Читать книгу "Конан и дочь друидов - Дуглас Брайан"

Кровь текла непрерывно из множества ран. Фульгенций обезумел. Он не мог произнести ни одного заклинания, чтобы избавить себя от страданий. Он был в состоянии лишь метаться, кричать и призывать проклятия на голову своего убийцы.

Конан смотрел на него бесстрастно. Он не испытывал никаких эмоций при виде страшной гибели колдуна. В конце концов, маг заслужил подобную участь! Он обрекал на смерть других. Но, что еще хуже, он считал себя вправе решать за других людей, как им жить и какой будет их участь.

Конечно, можно возразить: все эти люди сами приходили к нему, их никто не звал. Но… Так ли это? Так ли уж «никто не звал»?

Конан покачал головой в ответ на эту мысль. Фульгенций распустил слух о том, что можно, заплатив некоторую сумму денег или продав в рабство, на смерть, какую-нибудь девушку, сделаться умнее, богаче, красивее. Старый хитрый маг призывал людей обещаниями. А люди, легковерные и слабые создания, шли на этот зов. Летели, точно мотыльки на приветливый огонь лампы.

Отчаявшиеся, как Дертоса. Алчные, как тот колбасник в маленьком городке. Жаждущие мести. Мечтающие о любви…

Так просто играть на людских слабостях! Конан фыркнул. Он знал, по меньшей мере, одного человека, у которого не имелось никаких слабостей. И звали этого человека Конан-киммериец.

Оставив мага биться в жуткой агонии, Конан побежал вниз по лестнице. Ему требовалось отыскать Дертосу и удостовериться в том, что она мертва и заботиться о ней больше не следует.

* * *

Дертоса лежала на каменном полу в луже крови и смотрела на обезглавленное тело своего мучителя. Она совершенно утратила волю к жизни. Все было закончено. Силы оставили ее в тот самый миг, когда голова Тургонеса откатилась в сторону.

Она ни о чем не жалела. Она сделала свою часть работы. Должно быть, в этот самый миг Конан вершит собственное правосудие. Если это правосудие покарает и ее, Дертосу, – что ж, девушка не испытывала страха. Она прожила достаточно лет, чтобы знать: иногда смерть воспринимается как избавление.

Она стала думать о Туризинде. Судьба послала ей встречу с человеком, который сумел полюбить ее, невзирая ни на что. Ни на ее происхождение, ни на ее прошлое.

Сумел? Странное слово. Любовь настигла его, на то была воля богов. Сладострастной Бэлит… а может быть, и справедливого Митры. Потому что, как бы там ни было, а Дертоса заслуживала любви.

Она закрыла глаза. Все кончено. Она больше не увидит его.

Далеко в вышине послышался вопль. Пронзительный, отчаянный. Как будто разом были смертельно ранены сотни, тысячи людей, и все они закричали одновременно.

Дертоса воспринимала этот предсмертный крик как острую физическую боль, которая пригвоздила ее к полу мириадами острых игл. С каждым мгновением боль становилась все более жгучей; казалось, еще немного – и сердце девушки разорвется. А затем все разом закончилось. Боль отпустила, дышать стало легче. Она села, тряхнула головой. Мысли ее прояснились, и вдруг странная, ничем не обоснованная радость заполнила все ее естество. Дертоса засмеялась.

Она была свободна! Она ощущала свободу как легкость, как возможность стоять, ходить, бегать – и получать величайшее наслаждение от этого. Жить – и быть свободной. Быть живой – и ни от чего, ни от кого не зависеть!

Это было восхитительно.

Дертоса внезапно осознала, что никогда прежде не чувствовала себя такой свободной. Она всегда от кого-то зависела. Когда была мала – от своих воспитателей, когда подросла – от Эндоваары, который был ее наставником, другом, учителем… и надзирателем. Потому что друиды никогда полностью не доверяли девочке, бывшей дочерью болотницы.

После она добровольно впадала в зависимость от мужчин, которых дурачила. Не они от нее зависели, но она от них. От их настроения, от степени их доверчивости или глупости, от их испорченности.

Ну а потом, когда она оказалась в руках тайной стражи, Конана…

Вдруг Дертосе пришла в голову чрезвычайно странная мысль. Конан поработил ее не только душевно, но и физически: он таскал ее за собой, можно сказать, на веревке, он заставлял ее делать то или это, отдавал ей приказы, отправил ее практически на верную смерть в логово Тургонеса… И именно Конан послужил причиной ее полного освобождения.

Она улыбнулась. Она не будет благодарна ему. Он был с ней жесток и не считался с ее желаниями. Да, она не свяжет себя благодарными чувствами! Свобода – так свобода, полная и окончательная!

Девушка прошлась по комнате, стараясь не поскользнуться в луже крови. Она все еще испытывала боль, но уже не такую сильную. Раны на ее теле заживали прямо на глазах: должно быть, действовала магия друидов.

Она прошла через спальню, где несколько часов назад мирно отдыхала в объятиях альбиноса-мага. Дертоса старалась не смотреть на постель. В те минуты альбинос вызывал у нее какие-то странные, почти сестринские чувства. Он представлялся ей едва ли не братиком, который набирается сил перед занятиями с учителем. Лучше об этом не думать. Дертоса тряхнула головой и, поднявшись на носки, выбежала к двери.

Она не успела коснуться ручки, как дверь сама распахнулась ей навстречу, и на пороге появился тот, о ком она думала перед тем, как войти в спальню: Конан-киммериец.

Конан был исцарапан, синие глаза его светились диким ликованием, а с губ рвался боевой клич. Завидев Дертосу, он расслабился и вдруг улыбнулся совершенно простой, юношеской улыбкой, так что она сразу увидела, насколько он молод.

– А, Дертоса! – стараясь говорить небрежно, бросил Конан. – Я так и знал, что у тебя все получится. Где эта гадина?

– Я отрезала ему голову, – пробормотала девушка.

Конан схватил ее за плечи, притиснул к себе и сочно поцеловал в губы. Затем чуть отодвинул, все еще держа за хрупкие плечи своими могучими лапищами, и полюбовался на нее, точно на дивное произведение искусства.

– Я обожаю тебя, – заявил он. – Ты знала об этом, болотная жаба? Я тебя просто обожаю!

Глава двадцать первая

Переворот

Кондатэ, властитель Дарантазия, большую часть жизни провел в блаженном неведении и еще более блаженном ничегонеделании. Он предпочитал выращивать экзотические цветы в своих оранжереях, читать книги на кхитайском языке (для этого у него имелся специальный учитель-кхитаец, привезенный за сумасшедшие деньги и растолстевший от безделья и обильной кормежки) и наряжаться в шелковые одежды.

У Кондатэ были исключительные способности к изящному и бесполезному. Он никогда не задумывался о происхождении столь стойкого отвращения к любого рода активной деятельности. Возможно, таким Кондатэ был от природы, но не исключено, что над личностью правителя поработали маги Дарантазия.

Когда Конан разбил зеркало, Кондатэ встревожился: его напугал шум. Он подошел к окну и выглянул, но ничего не увидел. На какое-то время его охватило беспокойство, но длилось оно недолго, и скоро правитель вернулся к интересной книге, где рассказывалось о любви между кхитайским мудрецом и капризной кхитайской феей, которая жила в глубине быстрой реки.