уточнил Граф.

– Да, – тихо ответила Ольга. Мысль о содеянном причиняла ей боль.

– Если послевоенная зачистка не происходила, значит, базу ликвидировали силами Альянса. Эвакуировали или уничтожили, нам теперь уже без разницы.

– Не согласна, – неожиданно возразила Ольга. – Послевоенная зачистка Ганио действительно не осуществлялась, вторичное открытие планеты картографическими кораблями Конфедерации проходило без сопутствующих рецидивов, какие обычно возникают при спорадической расконсервации боевых машин. Но география планеты и некоторые факты послевоенной истории... – Она нахмурилась, пытаясь вспомнить что-то очень важное.

– Ну-ка, что там с географией?

– Пустыня, – лаконично ответила Ольга. – Девяносто процентов поверхности планеты занимает пустыня. Основное поселение Ганиопорт – мегаполис, выстроенный гуманитарной миссией Совета Безопасности Миров. Неудачная, я бы даже сказала, провальная попытка привить на Ганио современную цивилизацию.

– А что за факты тебе вдруг вспомнились? – Денис подталкивал ее память наводящими вопросами.

– В точности не помню... – Ольга сокрушенно покачала головой. – В свое время, при изучении аналитических справок по Ганио, меня что-то насторожило.

– Боевые машины? – осторожно подсказал Гасанов.

– Да. Точно... – Она с благодарностью посмотрела на Рустама. – Система Ганио постоянно находится под негласным контролем ВКС Конфедерации. И, тем не менее, на черном рынке вооружений Колыбели Раздоров периодически появляется разнообразная реликтовая техника. Я слышала даже о партии истребителей «Фантом» образца 2630 года, которую пытался продать один из кланов. Думаю, извне попасть на Ганио они не могли.

Денис согласно кивнул. Он знал, что такое негласная опека Флота.

– Предположим, что базу не ликвидировали, – произнес он. – Тогда логично предположить, что крупные единицы Флота, базировавшиеся на планете в период войны, были эвакуированы или востребованы в период финальных сражений, а саму базу законсервировали. Она до сих пор находится под песками. Площадь крупного ремонтно-технического опорного пункта обычно достигала сотен тысяч гектаров, строения, из-за угрозы внезапного орбитального удара, располагали на большом удалении друг от друга. Неудивительно, что спустя столько времени ганианцы то и дело находят отдельные объекты инфраструктуры, например оружейные склады или боксы консервационного хранения, куда поступала вся отремонтированная техника. Отсюда и наполнение черного рынка планеты реликтовыми механизмами, и партия «Фантомов».

– Что нам дает подобное знание?

– Очень многое. Мы офицеры автономного серв-соединения. В нашем распоряжении личные кодоны, дающие право неограниченного доступа к законсервированной технике эпохи Первой Галактической. Кроме того, способ проникновения посланной Олмером диверсионной группы в пространство десятого энергоуровня прямо указывает, что у него есть сообщники на Ганио. Эти люди владеют информацией о местоположении портала и наверняка контролируют его. Отсюда формулирую задачу: наше проникновение на планету должно быть скрытным, не несущим угрозы, иначе, ввязавшись в боевые действия, мы вряд ли выйдем из пустыни живыми. Второе: необходимо локализовать сообщников Олмера, под давлением они дадут нам хотя бы часть искомой информации. И третье: проникнув в Ганиопорт, мы выйдем на оперативный простор. После анализа доступной информации по Ганио я убежден, что решительная женщина, путешествующая в сопровождении четырех дройдов-телохранителей, не вызовет чрезмерного внимания со стороны Кланов. Мало ли разных авантюристов обретается в Ганиопорте?

– Согласна. – Тяжелый осадок в душе у Ольги не исчез, но, слушая Дениса, она вдруг подумала: а что значат мои терзания хотя бы в сравнении с тем положением, в котором оказались они – призванные из небытия современники чудовищной войны?

Русаков чувствовал и понимал ее состояние.

Он нарочно излагал свои мысли в сухом, деловом ключе, стараясь не мобилизовать эмоции. От внимательного взгляда Дениса не укрылось то, как Ольга неосознанно отреагировала на фразу «мы офицеры...».

– Оля, ты постоянно задаешься одним и тем же вопросом о своем действительном статусе и мере ответственности за прошлые поступки, – произнес он. – Не цепляйся за стереотипы и термины. Они лишь шелуха, на самом деле каждый из нас именно тот, кем он себя ощущает. Не важно, какой эпохе принадлежишь, как появился на свет, – мы объективно существуем, мыслим, и этого достаточно.

– Достаточно для чего? – глухо спросила она.

– Для того, чтобы жить. Наше прошлое тоже далеко не безоблачно. У каждого прописаны кровью, вбиты в мозг свои понятия добра, зла, справедливости... Но это не повод сказать: я не принадлежу данной эпохе – и отключиться или забить себя сомнениями – я не рождена человеком и не имею своего места в окружающем мире. Ты та, кто ты есть. Будешь ощущать себя ничтожеством, им и станешь. Прости, если грубо.

– Зато точно, – она горько усмехнулась. – Не волнуйся, я справлюсь. И не стану боготворить Олмера за десяток лишних нейрочипов. Он создавал рабу, не полагая, что у «изделия» возникнет самосознание.