Читать книгу "Ратник. Демоны крови - Андрей Посняков"

Откуда у этих парней оружие? Откуда угодно! Могли отбить караван, могли ограбить какого-нибудь рыцаря с кнехтами, могли, наконец, просто купить. Откуда угодно…

Ветер свежел, выгибая дугой парус, и опытный кормщик ловко орудовал рулевым веслом, огибая мели. Впереди, наконец, показался остров, тот самый, Проклятый…

Олекса привстал и сделал знак рукой — двое парней сноровисто спустили парус, и дальше уже шли на веслах.

— Так спокойней, — с ударением на последний слог, пояснил юноша. — Ладья низкая, если что — не сразу заметят. Где высадимся? С той стороны?

— Лучше — за песчаной косой, ну, ты знаешь.

— Ага… Эй, кормщик! Держи левее!

Остров быстро приблизился, вот уже совсем рядом зашумел камыш, ивы… Там, под ивами, и спрятали баркас, оставив для присмотра самого юного паренька — а как же! Нет, конечно, местные рыбаки никогда бы не взяли чужого, но ведь есть еще кнехты, а этот разноплеменный сброд был способен на все.

— Куда пойдем? — выстроив своих воинов на поляне, за густыми деревьями, негромко осведомился Олекса. — К дубу?

— Да. Пусть воины будут осторожны и приготовят луки.

— Вышлем вперед разведку!

— Нет! Мы сами пойдем.

Ратников снял кольчугу и, вытащив браунинг, сразу предупредил:

— Остальным брони не снимать! Олекса — тебе тоже.

— Я и не собирался… А ты…

— Я буду приманкой. Подойду, посмотрю, что к чему, ежели что — дам знак… Эх! Не спугнуть бы!

Михаил пристально оглядел воинов — волевых, решительных, смелых… и очень юных.

— Демоны крови явятся за детьми, — задумчиво пробормотал Миша. — За детьми… Так мы их и приведем, точнее я! Олекса! Кто у тебя тут самый юный? Или как там лучше сказать — «бе бо детеск»? Впрочем, лучше сам посмотрю… прикажи всем снять шлемы.

— Ого… плащик у тебя немецкий, с крестом!

— Не успел спороть, боярин, — парень виновато потупился.

— Вот и хорошо, что не успел. Давай-ка его сюда! Та-ак…

Рослые были парни, хоть и безусых среди них хватало, но… Никого и не выбрать! Этакие парняги — грудь колесом, косая сажень в плечах, как на подбор. Сам Олекса — и тот смотрелся куда как менее грозно… его и взять? Нет, вон тот белоголовый юнец, в конце шеренги.

— Как звать? — Михаил подошел ближе.

— Ондрейка!

— Снимай, Ондрейка, кольчужицу, разувайся… Помни, на опасное дело пойдешь!

Парень явно обрадовался, как подросток радуется предстоящим танцам или спортсмен-лыжник — спуску с крутой горы:

— Да я, батюшка-боярин, да я…

— Так, — азартно потер руки Ратников. — Мальчик у нас есть. Теперь — девочку… Гм… Ха! Олекса, у вас ладью охранять парнишка поставлен. Нельзя его сюда?

— А, Пруток… Игнат, позови!

— Почему Пруток? — удивился Миша.

— Да худ больно, тоненький, будто пруток.

— Ага, понятно…

Пруток явился тотчас же, вытянулся, преданно глядя на своего командира. Сколько же было лет этому авантюристу лесных дорожек? Вряд ли больше четырнадцати. Худ, белобрыс… То, что надо!

— Волосы вымой в озере, — быстро распорядился Ратников. — Потом расчеши гребнем. Найдется гребень-то?

— Да сыщем…

И вот, наконец, пошли. Впереди — Михаил в тевтонском плаще с накинутым на голову капюшоном, за ним — двое юных разбойников со связанными за спиной руками… хитрым узлом связанными, так, что веревочки враз сбросить можно. У каждого разбойничка — у одного и второго — с собой кинжал острый, Олекса и все остальные рядом — по лесочку, за кустиками таятся. Никуда! Никуда демонам проклятым не деться! Кабы явились бы только, явились бы… да раньше времени бы не спугнуть.

Подойдя к дубу, Ратников и его «детишки» остановились и, усевшись в траву, принялись ждать. Ондрейка прилег и, кажется, начал подремывать, а вот его напарник Пруток оказался парнем разговорчивым, даже слишком:

— Боярин-батюшка, это про тебя Олекса рассказывал?

— Наверное, про меня. А что рассказывал-то?

— Да так… небылицы разные. Про то, что у тебя самобеглые телеги есть и еще много чего чудесного. А правда есть?

Ну, Олекса, блин! Уж точно язык без костей…

— Правда есть, — Миша улыбнулся. — И телеги, и сапоги-скороходы и этот, как его… ковер-самолет.

— Вот чудо-то! — округлив глаза, парнишка стукнул себя ладонями по коленкам и снова хотел что-то спросить, да не успел — Ратников приложил палец к губам — тсс! — и прислушался…

Какой-то звук… обычный, ничем не примечательный, но вместе с тем… странный. Кто-то ехал. Да-да, слышно было, как урчал двигатель!

— Едет кто-то, — задумчиво протянул Михаил.

И тут же вздрогнул, привстал. Шум мотора приблизился, и вот уже из-за перелеска показался… старинный бело-красный «мерс» с отрытым верхом. Выехал и покатил прямо по полю! За рулем сидел тот самый пижон в шляпе «борсалино» — курьер, Юстас Какс!

— Встали! — быстро приказал Ратников. — Пошли. Помните — все делать только по моему приказу.

Пижон Юстас тут же заметил их, повернул, мягко затормозил рядом. На переднем сиденье рядом с ним Ратников заметил небрежно прикрытый пиджаком маузер — и ствол и рукоятка торчали. Что и говорить, маузер — хорошая штука, только вот в кармане не спрячешь.

— Гутен таг, герр Юстас, — подойдя ближе, вежливо поздоровался Миша. — Куда детей?

— Все спокойно?

— О да!

— Тогда сажайте сзади… подождите, я открою дверь… Ой!

Едва курьер вышел, как ствол браунинга уперся ему в грудь.

— Эт-то… эт-то что такое? — герр Юстас Какс удивленно захлопал глазами.

— Это пистолет, друг мой! — охотно пояснил Михаил. — Точнее сказать — браунинг. Удобная вещь! Конечно, хуже, чем маузер… Пруток, друже, возьми то, что лежит впереди, во-он там… Молодец! А вы поднимите-ка руки! Хенде хох, герр Какс!

— О, майн гот! Да что, черт побери, происходит? Что, мы неаккуратно платили? И… Господи, да кто вы?!

Махнув рукой скрывающимся в роще воинам, Ратников сбросил наконец капюшон:

— Я — друг господина Лаатса. Вернее — его хороший знакомый.

— Что-что? — бесцветные, действительно, словно у снулой рыбы, глаза курьера забегали. — Я… я, кажется, догадываюсь…

— Спокойно! Не дергайтесь!

— Я только… только хотел вытащить носовой платок… можно?

— Хорошо, — глядя на подошедших разбойничков, покладисто разрешил Миша. — Вытаскивайте. Только осторожно, без глупостей.

— Что… — сняв шляпу, господин Какс вытер выступивший на лбу пот белым шелковым платком с затейливой монограммой.